Неженка наша!|Слово пацана

27. Ночь с Зимой.

---

Сознание возвращалось ко мне медленно, как сквозь толщу густого, вязкого мёда. Первым ощущением стало тепло. Глубокое, всепроникающее тепло, исходящее от большого, твердого тела, к которому я была прижата спиной. Его рука, тяжелая и уверенная, лежала на моем боку, ладонь распластана на моем животе, пальцы слегка сжаты. Дыхание Зимы было ровным и глубоким, его грудная клетка плавно поднималась и опускалась, укачивая меня в этом полусне. Я уткнулась затылком в его плечо, и странное чувство покоя, которого я не знала уже много лет, опьяняло сильнее любого алкоголя.

Я потянулась, не открывая глаз, и мое движение заставило его руку инстинктивно притянуть меня еще ближе. Я улыбнулась, чувствуя, как по телу разливается ленивая, кошачья истома. «Какое счастье, что можно просто так лежать», — промелькнуло в голове. Мысль о том, что нужно вставать, проверять телефон, командовать, казалась абсурдной и чужой. Я погружалась обратно в сон, в это кокон безопасности, сотканный из его дыхания и тепла.

И тут мир взорвался. Резкий, настойчивый трель телефона врезался в тишину, как нож. Я вздрогнула, а Зима заворчал что-то нечленораздельное, не просыпаясь. Его рука потянулась к тумбочке, нащупала мой телефон, и с одним решительным движением он выключил его. Звонок оборвался на полуслове. В наступившей тишине он снова обвил меня руками, прижал к себе, его лицо уткнулось в мои волосы.

— Спи, еще рано... — его голос был хриплым от сна, слова прозвучали прямо у моего уха, горячим шепотом.

Я рассмеялась, тихо, счастливо, и обвила его шею руками, прижимаясь к нему всей длиной тела. Это было так просто. Так по-человечески.

Но наша идиллия длилась недолго. Дверь в спальню с скрипом открылась, и на пороге возникла мрачная тень Кощея. Он, не говоря ни слова, быстрым шагом подошел к кровати, наклонился и схватил Зиму за лодыжку.

— Подъем, соня! — рявкнул он и с силой дернул на себя.

Зима, не ожидавший такого коварного нападения, с грохотом съехал с кровати и рухнул на пол. Я вскрикнула от неожиданности, а потом расхохоталась, глядя на его ошалешее, сонное лицо. Он сидел на ковре, потирая затылок, и смотрел на Кощея с немым вопросом.

— Блять, Кощь, ты с ума сошел? — просипел он наконец.
—Завтрак стынет, — невозмутимо парировал Кощей и вышел, хлопнув дверью.