РЕВИЗОР Комедия в пяти действияхДействующие лицаАнтон Антонович Сквозник-Дмухановский, городничий.Анна Андреевна, жена его.Марья Антоновна, дочь его.Лука Лукич Хлопов, смотритель училищ.Жена его.Аммос Федорович Ляпкин-Тяпкин, судья.Артемий Филиппович Земляника, попечитель богоугодных заведений.Иван Кузьмич Шпекин, почтмейстер.Петр Иванович ДобчинскийПетр Иванович Бобчинский } городские помещикиИван Александрович Хлестаков, чиновник из Петербурга.Осип, слуга его.Христиан Иванович Гибнер, уездный лекарь.Федор Иванович ЛюлюковИван Лазаревич РастаковскийСтепан Иванович Коробкин } отставные чиновники, почетные лица в городе.Степан Ильич Уховертов, частный пристав.СвистуновПуговицынДержиморда } полицейскиеАбдулин, купец.Февронья Петровна Пошлепкина, слесарша.Жена унтер-офицера.Мишка, слуга городничего.Слуга трактирный.Гости и гостьи, купцы, мещане, просители.Характеры и костюмы
Замечания для господ актеров Городничий, уже постаревший на службе и очень неглупый по-своемучеловек. Хотя и взяточник, но ведет себя очень солидно; довольно сурьезен;несколько даже резонер; говорит ни громко, ни тихо, ни много, ни мало. Егокаждое слово значительно. Черты лица его грубы и жестки, как у всякогоначавшего службу с низших чинов. Переход от страха к радости, от грубости квысокомерию довольно быстр, как у человека с грубо развитыми склонностямидуши. Он одет, по обыкновению, в своем мундире с петлицами и в ботфортах сошпорами. Волоса на нем стриженые, с проседью. Анна Андреевна, жена его, провинциальная кокетка, еще не совсем непожилых лет, воспитанная вполовину на романах и альбомах, вполовину нахлопотах в своей кладовой и девичьей. Очень любопытна и при случаевыказывает тщеславие. Берет иногда власть над мужем потому только, что тотне находится, что отвечать ей; но власть эта распространяется только намелочи и состоит только в выговорах и насмешках. Она четыре разапереодевается в разные платья в продолжение пьесы. Хлестаков, молодой человек лет двадцати трех, тоненький, худенький;несколько приглуповат и, как говорят, без царя в голове, - один из тех людейкоторых в канцеляриях называют пустейшими. Говорит и действует без всякогосоображения. Он не в состоянии остановить постоянного внимания накакой-нибудь мысли. Речь его отрывиста, и слова вылетают из уст егосовершенно неожиданно. Чем более исполняющий эту роль покажет чистосердечияи простоты, тем более он выиграет. Одет по моде. Осип, слуга, таков, как обыкновенно бывают слуги несколько пожилых лет.Говорит сурьезно, смотрит несколько вниз, резонер и любит себе самому читатьнравоучения для своего барина. Голос его всегда почти ровен, в разговоре сбарином принимает суровое, отрывистое и несколько даже грубое выражение. Онумнее своего барина и потому скорее догадывается, но не любит много говоритьи молча плут. Костюм его - серый или поношенный сюртук. Бобчинский и Добчинский, оба низенькие, коротенькие, очень любопытные;чрезвычайно похожи друг на друга; оба с небольшими брюшками; оба говорятскороговоркою и чрезвычайно много помогают жестами и руками. Добчинскийнемножко выше и сурьезнее Бобчинского, но Бобчинский развязнее и живееДобчинского. Ляпкин-Тяпкин, судья, человек, прочитавший пять или шесть книг и потомунесколько вольнодумен. Охотник большой на догадки, и потому каждому словусвоему дает вес. Представляющий его должен всегда сохранять в лице своемзначительную мину. Говорит басом с продолговатой растяжкой, хрипом и сапом -как старинные часы, которые прежде шипят, а потом уже бьют. Земляника, попечитель богоугодных заведений, очень толстый,неповоротливый и неуклюжий человек, но при всем том проныра и плут. Оченьуслужлив и суетлив. Почтмейстер, простодушный до наивности человек. Прочие роли не требуют особых изъяснений. Оригиналы их всегда почти находятся перед глазами. Господа актеры особенно должны обратить внимание на последнюю сцену.Последнее произнесенное слово должно произвесть электрическое потрясение навсех разом, вдруг. Вся группа должна переменить положение в один миг ока.Звук изумления должен вырваться у всех женщин разом, как будто из однойгруди. От несоблюдения сих замечаний может исчезнуть весь эффект. * ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ * Комната в доме городничегоЯвление I Городничий, попечитель богоугодных заведений, смотритель училищ, судья,частный пристав, лекарь, два квартальных. Городничий. Я пригласил вас, господа, с тем, чтобы сообщить вампренеприятное известие: к нам едет ревизор. Аммос Федорович. Как ревизор? Артемий Филиппович. Как ревизор? Городничий. Ревизор из Петербурга, инкогнито. И еще с секретнымпредписаньем. Аммос Федорович. Вот те на! Артемий Филиппович. Вот не было заботы, так подай! Лука Лукич. Господи боже! еще и с секретным предписаньем! Городничий. Я как будто предчувствовал: сегодня мне всю ночь снилиськакие-то две необыкновенные крысы. Право, этаких я никогда не видывал:черные, неестественной величины! пришли, понюхали - и пошли прочь. Вот я вампрочту письмо, которое получил я от Андрея Ивановича Чмыхова, которого вы,Артемий Филиппович, знаете. Вот что он пишет: "Любезный друг, кум иблагодетель (бормочет вполголоса, пробегая скоро глазами)... и уведомитьтебя". А! Вот: "Спешу, между прочим, уведомить тебя, что приехал чиновник спредписанием осмотреть всю губернию и особенно наш уезд (значительноподнимает палец вверх). Я узнал это от самых достоверных людей, хотя онпредставляет себя частным лицом. Так как я знаю, что за тобою, как завсяким, водятся грешки, потому что ты человек умный и не любишь пропускатьтого, что плывет в руки..." (остановясь), ну, здесь свои ... "то советуютебе взять предосторожность, ибо он может приехать во всякий час, еслитолько уже не приехал и не живет где-нибудь инкогнито... Вчерашнего дня я..." Ну, тут уж пошли дела семейные: "... сестра Анна Кирилловна приехала кнам со своим мужем; Иван Кириллович очень потолстел и все играет наскрыпке..." - и прочее, и прочее. Так вот какое обстоятельство! Аммос Федорович. Да, обстоятельство такое... необыкновенно, простонеобыкновенно. Что-нибудь недаром. Лука Лукич. Зачем же, Антон Антонович, отчего это? Зачем к нам ревизор? Городничий. Зачем! Так уж, видно, судьба! (Вздохнув.) До сих пор,благодарение богу, подбирались к другим городам; теперь пришла очередь кнашему. Аммос Федорович. Я думаю, Антон Антонович, что здесь тонкая и большеполитическая причина. Это значит вот что: Россия... да... хочет вести войну,и министерия-то, вот видите, и подослала чиновника, чтобы узнать, нет ли гдеизмены. Городничий. Эк куда хватили! Еще умный человек! В уездном городеизмена! Что он, пограничный, что ли? Да отсюда, хоть три года скачи, ни докакого государства не доедешь. Аммос Федорович. Нет, я вам скажу, вы не того... вы не... Начальствоимеет тонкие виды: даром что далеко, а оно себе мотает на ус. Городничий. Мотает или не мотает, а я вас, господа, предуведомил.Смотрите, по своей части я кое-какие распоряженья сделал, советую я вам.Особенно вам, Артемий Филиппович! Без сомнения, проезжающий чиновник захочетпрежде всего осмотреть подведомственные вам богоугодные заведения - и потомувы сделайте так, чтобы все было прилично: колпаки были бы чистые, и больныене походили бы на кузнецов, как обыкновенно они ходят по-домашнему. Артемий Филиппович. Ну, это еще ничего. Колпаки, пожалуй, можно надетьи чистые. Городничий. Да, и тоже над каждой кроватью надписать по латыни или надругом языке... Это уже по вашей части, Христиан Иванович, - всякую болезнь:когда кто заболел, которого дня и числа... Нехорошо, что у вас больные такойкрепкий табак курят, что всегда расчихаешься, когда войдешь. Да и лучше,если б их было меньше: тотчас отнесут к дурному смотрению или неискусствуврача. Артемий Филиппович. О! насчет врачеванья мы с Христианом Ивановичемвзяли свои меры: чем ближе к натуре, тем лучше, - лекарств дорогих мы неупотребляем. Человек простой: если умрет, то и так умрет; если выздоровеет,то и так выздоровеет. Да и Христиану Ивановичу затруднительно было б с нимиизъясняться: он по-русски ни слова не знает. Христиан Иванович издает звук, отчасти похожий на букву и и несколькона е. Городничий. Вам тоже посоветовал бы, Аммос Федорович, обратить вниманиена присутственные места. У вас там в передней, куда обыкновенно являютсяпросители, сторожа завели домашних гусей с маленькими гусенками, которые таки шныряют под ногами. Оно, конечно, домашним хозяйством заводиться всякомупохвально, и почему ж сторожу и не завесть его? только, знаете, в такомместе неприлично... Я и прежде хотел вам это заметить, но все как-топозабывал. Аммос Федорович. А вот я их сегодня же велю всех забрать на кухню.Хотите, приходите обедать. Городничий. Кроме того, дурно, что у вас высушивается в самомприсутствии всякая дрянь и над самым шкапом с бумагами охотничий арапник. Язнаю, вы любите охоту, но все на время лучше его принять, а там, как проедетревизор, пожалуй, опять его можете повесить. Также заседатель ваш... он,конечно, человек сведущий, но от него такой запах, как будто бы он сейчасвышел из винокуренного завода, - это тоже нехорошо. Я хотел давно об этомсказать вам, но был, не помню, чем-то развлечен. Есть против этого средства,если уже это действительно, как он говорит, у него природный запах: можнопосоветовать ему есть лук, или чеснок, или что-нибудь другое. В этом случаеможет помочь разными медикаментами Христиан Иванович. Христиан Иванович издает тот же звук. Аммос Федорович. Нет, этого уже невозможно выгнать: он говорит, что вдетстве мамка его ушибла, и с тех пор от него отдает немного водкою. Городничий. Да я только так заметил вам. Насчет же внутреннегораспоряжения и того, что называет в письме Андрей Иванович грешками, яничего не могу сказать. Да и странно говорить: нет человека, который бы засобою не имел каких-нибудь грехов. Это уже так самим богом устроено, иволтерианцы напрасно против этого говорят. Аммос Федорович. Что ж вы полагаете, Антон Антонович, грешками? Грешкигрешкам - рознь. Я говорю всем открыто, что беру взятки, но чем взятки?Борзыми щенками. Это совсем иное дело. Городничий. Ну, щенками, или чем другим - все взятки. Аммос Федорович. Ну нет, Антон Антонович. А вот, например, если укого-нибудь шуба стоит пятьсот рублей, да супруге шаль... Городничий. Ну, а что из того, что вы берете взятки борзыми щенками?Зато вы в бога не веруете; вы в церковь никогда не ходите; а я, по крайнеймере, в вере тверд и каждое воскресенье бываю в церкви. А вы... О, я знаювас: вы если начнете говорить о сотворении мира, просто волосы дыбомподнимаются. Аммос Федорович. Да ведь сам собою дошел, собственным умом. Городничий. Ну, в ином случае много ума хуже, чем бы его совсем небыло. Впрочем, я так только упомянул о уездном суде; а по правде сказать,вряд ли кто когда-нибудь заглянет туда; это уж такое завидное место, сам богему покровительствует. А вот вам, Лука Лукич, как смотрителю учебныхзаведений, нужно позаботиться особенно насчет учителей. Они люди, конечно,ученые и воспитывались в разных коллегиях, но имеют очень странные поступки,натурально неразлучные с ученым званием. Один из них, например, вот этот,что имеет толстое лицо... Не вспомню его фамилию, никак не может обойтисьбез того, чтобы взошедши на кафедру, не сделать гримасу, вот этак (делаетгримасу), и потом начнет рукою из-под галстука утюжить свою бороду. Конечно,если ученику сделает такую рожу, то оно еще ничего: может быть, оно там инужно так, об этом я не могу судить; но вы посудите сами, если он сделаетэто посетителю, - это может быть очень худо: господин ревизор или другой ктоможет принять это на свой счет. Из этого черт знает что может произойти. Лука Лукич. Что ж мне, право, с ним делать? Я уж несколько раз емуговорил. Вот еще на днях, когда зашел было в класс наш предводитель, онскроил такую рожу, какой я никогда еще не видывал. Он-то ее сделал отдоброго сердца, а мне выговор: зачем вольнодумные мысли внушаются юношеству. Городничий. То же я должен вам заметить и об учителе по историческойчасти. Он ученая голова - это видно, и сведений нахватал тьму, но толькообъясняет с таким жаром, что не помнит себя. Я раз слушал его: ну покаместговорил об ассириянах и вавилонянах - еще ничего, а как добрался доАлександра Македонского, то я не могу вам сказать, что с ним сделалось. Ядумал, что пожар, ей-богу! Сбежал с кафедры и что есть силы хвать стулом обпол. Оно конечно, Александр Македонский герой, но зачем же стулья ломать? отэтого убыток казне. Лука Лукич. Да, он горяч! Я ему это несколько раз уже замечал..Говорит: "Как хотите, для науки я жизни не пощажу". Городничий. Да, таков уже неизъяснимый закон судеб: умный человек либопьяница, или рожу такую состроит, что хоть святых выноси. Лука Лукич. Не приведи господь служить по ученой части! Всего боишься:всякий мешается, всякому хочется показать, что он тоже умный человек. Городничий. Это бы еще ничего, - инкогнито проклятое! Вдруг заглянет:"А, вы здесь, голубчики! А кто, скажет, здесь судья?" - "Ляпкин-Тяпкин". -"А подать сюда Ляпкина-Тяпкина! А кто попечитель богоугодных заведений?" -"Земляника". "А подать сюда Землянику!" Вот что худо!Явление II Те же и почтмейстер. Почтмейстер. Объясните, господа, что, какой чиновник едет? Городничий. А вы разве не слышали? Почтмейстер. Слышал от Петра Ивановича Бобчинского. Он только что был уменя в почтовой конторе. Городничий. Ну, что? Как вы думаете об этом? Почтмейстер. А что думаю? война с турками будет. Аммос Федорович. В одно слово! я сам то же думал. Городничий. Да, оба пальцем в небо попали! Почтмейстер. Право, война с турками. Это все француз гадит. Городничий. Какая война с турками! Просто нам плохо будет, а не туркам.Это уже известно: у меня письмо. Почтмейстер. А если так, то не будет войны с турками. Городничий. Ну что же вы, как вы, Иван Кузьмич? Почтмейстер. Да что я? Как вы, Антон Антонович? Городничий. Да что я? Страху-то нет, а так, немножко... Купечество дагражданство меня смущает. Говорят, что я им солоно пришелся, а я, вотей-богу, если и взял с иного, то, право, без всякой ненависти. Я даже думаю(берет его под руку и отводит в сторону), я даже думаю, не было ли на менякакого-нибудь доноса. Зачем же в самом деле к нам ревизор? Послушайте, ИванКузьмич, нельзя ли вам, для общей нашей пользы, всякое письмо, котороеприбывает к вам в почтовую контору, входящее и исходящее, знаете, этакнемножко распечатать и прочитать: не содержится ли в нем какого-нибудьдонесения или просто переписки. Если же нет, то можно опять запечатать;впрочем, можно даже и так отдать письмо, распечатанное. Почтмейстер. Знаю, знаю... Этому не учите, это я делаю не то чтоб изпредосторожности, а больше из любопытства: смерть люблю узнать, что естьнового на свете. Я вам скажу, что это преинтересное чтение. Иное письмо снаслажденьем прочтешь - так описываются разные пассажи... а назидательностькакая... лучше, чем в "Московских ведомостях"! Городничий. Ну что ж, скажите, ничего не начитывали о каком-нибудьчиновнике из Петербурга? Почтмейстер. Нет, о петербургском ничего нет, а о костромских исаратовских много говорится. Жаль, однако ж, что вы не читаете писем: естьпрекрасные места. Вот недавно один поручик пишет к приятелю и описал бал всамом игривом... очень, очень хорошо: "Жизнь моя, милый друг, течет, говоритв эмпиреях: барышень много, музыка играет, штандарт скачет..." - с большим,с большим чувством описал. Я нарочно оставил его у себя. Хотите, прочту? Городничий. Ну, теперь не до того. Так сделайте милость, Иван Кузьмич:если на случай попадется жалоба или донесение, то без всяких рассужденийзадерживайте. Почтмейстер. С большим удовольствием. Аммос Федорович. Смотрите, достанется вам когда-нибудь за это. Почтмейстер. Ах, батюшки! Городничий. Ничего, ничего. Другое дело, если бы вы из этого публичноечто-нибудь сделали, но ведь это дело семейственное. Аммос Федорович. Да, нехорошее дело заварилось! А я, признаюсь, шелбыло к вам, Антон Антонович, с тем чтобы попотчевать вас собачонкою. Роднаясестра тому кобелю, которого вы знаете. Ведь вы слышали, что Чептович сВарховинским затеяли тяжбу, и теперь мне роскошь: травлю зайцев на землях иу того и другого. Городничий. Батюшки, не милы мне теперь ваши зайцы: у меня инкогнитопроклятое сидит в голове. Так и ждешь, что вот отворится дверь и - шасть...Явление III Те же, Бобчинский и Добчинский, оба входят, запыхавшись. Бобчинский. Чрезвычайное происшествие! Добчинский. Неожиданное известие! Все. Что, что такое? Добчинский. Непредвиденное дело: приходим в гостиницу... Бобчинский (перебивая). Приходим с Петром Ивановичем в гостиницу ... Добчинский (перебивая). Э, позвольте, Петр Иванович, я расскажу. Бобчинский. Э, нет, позвольте уж я... позвольте, позвольте... вы уж ислога такого не имеете... Добчинский. А вы собьетесь и не припомните всего. Бобчинский. Припомню, ей-богу, припомню. Уж не мешайте, пусть ярасскажу, не мешайте! Скажите, господа, сделайте милость, чтоб Петр Ивановичне мешал. Городничий. Да говорите, ради бога, что такое? У меня сердце не наместе. Садитесь, господа! Возьмите стулья! Петр Иванович, вот вам стул. Все усаживаются вокруг обоих Петров Ивановичей. Ну, что, что такое? Бобчинский. Позвольте, позвольте: я все по порядку. Как только имелудовольствие выйти от вас после того, как вы изволили смутиться полученнымписьмом, да-с, - так я тогда же забежал... уж, пожалуйста, не перебивайте,Петр Иванович! Уж все, все, все знаю-с. Так я, изволите видеть, забежал кКоробкину. А не заставши Коробкина-то дома, заворотил к Растаковскому, а незаставши Растаковского, зашел вот к Ивану Кузьмичу, чтобы сообщить емуполученную вами новость, да, идучи оттуда, встретился с Петром Ивановичем... Добчинский (перебивая).Возле будки, где продаются пироги. Бобчинский. Возле будки, где продаются пироги. Да, встретившись сПетром Ивановичем, и говорю ему: "Слышали ли вы о новости-та, которуюполучил Антон Антонович из достоверного письма?" А Петр Иванович уж услыхалиоб этом от ключницы вашей Авдотьи, которая, не знаю, за чем-то была посланак Филиппу Антоновичу Почечуеву. Добчинский (перебивая).За бочонком для французской водки. Бобчинский (отводя его руки).За бочонком для французской водки. Вот мыпошли с Петром-то Ивановичем к Почечуеву... Уж вы, Петр Иванович...энтого... не перебивайте, пожалуйста, не перебивайте!.. Пошли к Почечуеву,да на дороге Петр Иванович говорит: "Зайдем, говорит, в трактир. ВЖелудке-то у меня... с утра я ничего не ел, так желудочное трясение..." -да-с, в желудке-то у Петра Ивановича... "А в трактир, говорит, привезлитеперь свежей семги, так мы закусим". Только что мы в гостиницу, как вдругмолодой человек... Добчинский (перебивая).Недурной наружности, в партикулярном платье... Бобчинский. Недурной наружности, в партикулярном платье, ходит этак покомнате, и в лице этакое рассуждение... физиономия... поступки, и здесь(вертит рукою около лба) много, много всего. Я будто предчувствовал и говорюПетру Ивановичу: "Здесь что-нибудь неспроста-с". Да. А Петр-то Иванович ужмигнул пальцем и подозвали трактирщика-с, трактирщика Власа: у него жена тринедели назад тому родила, и такой пребойкий мальчик, будет так же, как иотец, содержать трактир. Подозвавши Власа, Петр Иванович и спроси егопотихоньку: "Кто, говорит, этот молодой человек?" - а Влас и отвечает наэто: "Это", - говорит... Э, не перебивайте, Петр Иванович, пожалуйста, неперебивайте; вы не расскажете, ей-богу не расскажете: вы пришепетываете; увас, я знаю, один зуб во рту со свистом... "Это, говорит, молодой человек,чиновник, - да-с, - едущий из Петербурга, а по фамилии, говорит, ИванАлександрович Хлестаков-с, а едет, говорит, в Саратовскую губернию и,говорит, престранно себя аттестует: другую уж неделю живет, из трактира неедет, забирает все на счет и не копейки не хочет платить". Как сказал он мнеэто, а меня так вот свыше и вразумило. "Э!" - говорю я Петру Ивановичу... Добчинский. Нет, Петр Иванович, это я сказал: "э!" Бобчинский. Сначала вы сказали, а потом и я сказал. "Э! - сказали мы сПетром Ивановичем. - А с какой стати сидеть ему здесь, когда дорога емулежит в Саратовскую губернию?" Да-с. А вот он-то и есть этот чиновник. Городничий. Кто, какой чиновник? Бобчинский. Чиновник-та, о котором изволили получили нотицию, -ревизор. Городничий (в страхе). Что вы, господь с вами! это не он. Добчинский. Он! и денег не платит и не едет. Кому же б быть, как неему? И подорожная прописана в Саратов. Бобчинский. Он, он, ей-богу он... Такой наблюдательный: все обсмотрел.Увидел, что мы с Петром-то Ивановичем ели семгу, - больше потому, что ПетрИванович насчет своего желудка... да, так он и в тарелки к нам заглянул.Меня так и проняло страхом. Городничий. Господи, помилуй нас, грешных! Где же он там живет? Добчинский. В пятом номере, под лестницей. Бобчинский. В том самом номере, где прошлого года подрались приезжиеофицеры. Городничий. И давно он здесь? Добчинский. А недели две уж. Приехал на Василья Египтянина. Городничий. Две недели! (В сторону.) Батюшки, сватушки! Выносите,святые угодники! В эти две недели высечена унтер-офицерская жена! Арестантамне выдавали провизии! На улицах кабак, нечистота! Позор! поношенье!(Хватается за голову.) Артемий Филиппович. Что ж, Антон Антонович? - ехать парадом вгостиницу. Аммос Федорович. Нет, нет! Вперед пустить голову, духовенство,купечество; вот и в книге "Деяния Иоанна Масона"... Городничий. Нет, нет; позвольте уж мне самому. Бывали трудные случаи вжизни, сходили, еще даже и спасибо получал. Авось бог вынесет и теперь.(Обращаясь к Бобчинскому.) Вы говорите, он молодой человек? Бобчинский. Молодой, лет двадцати трех или четырех с небольшим. Городничий. Тем лучше: молодого скорее пронюхаешь. Беда, если старыйчерт, а молодой весь наверху. Вы, господа, приготовляйтесь по своей части, ая отправлюсь сам или вот хоть с Петром Ивановичем, приватно, для прогулки,наведаться, не терпят ли проезжающие неприятностей. Эй, Свистунов! Свистунов. Что угодно? Городничий. Ступай сейчас за частным приставом; или нет, ты мне нужен.Скажи там кому-нибудь, чтобы как можно поскорее ко мне частного пристава, иприходи сюда. Квартальный бежит впопыхах. Артемий Филиппович. Идем, идем, Аммос Федорович! В самом деле можетслучиться беда. Аммос Федорович. Да вам чего бояться? Колпаки чистые надел на больных,да и концы в воду. Артемий Филиппович. Какое колпаки! Больным велено габерсуп давать, а уменя по всем коридорам несет такая капуста, что береги только нос. Аммос Федорович. А я на этот счет покоен. В самом деле, кто зайдет вуездный суд? А если и заглянет в какую-нибудь бумагу, так он жизни не будетрад. Я вот уж пятнадцать лет сижу на судейском стуле, а как загляну вдокладную записку - а! только рукой махну. Сам Соломон не разрешит, что вней правда и что неправда. Судья, попечитель богоугодных заведений, смотритель училищ ипочтмейстер уходят и в дверях сталкиваются с возвращающимся квартальным.Явление IV Городничий, Бобчинский, Добчинский и квартальный. Городничий. Что, дрожки там стоят? Квартальный. Стоят. Городничий. Ступай на улицу... или нет, постой! Ступай принеси... Дадругие-то где? неужели ты только один? Ведь я приказывал, чтобы и Прохоровбыл здесь. Где Прохоров? Квартальный. Прохоров в частном доме, да только к делу не может бытьупотреблен. Городничий. Как так? Квартальный. Да так: привезли его поутру мертвецки. Вот уже два ушатаводы вылили, до сих пор не протрезвился. Городничий (хватаясь за голову). Ах, боже мой, боже мой! Ступай скореена улицу, или нет - беги прежде в комнату, слышь! и принеси оттуда шпагу иновую шляпу. Ну, Петр Иванович, поедем! Бобчинский. И я, и я... позвольте и мне, Антон Антонович! Городничий. Нет, нет, Петр Иванович, нельзя, нельзя! Неловко, да и надрожках не поместимся. Бобчинский. Ничего, ничего, я так: петушком, петушком побегу задрожками. Мне бы только немножко в щелочку-та, в дверь этак посмотреть, каку него эти поступки... Городничий (принимая шпагу, к квартальному). Беги сейчас возьмидесятских, да пусть каждый из них возьмет... Эк шпага как исцарапалась!Проклятый купчишка Абдулин - видит, что у городничего старая шпага, неприслал новой. О, лукавый народ! А так, мошенники, я думаю, там уж просьбыиз-под полы и готовят. Пусть каждый возьмет в руки по улице... черт возьми,по улице - по метле! и вымели бы всю улицу, что идет к трактиру, и вымели бычисто... Слышишь! Да смотри: ты! ты! я знаю тебя: ты там кумаешься дакрадешь в ботфорты серебряные ложечки, - смотри, у меня ухо востро!.. Что тысделал с купцом Черняевым - а? Он тебе на мундир дал два аршина сукна, а тыстянул всю штуку. Смотри! не по чину берешь! Ступай!Явление V Те же и частный пристав. Городничий. А, Степан Ильич! Скажите, ради бога: куда вызапропастились? На что это похоже? Частный пристав. Я был тут сейчас за воротами. Городничий. Ну, слушайте же, Степан Ильич. Чиновник-то из Петербургаприехал. Как вы там распорядились? Частный пристав. Да так, как вы приказывали. Квартального Пуговицына япослал с десятскими подчищать тротуар. Городничий. А Держиморда где? Частный пристав. Держиморда поехал на пожарной трубе. Городничий. А Прохоров пьян? Частный пристав. Пьян. Городничий. Как же вы это допустили? Частный пристав. Да бог его знает. Вчерашнего дня случилась за городомдрака, - поехал туда для порядка, а возвратился пьян. Городничий. Послушайте ж, вы сделайте вот что: квартальный Пуговицын...он высокого роста, так пусть стоит для благоустройства на мосту. Даразметать наскоро старый забор, что возле сапожника, и поставить соломеннуювеху, чтоб было похоже на планирование. Оно чем больше ломки, тем большеозначает деятельности градоправителя. Ах, боже мой! я и позабыл, что возлетого забора навалено на сорок телег всякого сору. Что это за скверный город!только где-нибудь поставь какой-нибудь памятник или просто забор - черт ихзнает откудова и нанесут всякой дряни! (Вздыхает.) Да если приезжий чиновникбудет спрашивать службу: довольны ли? - чтобы говорили: "Всем довольны, вашеблагородие"; а который будет недоволен, то ему после дам такогонеудовольствия... О, ох, хо, хо, х! грешен, во многом грешен. (Берет вместошляпы футляр.) Дай только, боже, чтобы сошло с рук поскорее, а там-то япоставлю уж такую свечу, какой еще никто не ставил: на каждую бестию купцаналожу доставить по три пуда воску. О боже мой, боже мой! Едем, ПетрИванович! (Вместо шляпы хочет надеть бумажный футляр.) Частный пристав. Антон Антонович, это коробка, а не шляпа. Городничий (бросая коробку). Коробка так коробка. Черт с ней! Да еслиспросят, отчего не выстроена церковь при богоугодном заведении, на которуюгод назад была ассигнована сумма, то не позабыть сказать, что началастроиться, но сгорела. Я об этом и рапорт представлял. А то, пожалуй,кто-нибудь, позабывшись, сдуру скажет, что она и не начиналась. Да сказатьДержиморде, чтобы не слишком давал воли кулакам своим; он, для порядка, всемставит фонари под глазами - и правому, и виноватому. Едем, едем, ПетрИванович! (Уходит и возвращается.) Да не выпускать солдат на улицу безовсего: эта дрянная гарниза наденет только сверх рубашки мундир, а внизуничего нет. Все уходят.Явление VI Анна Андреевна и Марья Антоновна вбегают на сцену. Анна Андреевна.. Где ж, где ж они? Ах, боже мой!.. (Отворяя дверь.)Муж! Антоша! Антон! (Говорит скоро.) А все ты, а все за тобой. И пошлакопаться: "Я булавочку, я косынку". (Подбегает к окну и кричит.) Антон,куда, куда? Что, приехал? ревизор? с усами! с какими усами? Голос городничего. После, после, матушка! Анна Андреевна.. После? Вот новости - после! Я не хочу после... Мнетолько одно слово: что он, полковник? А? (С пренебрежением.) Уехал! Я тебевспомню это! А все эта: "Маменька, маменька, погодите, зашпилю сзадикосынку; я сейчас". Вот тебе и сейчас! Вот тебе ничего и не узнали! А всепроклятое кокетство; услышала, что почтмейстер здесь, и давай пред зеркаломжеманиться: и с той стороны, и с этой стороны подойдет. Воображает, что онза ней волочится, а он просто тебе делает гримасу, когда ты отвернешься. Марья Антоновна. Да что ж делать, маменька? Все равно чрез два часа мывсе узнаем. Анна Андреевна. Чрез два часа! покорнейше благодарю. Вот одолжилаответом! Как ты не догадалась сказать, что чрез месяц еще лучше можноузнать! (Свешивается в окно.) Эй, Авдотья! А? Что, Авдотья, ты слышала, тамприехал кто-то?.. Не слышала? Глупая какая! Машет руками? Пусть машет, а тыбы все-таки его расспросила. Не могла этого узнать! В голове чепуха, всеженихи сидят. А? Скоро уехали! да ты бы побежала за дрожками. Ступай, ступайсейчас! Слышишь, побеги расспроси, куда поехали; да расспроси хорошенько,что за приезжий, каков он, - слышишь? Подсмотри в щелку и узнай все, и глазакакие: черные или нет, и сию же минуту возвращайся назад, слышишь? Скорее,скорее, скорее, скорее! (Кричит до тех пор, пока не опускается занавес. Такзанавес и закрывает их обеих, стоящих у окна.)
