Under | H.S

Двадцать Два.

Я стараюсь как можно тише закрыть входную дверь, чтобы не разбудить маму. Свет нигде не горит, а это значит, что моя мама уснула в ожидании своей блудной дочурки. Это заставляет меня чувствовать себя ужасно. Если бы я могла вернуть время вспять и сказать Гарри что-то типа «Проваливай», то сейчас находилась бы в своей уютной кроватке. Мысли о том, что я позволила ему таскать меня везде с собой не вызывает у меня ничего, кроме головной боли.

Я на цыпочках крадусь в ванную комнату через темный коридор и медленно включаю свет, после чего подхожу к зеркалу. Мое отражение ужасно. Влажные волосы прилипли к спине, и с них все еще стекает вода. Тушь размазалась по всему лицу так, что складывается впечатление, будто я прорыдала тысячу лет. За эту неделю я прошла через многое, так что это чудо, что у меня не случился нервный срыв.

Я стягиваю резинку с хвоста, если его можно так назвать, и умываю лицо прохладной водой. Сильно прикусываю нижнюю губу и на секунду прикрываю глаза. Мне совершенно не нравится, что Гарри делает вид, будто ему на все наплевать. Было бы глупо утверждать с моей стороны, что он заботится обо мне, но я могла бы сказать, что видела небольшой проблеск в его глазах.

Он заигрывает с каждой девушкой, думая, что это забавно. Его действия осуществляются по принципу: Увидел и поимел. У него репутация плохого городского парня, но я не верю ему. Может, где-то глубоко внутри него, скрывается хоть капелька человечности?

Я сказала ему, чтобы он держался от меня, как можно дальше, и искренне надеюсь, что он прислушается к моему совету. Ведь так будет лучше для меня. Для нас, в конце концов. Но что, если это невозможно? Бывало ли с вами такое, что вы увлекались человеком, зная его всего неделю? Даже тогда, когда вам практически ничего неизвестно о нем.

Я не могу любить Гарри. Просто не могу.

Мне противно смотреть на свое отражение, поэтому я просто отворачиваюсь и выключаю свет, прежде чем снова оказаться в коридоре. Я собираюсь зайти в свою комнату и забыть обо всем, что произошло этой ночью, но темная фигура матери, стоящая в дверном проеме отвлекает меня. Такое ощущение, будто меня поймали с поличным. Мать пристально смотрит на меня своими холодными, как лед голубыми глазами при этом скрестив руки на груди. Мне хочется сказать что-нибудь в свою защиту, но понимаю, что моему поступку нет оправдания.

- Ты знаешь, что уже довольно-таки поздно, не так ли, Эллисон? - от её резкого голоса, мое тело постепенно покрывается мурашками.

- Да, - совершенно спокойно отвечаю я.

Сама того не замечая, я расцарапала ногтями кожу на левой руке. Я делаю глубокий вздох и набираюсь смелости, чтобы взглянуть в глаза моей матери. Мои глаза постепенно адаптируются в темноте так, что её фигура становится более четкой. Она разглядывает меня сверху вниз, будто имеет статус выше меня. Конечно, она имеет статус выше тебя, идиотка, она ведь твоя мать.

- Я надеюсь, что у тебя есть объяснения столь позднему прибытию домой, - говорит она как можно требовательнее, я вновь прикусываю нижнюю губу и прикрываю глаза.

- Не могли бы мы отложить этот разговор на завтра, мам? - спрашиваю я, надеясь, что она сжалится надо мной. - Я, правда, очень устала, - кого я обманываю, эта женщина никогда не оставит меня в покое.

- Чья это футболка? - она продолжает игнорировать мой вопрос, шагая ближе и жестом указывая на одежду.

Это заставляет меня отдалиться на шаг, но она отступает и, кажется, обнюхивает меня.

- Эта вещь принадлежит парню?

Я действительно пала в глазах матери. Раньше, я никогда не совершала таких проступков, не ходила на вечеринки с кучей незнакомцев. Я, черт возьми, оставила мать, даже не предупредив её. Когда мы жили во Флориде, я никогда ей не лгала. Она всегда знала о моем месте нахождения, она знала, с кем я была. У меня не было причин лгать, и я не хочу, чтобы они были сейчас. Моя мать не заслуживает такого отвратительного отношения к себе.

- Отвечай, Эллисон! - моя мать переходит на повышенные тона, от чего я резко подскакиваю.

Я чувствую, как собираются слезы в уголках моих глаз и пытаюсь сделать все, чтобы предотвратить рыдания.

Прислонившись головой к воротнику футболки, я вдыхаю запах одеколона Гарри. Как бы мне хотелось, чтобы он сейчас находился здесь, защищая меня, как тогда. А еще, я хочу избавиться от подобных мыслей в моей голове.

- Я была в гостях, - шепотом начинаю я, и её глаза удивленно расширяются от моего тона.

Бьюсь об заклад, она заметила, что я всхлипываю, стараясь не разрыдаться прямо у неё на глазах.

- На вечеринке? Снова? - её голос становится более тихим, но в тоже время волнение увеличивается, и я не могу винить её за это.

- Да.

- Ты снова ходила с этой девушкой по соседству? - она складывает руки в боки, перемещаясь с одной ноги на другую.

Я тяжело вздыхаю, пытаясь подобрать нужные слова, но в итоге отмахиваюсь простым «Да».

- У тебя был с кем-то секс?

Что? Я попятилась назад, а затем взглянула на мать. Сказать, что я была в шоке, ничего не сказать.

- Что? Нет! - теперь я говорю на повышенных тонах, но её лицо по-прежнему не выражает никаких эмоций.

Мы на самом деле никогда не вели разговоров на эту тему, поэтому мне сейчас очень неловко. Через пару месяцев мне исполнится восемнадцать, я знаю, что многие подростки теряют свою девственность намного раньше, но у меня иное воспитание. Думаю, она знает, что я девственница, но хочет в этом убедиться. Моя мама думает, что я даже не целовалось, но мой первый поцелуй состоялся на прошлой неделе. Кажется, не стоит упоминать об этом инциденте.

- Тогда чья это рубашка? - голос матери возвращает меня к реальности, я качаю головой, собираясь собрать влажные волосы в тугой конский хвост.

- Это... - начинаю, но потом понимаю, что собираюсь поведать моей матери.

Слезы практически высохли на щеках, и я чувствую, как не хочу говорить маме о том, что сегодня случилось. Сразу же вспоминая, как мне хотелось постоять за себя, когда мы с Гарри спорили этой ночью, и я чувствую, что хочу сделать то же самое, только теперь с моей мамой.

- Я понимаю, что ты моя мать, но я не хочу тебе рассказывать этого. Не в этот раз, - уверенно заявляю, сама удивляясь своему тону.

Похоже, даже для неё это стало сюрпризом.

Отворачиваюсь, пока она не нашла нужных слов, чтобы ответить и перехожу черту между моей комнатой и коридором.

Я безумно горжусь собой за то, что в споре с мамой, последнее слово осталось за мной.

Наконец, подхожу к своей кровати и с тяжелым грохотом падаю на матрас. На секунду, забываю, насколько была уставшей, ведь теперь я нахожусь в объятьях своей теплой и уютной постели, не в силах стянуть с себя и шорты. Футболка Гарри сойдет за пижаму, поэтому я не собираюсь её снимать. Подползаю под пуховое одеяло и закрываю глаза в наслаждении. Как, черт возьми, я долго ждала этого. Делаю глубокий вдох и постепенно начинаю засыпать.

Когда я уже нахожусь в полу сонном состоянии, мой телефон начинает вибрировать на тумбочке, которая находится справа от моей кровати. С трудом раскрывая глаза, я пытаюсь нащупать телефон рукой. Наконец, вижу яркий свет экрана, на котором высвечивается «Неизвестный Номер».

- Элли Джексон, - уставшим голосом говорю я в телефон, слегка потирая глаза.

- Просто хотел, чтобы ты знала, я не оставлю тебя в покое. Не сейчас, - говорит собеседник низким и хриплым голосом.

Вызов завершается сразу после его фразы, мне остается только слушать тихий писк телефона.

Не слишком трудно догадаться, кто это был.