Рабыня страсти

***

...Риган думала, что Иэн никогда не уснет. Еще дважды он терзал ее измученное тело. Потом, наконец, к ее величайшей радости, он громко захрапел. Когда она убедилась, что он крепко уснул, Риган выпросталась из-под одеяла и, подняв с пола сорочку, тихо, словно мышка, скользнула за дверь. Быстро спустившись ниже этажом, она вошла в покои, где ее сестра сидела у ложа матери.

Груочь вскочила на ноги.

- С тобою все в порядке? - прошептала она.

- Ну, знаешь... - отвечала Риган. - Он причинил мне ужасную боль. - Она вкратце пересказала все, что произошло в спальне наверху. - Лучше тебе поспешить наверх, пока он не проснулся. У меня нет сомнений, что это чудище снова захочет поиметь свою молодую женушку еще до рассвета. Он похотлив, словно жеребец, моя сестрица.

Сестры снова обменялись платьями, а Груочь намазала внутреннюю поверхность бедер заранее заготовленной цыплячьей кровью и торопливо натянула сорочку.

- Спасибо тебе... - просто сказала она. И вот ее уже. и след простыл...

Риган торопливо смыла со своего тела следы позора и облачилась. Потом уселась и поморщилась от боли, когда ее маленькая попка соприкоснулась с досками лавки. Как все-таки это больно...

- Риган... - голос матери пробудил ее от тягостных раздумий.

Риган наклонилась к умирающей, вглядываясь в ее лицо:

- Что?

Мать протянула руку и крепко сжала ладонь дочери:

- Ты добрая девочка... - И Сорчи Мак-Дуфф не стало.

Риган была потрясена, но чем именно, она не могла с уверенностью сказать. Кончина матери была так проста... Чего не скажешь о ее последних словах. Она всю жизнь прождала ласкового слова от Сорчи Мак-Дуфф, но вся любовь матери была лишь для Груочь, все ее мечты и чаяния были связаны лишь со старшей, с любимицей... Лишь ей говорила Сорча ласковые слова. А вот последних слов матери никто у Риган не отнимет...

- Ах, мама! - только и смогла она выговорить. - Да приимет Господь твою бедную душу...

Освободив пальцы от пожатия мертвой руки, Риган Мак-Дуфф спустилась вниз, в зал, чтобы сообщить Мак-Фергюсу, что мать ее опочила. Он кивнул, и ей показалось, что в голубых глазах его блеснули слезы.