Прошлой ночью мне приснилась Сунья. Будто я просил ее показать волосы и старался сдернуть с нее хиджаб, а она увертывалась и натягивала хиджаб на голову. А я все просил и просил. Умолял и умолял все с большим отчаянием, но с каждой просьбой хиджаб все плотнее обхватывал ее голову, все больше закрывал лицо Суньи, пока не оставил открытым лишь один глаз. И этот глаз не сиял, а только смотрел, смотрел и вдруг превратился в рот, который прошипел: «Возвращайся в свой Лондон!» Я проснулся весь в поту, со слипшимися волосами и с такой тоской по Сунье — даже сердце заныло.
В машине по дороге в школу папа твердил: «Нет и нет», а Джас дулась.
— Но ты же сказал ладно, — говорила она.
А папа отвечал:
— Я дал согласие на твоего приятеля, а не на то, чтобы ты бегала на свидания.
— Но мы просто хотим сходить в кино!
— У твоего Лео зеленые волосы, — сказал папа.
— Ну и что? — вскинулась Джас.
А папа:
— Это ненормально.
— Ничего подобного!
Я с ней согласился, только молча.
Тогда папа сказал:
— Парни, которые красят волосы, смахивают на... — И замолк.
Джас метнула в него свирепый взгляд.
— НА КОГО же они, по-твоему, смахивают? — вскинулась она, а я умолял Бога сбросить еще один булыжник, чтобы оглушить папу и заставить замолчать.
— На девчонок они смахивают, — пробормотал он.
А Джас взвизгнула:
— На ГЕЯ, хочешь сказать?
— Твои слова, не мои, — ответил папа.
И стало тихо. И так мы ехали в полной тишине, пока Джас не сказала:
— Останови машину.
— Не дури, — бросил папа.
— Останови эту ДУРАЦКУЮ машину! — крикнула Джас. (Вообще-то она сказала слово на букву «б».)
Папа затормозил. Сзади загудели. Джас выскочила, хлопнула дверцей. Она плакала, папа орал, окна все запотели. Снова загудели. Папа глянул в зеркало заднего обзора, процедил:
— Они еще будут учить меня жить в моей собственной стране...
Я протер стекло, посмотрел назад и увидел в машине Сунью и ее маму. Папа сорвался с места, оставив Джас под дождем. И все бурчал, бурчал про «этих проклятых черных», что они не работают, а только сидят как тараканы по домам и вытягивают деньги из правительства, чтобы потом взорвать страну, которая их кормит.
ВЫ ЧИТАЕТЕ
Моя сестра живет на каминной полке
Teen FictionДесятилетний Джейми не плакал, когда это случилось. Он знал, что ему положено плакать. Ведь старшая сестра Жасмин плакала, и мама плакала, и папа плакал. Только Роджер плакал. Но что с него возьмешь - он ведь всего лишь и кот, пусть и самый классный...