Соник сидел на краю кровати. На тумбочке перед ним — миска с лёгким завтраком, чашка горячего чая. Шедоу стоял рядом, неподалёку.
Шэдоу держал кружку, и его тень, вытянувшаяся в лучах, казалась надёжной, крепкой.
— Давай ещё кусочек хлеба, — тихо предложил Шедоу.
Соник медленно покачал головой.
— Ты слишком меня опекаешь.
Шедоу даже не повернулся.
— Это не опека. Это забота.
— А мне кажется, что ты делаешь всё за меня! — голос Соника дрогнул. — Даже есть заставляешь, будто мне лет пять!
Шедоу медленно обернулся.
В его взгляде не было злости — только раненое недоумение.
— Ты едва можешь стоять без головокружения, фейкер. Я пытаюсь помочь тебе вернуться к себе.
— Я сам знаю, как мне лучше! — вскрикнул Соник.
И тут тишина взорвалась.
Шедоу резко приблизился, глаза полыхнули ярче.
— Ты знаешь?
— Да!
— Тогда почему ты довёл себя до состояния, в котором тебя можно поднять одной рукой?!
Соник задохнулся.
Эти слова попали точно в рану.
— Ты не понимаешь... — выдохнул он, лицо исказилось. — Ты не понимаешь, каково это — когда все шутят, что ты толстый. Когда ты смотришь в зеркало и ненавидишь отражение. Когда цифры сильнее тебя!
Шедоу сделал шаг ближе.
— Так скажи мне. Объясни. Впусти.
Но Соник резко отступил.
— Ты всё равно видишь во мне слабого!
— Я вижу в тебе того, кого люблю! — сорвалось у Шедоу.
Соник замер.
Грудь Шедоу тяжело поднималась.
— Да, люблю. И именно поэтому я не могу спокойно смотреть, как ты уничтожаешь себя.
Соник отвёл взгляд, по щекам тихо побежали слёзы.
— Мне... стыдно. Я не хочу, чтобы ты видел меня таким. Жалким. Сломанным.
Шедоу подошёл ближе, но очень мягко, почти осторожно.
— Ты не жалкий.
Он поднял его подбородок двумя пальцами.
— И ты не сломанный.
— Тогда почему ты на меня кричишь?
— Потому что я испугался, что теряю тебя.
Соник всхлипнул, губы дрожали.
— Я... я тоже боюсь... Шедоу...
И только тогда Шедоу позволил себе приблизить его к груди.
Соник сначала сопротивлялся, но потом рухнул в его объятия, уткнувшись лицом в шею.
Шедоу крепко обхватил его руками — так, словно держал целый мир.
— Прости... — прошептал Соник. — Прости... Я просто... не знаю, как жить, когда всё вокруг кажется неправильным.
Шедоу провёл рукой по его затылку.
— Тогда живи рядом со мной. Я понесу часть твоего груза. Только не отталкивай меня.
Синие руки сжали его спину.
— Хорошо... только не уходи. Пожалуйста... не уходи.
Шедоу прижал губы к его виску — долгим, успокаивающим, тёплым.
— Я никуда не уйду, фейкер. Даже если ты снова будешь кричать. Даже если снова будешь бояться.
Соник наконец расслабился и позволил себе рыдать у него на груди — тихо, тяжело, но очищающе.
Шедоу тихо гладил его спину, как будто выравнивал дыхание каждого дрожащего вдоха.
— Мы вместе. Слышишь? — прошептал он. — И я не дам тебе потеряться снова.
Соник только кивнул, крепче прижимаясь.
И ссора растворилась — в их дыхании, в их прикосновениях, в этой тёплой ночи, где оба поняли самое главное:
Любовь — это не отсутствие боли.
Любовь — это когда ты остаёшься, даже если больно.
