Закон молчания. Пхи Хан Уль

~②⑨~

— Ты догадалась? — спросил он тихо, с оттенком горечи в голосе.

Я поняла, о чём он. Про убийство брата. Про ту правду, которую я так тщательно прятала от отца.

Я кивнула, не в силах сказать ни слова. Он всё понял — что я скрыла всё от отца, что пожертвовала своей судьбой, наследством и всем, что могло бы быть.

Его дыхание стало чуть глубже, а моё — чуть прерывистей. Казалось, если я останусь так ещё хоть секунду, между нами исчезнет всё расстояние, останется только это напряжение — тихое, глухое, почти физическое.

Я знала, что должна отвести взгляд. Но не смогла.

Хан Уль не отводил взгляда, и в его глазах больше не было обычной холодной насмешки. Там было что-то другое — будто в нем вспыхнуло то, что он давно держал внутри. Он смотрел на меня с такой тишиной, что у меня пересохло во рту.

Он приблизился, резко, без колебаний, как будто принял решение ещё до того, как я осознала, что происходит. Его рука легла на мою щеку, чуть сжала, будто проверяя, настоящая ли я. В следующую секунду его губы накрыли мои — смело, уверенно, будто он давно этого хотел.

Поцелуй был не мягким. Он был жадным, как будто мы оба устали сдерживаться. Его другая рука оказалась у меня на талии, притягивая ближе, и всё — воздух, мысли, страхи — исчезло. Остался только он, и ощущение, что это что-то запретное, неправильное... но такое нужное.

Мои пальцы сжались в его рубашке, я поцеловала в ответ, и в этом поцелуе было всё: вина, притяжение, скрытая злость и то, что нельзя назвать вслух. Он поцеловал глубже, не отпуская, будто хотел доказать, что даже в разбитом состоянии всё равно держит контроль. И я позволила.

В этот момент я поняла — с ним всегда будет опасно. Но сердце уже выбрало.

Я открыла глаза, почувствовав, как сердце колотится в груди, словно только что сорвалось с цепи. Его лицо было совсем близко, дыхание горячее, а глаза — темнее обычного. Мы оба молчали, как будто в этом безмолвии всё было сказано.

Я отцепилась от него, сделала пару глубоких вдохов, чтобы вернуть хоть каплю контроля. Но только взглянула на него — и снова сорвалась.

Я сама потянулась вперёд и поцеловала его. На этот раз — осознанно, решительно, по-настоящему. Без страха, без попыток остановить то, что давно копилось между нами. Его губы тут же ответили — и на этот раз мы были равны: ни контроля, ни власти. Только мы, напряжённые дыхания, дрожащие пальцы и чувство, будто мы на грани — между тем, что можно, и тем, что уже давно нельзя.