Сквозь страницы

тридцать шестая часть

Он проснулся с холодом во рту и тяжестью в груди. Не потому, что устал — усталость давно стала привычной спутницей, скорее из-за того, что ночь принесла с собой не покой, а новую волну ненависти.

В зеркале на стене отражался не человек, а осколок — треснувший, изломанный. Глаза горели не светом, а болью, такой глубокой, что казалось, она пожирает изнутри.

Он вспомнил Лоренцо. Не как друга, не как союзника — а как предателя, который воткнул нож в спину и растворился в дыму собственных лживых обещаний. Он хотел выжечь это имя из памяти, но оно было словно яд, растекающийся венами.

— Ты думал, что я сломаюсь? — рыкнул он в пустоту, словно в ответ на молчание. — Что однажды я сдамся? Нет. Я выживу. Я стану тем, кого ты боишься.

Он встал, пробираясь сквозь холод и тьму своего дома, будто шагал по руинам собственной души. Стены помнили его прошлое — смешанное с кровью и предательствами.

Вспомнил голос. Тот тихий голос, который поддерживал его сквозь все штормы. Твой голос. Он был как якорь, но сейчас — слишком тонкий, чтобы удержать его от падения в бездну.

Сердце его билось как гром, но внутри него просыпался зверь — злобный, беспощадный, не знающий жалости.

— Сегодня — последняя игра, — прошептал он себе. — И ставки высоки.

*****

Каждый выстрел отдавался эхом не только в пустом складе, но и в его душе — холодном, но жгучем. В этот момент он перестал быть человеком. Он стал тенью, которая приходит за всеми, кто посмел предать.

Запах крови чувствовался ещё у входа. Тяжёлый, вязкий. Он прилипал к ноздрям, как проклятие. Металл, пыль, мокрый бетон, стальные двери — склад, словно живой организм, дышал жестокостью.
Он выбрал это место не случайно. Здесь умирали легенды. И сегодня умирали те, кто однажды называли его братом.

Его шаги были медленными. Спокойными. Он не спешил. Не тратил слова.
Он просто вошёл.
Связанные, избитые, они сидели на коленях. Четверо мужчин. Две женщины.
Когда-то — его команда. Его правая рука. Его доверие.
Теперь — мясо.

Он подошёл ближе.
Тишина. Даже ветер не смел шелохнуться.

— Я не поднимаю руку на тех, кого считал близкими, — хрипло произнёс он, глядя на женщин. — Но теперь вы — не они. Вы — то, что осталось после предательства.