Мятая фольга

22. Перепутье

Я цепляюсь за лацканы его пиджака и начинаю трясти, потому что благодаря его равнодушию, ни на йоту не сдвинулась с мертвой точки. И это пугало. Он крепко стоит на ногах и у меня не получается повлиять на него физически. Смотрит сочувственно отчужденно, словно обвиняя во всех грехах, произошедших со мной. И это меня сломило. Вцепившись, я тяну его на себя, при этом падая вперед и зарываясь лицом в его рубашку. Всхлипываю и начинаю реветь.

Боже, ну что за дура? Но разве я не привыкла быть жертвой обстоятельств, поворотов судьбы?

Он отступает, совсем немного, руки его при этом напрягаются, но он все же не вынимает их из карманов брюк, в желании отцепить меня. Над головой душераздирающе звенит звонок. Через минуту я понимаю, что порчу слезами его светлую рубашку и сорвала урок. И вся эта ситуация приобретает другие очертания. Я безумная истеричка и сталкерша. Макс, Ден, Влад. Это провал!

Но почему он не уходит? Я поднимаю голову и упираюсь носом в его подбородок. Он задумчиво смотрит в строну, словно данная ситуация ему не понятна.

Так комично, что хочется поклониться и уйти со сцены.

-В любом случае, спасибо, -убитым голосом говорю я и разжимаю пальцы. Вытираю слезы, пытаясь не дышать, чтоб не впускать в себя запах и тепло исходящее от него.

-Тебе лучше покончить с ним, с тем парнем, -тихо говорит он, медленно двигаясь в направлении лестницы.

Тоже мне новость!

-Макс, -я задерживаю его на середине пролета. -Та девушка. Это ведь было? Кто она?

Вронский поднимает голову.

-Не знаю, -пожимает плечами.-Я просто никому не доверяю из вип персон. Он спускается по лестнице и скрывается под ней.

Это чудовищно!

Я покидаю школу. Бреду словно зомби. Останавливаюсь у какой -то лавочки, сажусь на нее. Я так ничего и не узнала. Может ли Макс, что то скрывать или сам знает не больше меня? Что он вообще делал в клубе? Откуда знает подковерную жизнь, весь "сор", который прячут в темных кладовых, оберегая от чужого взгляда. Естественно, он мог иметь информацию, на счет некоторых персон, которая заставляла думать о них нехорошее. Это ведь клуб. Контрафактное спиртное, спайсы, большие деньги, молоденькие девочки.

Мозг мой разрывался. Но мысли крутились вокруг Макса.

"Все таки он совершенен". Я пытаюсь вспомнить запах и тепло его тела, когда плакала ему в грудь. Чем же мне знакомы эти ощущения? Брат! Только у него на груди, моей больной башке, так же хорошо. Даже еще лучше. И это совсем не успокаивает. Я встаю и шагаю домой. В кармане злятся смски, пища на перебой. Но я не хочу их читать. Я хочу домой, потому что устала.

Подхожу к двери и столбенею. Дверь и стена расписана нецензурной бранью. В отдельных буквах я разбираю слова шл**а и сучка. Прихожу к мысли, что это проделки Новиковой Светки.

Ник в коридоре кремит свои ботинки. Мне так стыдно говорить ему о тех надписях на нашей двери.

-Что, уже все?Уроки кончились? Зачем вообще было ходить?

В воздухе витает запах крема для обуви и это успокаивает.

-Есть, что - нибудь поесть?

-Да, все в холодильнике.

-Хочу мороженого.

-Сходи купи.

Может сказать ему об этом кролике? Нет, у него и без этого полно проблем. Я знаю, как брат к этому отнесется, -посадит на цепь, оградит от любых связей. А я уже устала жить взаперти!

-Ты сегодня же выходной?

-Как видишь.

-Давай сделаем это сегодня?-спокойным голосом говорю я.

Неожиданно брат замирает, переводит на меня взгляд, потом поднимает голову. Смотрит, как то странно и в глазах его удивление.

Я вдруг понимаю двоякий смысл своей фразы и тороплюсь все исправить.

-Я про фильм. Давай не ждать субботы, а устроим просмотр сегодня.

Он становится прежним и отбрасывает ботинок.

-Тогда сначала съездим в супермаркет. Купим пиццу, продукты на следующую неделю.

Я вспоминаю исписанную снаружи дверь.

-Нет! Пожалуйста, не сегодня. Не хочу никуда. Я сделаю пиццу сама, с ветчиной.

Никита некоторое время в раздумьях, прикидывает.

-Ладно, -соглашается он, -тогда я пока комнатой займусь.

Да, а ночью, когда ты заснешь, я попытаюсь отмыть дверь.