Дикая

Глава 14.

Открываю глаза. Белый свет опять режет глаза, немного подёргивает плечо, ноет рана на боку. Рядом никого нет. Всё почти как всегда.
Тут я замечаю на рядом стоящем столе листок бумаги. Издали видно, что там написано что-то Юлианкиным почерком.
Чтобы его достать, надо сильно вытянуться с кровати. Поэтому я пытаюсь хоть чуть-чуть присесть и протянуть левую руку к столу, но когда ты почти обездвижена, а правая рука вообще не работает и ноет около плеча, какое-либо движение приносит только боль, а не бумажки.
Сильно вытянувшись, я достала эту злополучное послание и улеглась обратно. Открыла её и начала читать:

"Марьянка!
Я так рада, что всё практически хорошо! А ещё я написала небольшой стишок, который недавно пришёл мне в голову. Знаю, это полный бред, который из рук вон плохо написан, но всё же... Так что отдаю его тебе, и бегу скорее из палаты, дабы не передумать (дальше стоял веселый смайлик).

А я верила, верила, что ты жива.
А я, как дурочка, всё тебя ждала.
А я за эти годы всё ж была права.
А я всё годы эти одинёшенька была.

А ты с тех лет почти не изменилась, да.
А ты такая же прекрасная, как мак.
А ты и дружбе нашей была верна всегда.
А ты одна всё выстояла, как?

А мы всё это время были рядом так.
А мы друг друга чувствовали, видно.
А мы увидеться всё не смогли тогда никак.
А мы, наверное, общались-то незримо...

Ну вот, теперь меня мучает совесть, что я показала тебе эту белиберду...
Юлиана, которую скоро сгрызёт унижение (снова смайлик)"

Что ж, неожиданно. Написано в духе Юльки. Кто ж мог сравнить подругу с маком и видеться с ней незримо? Только Юлиана, и никто больше. Но, как ни странно, я не осуждаю её стих, так, как она предполагает. Мне, как ни странно, нравится... её поэзия.
Рана на боку начала жутко болеть. Было ощущение, будто началось кровотечение. В нужный момент вечно никого нет.
Я попыталась лечь ровно - боль усилилась. Я попыталась свернуться клубочком - боль усилилась. Я попыталась лечь абы-как - боль усилилась.
Любое движение приносило только боль. Она сковывала (в голове заиграла песня "Скованные одной цепью"), давила, резала...
Со сравнениями у меня всегда было плохо. Хотя сейчас я просто стала туго соображать...("Я сошла с ума,я сошла с ума..." - быстро подсказал мне мозг. Нет-нет, не это).
В глазах помутнело. Вроде бы это уже когда-то было...
В прошлой жизни?
Нет, в прошлой жизни уже что-то было.
Значит, это было в позапрошлой жизни?
Да ну, такого не бывает...
Хотя... А вдруг?
Бред, бред и ещё раз бред(мозг услужливо напомнил фразу с урока английского "Try, try and try again").
Не-не-не, не то. Стоп. Я изучала английский? Странно...
Я закрыла глаза. Слишком много мыслей. Слишком много боли.
В дверь постучали и она, скрипнув, открылась. Кто-то вошёл.
- Машка, ты спишь? - не могу понять, чей это голос.
Я помотала головой.
- Чего скукожилась? - это оказался Костя.
Я промолчала и приподняла одеяло. Бинт, опоясывающий меня, был насквозь пропитан кровью. Я невольно вскрикнула.
- Чего там у тебя? - лениво спросил Костя и посмотрел на одеяло, которое тоже слегка пропиталось кровью. Его глаза расширились, челюсть отвисла на метр, а ноги понесли к выходу.
- Пожалуй, я вызову врача... - я кивнула и снова закрыла глаза.
Хлопнула дверь. Я снова одна.
Зачем же я тянулась за этой несчастной бумажкой? Лежала бы себе спокойно...
В боку резко защемило (иного слова я не нахожу) и я сильно сжала Юлино письмо в руке.
Хлопнула дверь. Мне было лень открывать глаза, я догадывалась, что, скорее всего это Костя с врачом.
Кто-то осторожно снял с меня одеяло. Послышался шёпот, а потом мою кровать куда-то покатили...
Громыхали двери, слышался топот и непонятный говор. Вёз меня какой-то неадекват, потому что я ощущала себя паркурщиком, эпично гоняющим по больнице.
Меня куда-то завезли и оставили в покое. Через минуту в глаза резко ударил свет, а в живот что-то вкололи.
Я распахнула глаза и увидела столпившихся надо мною врачей. Постепенно я стала будто засыпать...
А потом (это стало таким обыденным) провалилась в темноту...