Ласковый Волчонок

14. Иначе быть и не могло

 — Тэ, в тот день... 

 Тэхён чувствует подкатывающую к горлу тошноту. Он зажимает рот ладонью, чтобы сдержать болезненный вскрик от осознания. Вопрос, как Минхёк познакомился с альфой, которого до сих пор держит за руку, отпадает сам собой. В голове парня наконец всё встаёт на свои места, а оттого всё труднее сделать хотя бы намёк на полноценный вдох. Не может поверить, попросту не хочет этого делать. И совсем не контролирует крупные капли слёз, стекающие по щекам. 

 Руки Чонгука его гладят, пытаются успокоить, сам альфа не кидается на этих двоих только потому, что омега обязательно рухнет, если он отойдёт от него хотя бы на сантиметр. Парень вполуха слушает сбивчивый рассказ Минхёка о том, как он встретил истинного, как понял, насколько бессмысленна и беспочвенна была его ненависть, напрочь затуманившая разум, и обязательно порадовался бы за старшего омегу при любых других обстоятельствах. Сейчас из-за пожирающего чувства предательства невозможно связать и двух слов. 

 В голове всплывают улыбки Минхёка, который всегда приносил ему самые крупные и спелые ягоды из леса, который однажды заботливо бинтовал палец, по неосторожности порезанный Тэхёном на кухне. Он рассказывал ему кучу всего, много смеялся и обнимал, с ним было хорошо и комфортно, с ним Тэхён чувствовал себя в безопасности. И не подумал бы ничего заподозрить даже тогда, когда тот бросал его возле реки одного, прекрасно зная, что произойдёт через несколько минут. 

  Сам подстроил всё. 

 Наружу рвётся отчаянный вопль, омегу трясёт от тёплых воспоминаний и понимания, что всё от начала и до конца было ложью. Его обманывали, водили за нос, как маленького беспомощного волчонка, пользовались наивностью и доверием, которым располагали. 

 Тэхён предпочёл бы никогда этого не узнать. 

 Минхёк и Джэхван вдруг начинают приближаться к ещё больше задрожавшему омеге, которого Чонгук мгновенно закрывает собой. Смотрит на них с нескрываемым гневом и едва удерживает себя от непоправимого, пока омега обессиленно утыкается мокрым лицом ему между лопаток и вслепую находит ладонь, что тут же сжимает, насколько предоставляется возможным в его состоянии. 

 — Тэхён, мы не ждём, что ты простишь нас, но... 

 Омега не слушает. Собственная хватка неожиданно слабеет, голова становится тяжёлой, а пол будто уходит из-под ног. Он понимает, что падает, но ничего не может с этим поделать — тело словно перестало слушаться. В глазах темнеет, и последнее, что он успевает почувствовать перед погружением в темноту, — родные руки, тотчас же поймавшие его и уберёгшие от сильного удара.