Синее знамя свободы

~~~

Я всеми силами пытаюсь запомнить это миг. Стараюсь воссоздать уязвимость, проступающую через четкие контуры безмятежного лица. Портретист из меня неважный, но едва Альма заглядывает из-за мольберта, как вдруг закрывает рот руками. В ее глазах испуг и восхищение.

— Ты, — выдыхает она и делает шаг ко мне, встает близко-близко, — ты дьявол.

— Я просто художник.

Мы почти одного роста. Она смотрит мне прямо в глаза. Я чувствую, как горят ее щеки, как дрожат губы, готовые не то спорить, не то скривиться от плача.

— Отдашь мне?

— В обмен на толстовку, — парирую я, — второй день мерзну.

— Теперь она моя, — отмахивается Альма, — но я готова купить кое-что. Вот это.

Она показывает на небольшой, чуть больше развернутого журнала, холст, почти полностью закрашенный синим, десятками оттенков от яркой бирюзы до почти черного, перекрывающими друг друга. И только по краям видны то алые капли крови, то отпечатки пальцев, а то и следы ржавчины. Синий — цвет сопротивления. Я называю эту картину «Синее знамя свободы».

— Эту не продам!

Альма вскидывает брови. И называет сумму, стремительно улетающую за пределы разумного.

— Что именно вы рассчитываете купить за эти деньги? — я стараюсь не стучать зубами и не слишком очевидно вытирать мокрые от волнения ладони.

— Еще немного твоей эмпатии. По рукам?

— Это вы можете получить и бесплатно.

— Я хотела попросить...

Она сжимает мои плечи, буквально впивается ногтями в кожу. В карих глазах напротив — даже не страх, первобытный ужас перед непреодолимой стихией. Все попытки закрыться, не впускать это в себя бесплодны, и, барахтаясь в пучине ее страха, я точно через слой ваты слышу просьбу — съездить с ней в клинику завтра утром.

Освобождаюсь от ее рук. Обнимаю, глажу по спине, пытаюсь согреть ледяные пальцы. Сейчас она напоминает мне сестру, рыдающую в панике перед вступительными экзаменами. Чувствую, как напрягаются мышцы под моими ладонями — ей неловко, стыдно за этот момент слабости.

— Все хорошо, — повторяю я успокоительную чепуху, как всегда говорил Лиане, еще с детства. — Все хорошо. Я буду рядом.