Мы остановились, и, подключив две пары наушников к телефону Вани, разбавили неловкую атмосферу между нами хорошей музыкой. Я абсолютно влюбилась в его музыкальный вкус и шла, немного пританцовывая. Ваня иногда хихикал над моей реакцией на разные песни. Ну вот, мы стали снова типа друзьями.
Мой танец под какую - то песню Эда Ширана был прерван появлением в зоне видимости Оли, с которой Ваня познакомился уже вчера. Она шла в коротком коричневом платье, подчёркивающем все её "прелести". Но самое удивительное - цокала по мокрому от дождя асфальту она шпильками босоножек. Босоножек. В октябре. Серьёзно? "Оу, это не Света или как там её?" - спросил Ваня тихо, немного наклонившись ко мне. Я утвердительно кивнула головой: "Оля". "Веселье," - прошептал Рудской, наблюдая за тем, как она идёт, сканируя взглядом каждого прохожего на её пути. "Она не торопится в школу, не так ли?" - заметил русоволосый. Я ответила, что, наверное, у их класса было несколько свободных уроков. Наконец она заметила и нас. Я словно в замедленной съёмке наблюдала за тем, как её челюсть падает на асфальт, как подгибаются колени. И, надо же, красное от злости лицо не спас даже макияж, который толстым слоем лежал на её коже. "Добей её," - прошептал Ваня, и я с широкой улыбкой встала на носочки и поцеловала его в щёчку. Ох, кажется, даже на физкультуре она не бегала так, как пробежала мимо нас сейчас. Быстро, стремительно, совершенно забыв о том, как нелепо она выглядит.
Я ощутила сладость победы во рту. "Спасибо," - сказала я, с нежностью смотря в зелёные глаза парня. "Пустяки," - ответил Рудской, и тут же добавил: "Ты не хочешь пить?". Я ответила, что да, было бы неплохо, и он забежал в магазин, что стоял неподалёку. Мне не хотелось идти в это шумное, людное место, и я осталась ждать на улице.
С другой стороны улицы появился знакомый мне парень, и мои внутренности свело от ненависти и злости. Он встал напротив меня, и пять метров между нами превратились будто в тугую леску, через которую непонятно как ходили люди. Мне казалось, это напряжение должно разрезать их напополам или превращать в лепёшку, но они просто шли. А я стояла, сжимая зубы и разглядывая сероглазого. Он издевательски улыбнулся мне, и я почти пошла навстречу ему, но тут на улицу вышел Ваня. Он сжимал в руках две бутылки чая и столько же киндеров. Сначала было он направился ко мне, но увидев того, кто стоял напротив меня, изменил своё направление. Стоп, что? Ваня подошёл к Данилу (а его звали Данил) и начал о чём - то беседовать с ним. Да ладно? Они знакомы?
11. Последний день
En başından başla
