Вся правда о Драко Малфое

Глава 7. Тайны трансгрессии и безоаровый камень. Часть 2.

Утро было пасмурным и снежным. Казалось, на Хогвартс выпала целая зима снега. Белые хлопья кружились в воздухе, как пух, застилая все вокруг серой дымкой, сквозь которую невозможно было разглядеть не то, что окрестности, но даже товарища, шагающего в паре шагов впереди.
В перерыве между занятиями Гермиона решила выйти во внутренний двор школы - проветриться, отдохнуть, прогнать лишние ненужные мысли. С прошлого вечера ее донимало странное беспокойство, словно она забыла написать какой-то важный доклад или не вернула книгу в библиотеку. Конечно, Гермиона знала, с чем на самом деле связано это беспокойство, но не хотела признаваться в этом самой себе. Она твердо решила не обращать внимания ни на какие инсинуации слизеринского хорька, и, будучи стойко убежденной в своей правоте, чувствовала себя относительно спокойно. По-крайней мере, спокойнее, чем Гарри. Он выглядел слишком дерганым и нервным после встречи с Дамблдором, что не удивительно: повстречать своего заклятого врага, убийцу родителей, пусть даже в воспоминаниях - занятие не из приятных.
Прохаживаясь по двору, Гермиона заметила, что от внутренних ворот к ней спешит какая-то личность, укутанная в теплую мантию и гриффиндорский ало-золотой шарф.
- Гарри, это ты?
- Привет, Гермиона, - поздоровался, подойдя, Гарри. - У тебя есть свободная минутка?
- Конечно, - кивнула девушка. - Если хочешь, даже пять минут.
- Спасибо, - улыбнулся Гарри. - Просто хотел с тобой поговорить о вчерашнем вечере. Я ведь так тебе и не рассказал...
- Да, у тебя были другие дела, - усмехнулась Гермиона, вспоминая, как Гарри пытался поговорить с Роном в тот момент, когда на рыжем предателе практически висела Лаванда Браун.
- Не важно, - отмахнулся Гарри. - Тебе интересно услышать то, что я вчера видел?
- Рассказывай, - милостиво согласилась Гермиона.
- Что ж, слушай, - и Гарри пересказал подруге все то, что Дамблдор показал ему в Омуте памяти и о чем рассказал после: разговор юного Волдеморта с его дядюшкой Морфином Мраксом, убийство семейства Риддлов, ложное обвинение Морфина и подмененные воспоминания профессора Слизнорта. На последнем Гарри задержался подробнее. - Волдеморт спрашивал у Слизнорта что-то о... крестражах, кажется. Видимо, это что-то слишком плохое, раз профессор решил подчистить собственную память. Дамблдор сказал, что Слизнорт, скорее всего, стыдится своих воспоминаний, потому что рассказал Волдеморту что-то такое, чего рассказывать не должен был. И теперь я должен каким-то образом добыть эти воспоминания, потому что без них мы не сможем... в общем... продолжать наши уроки. Как ты думаешь, это выполнимая задача?
Гермиона задумалась на минуту. Выражение ее лица нисколько не обнадежило Гарри, как и ее ответ.
- Знаешь, если даже Дамблдору не удалось вытянуть из него правды о том, что произошло на самом деле, значит, Слизнорт решил ее утаить. Думаю, это будет сложно...
- Как ты меня утешила! - пробормотал Гарри расстроено.
- Крестражи... - не обратив внимание на обиженное бормотание Гарри, произнесла Гермиона. - Крестражи, крестражи... хм... Никогда не слышала...
- Не слышала? - разочарованно переспросил Гарри. А он-то надеялся, что Гермиона поможет ему выяснить, что же они собой представляют.
- Наверное, тут замешана какая-то особо Темная магия, - предположила Гермиона. - Иначе зачем бы они понадобились Волдеморту? Будь осторожен, Гарри, когда станешь разговаривать со Слизнортом, как следует продумай стратегию...
- Рон считает, что мне нужно просто остаться после урока зельеварения...
- А, ну, раз Бон-Бон так считает, последуй его совету, - мгновенно ощетинившись, сказала Гермиона. - В конце концов, разве Бон-Бон когда-нибудь ошибался?
- Гермиона, может, ты, все-таки...
- Нет! - гневно ответила она и стремительно удалилась в сторону ворот. Гарри остался стоять один, по колено в снегу.
Гермиона, раздраженная и подавленная, направилась в класс профессора Слизнорта - следующим в расписании как раз стоял урок зельеварения. Возможно, Гермиона совсем не хотела грубить Гарри, она прекрасно понимала, что ему нелегко, тем более теперь, когда двое его лучших друзей стали почти врагами. Но поделать с собой ничего не могла. В последнее время она стала какой-то уж слишком нервной, напряженной, резкой, она сама себя не узнавала. В ее характере, поведении, отношении к друзьям появилось что-то новое, необъяснимое. То, что Рон Уизли однажды назвал поведением «настоящей слизеринки». Теперь Гермиона поняла, насколько прав был ее друг, и это ее пугало и злило одновременно. Она не должна была быть такой. Это была не совсем она, не та Гермиона, с которой Гарри и Рон дружили последние пять лет. Что-то влияло на нее, меняло, подстраивало под новые правила. И это «что-то» имело вполне конкретное имя...
Скрестив руки на груди, Гермиона решительным шагом пересекла холл и двинулась по коридору в подземелья - на урок зельеварения. Сегодняшний урок, как и большинство других, должен был проходить в компании слизеринцев. Это выводило девушку из себя. Она и без того нервничала, сидя рядом с Роном, а терпеть присутствие Малфоя вообще становилось пыткой. Она постоянно ощущала на себе его взгляд и никак не могла отделаться от мысли, что упустила что-то важное, что не сделала чего-то или чего-то не сказала. Слова из записки, присланной слизеринцем, не выходили у нее из головы. На назначенную встречу Гермиона, как и намеревалась, не пошла, но наутро проснулась с непонятным чувством вины, которое и преследовало ее весь следующий день. И вот, как назло, впереди ждал урок профессора Слизнорта. Урок, на котором будет Малфой. И он, вероятно, поинтересуется, почему она не пришла...
Гермиона, все еще обиженная и расстроенная, решила пересесть подальше от Гарри и Рона. С самым мрачным выражением лица, на которое была способна, она перетащила свой котел поближе к Эрни Макмиллану, демонстративно не обращая внимания ни на Гарри с Роном, ни на пришедшего минутой позже Малфоя.
В класс вошел Слизнорт и, загадочно улыбаясь, призвал студентов к тишине:
- Садитесь, садитесь, прошу вас! И побыстрее, сегодня у нас много работы! Третий закон Голпалотта... Кто может сказать мне?
В воздух взметнулись две руки: Гермионы и Малфоя. Гермиона успела на две секунды раньше.
- Ну, разумеется, мисс Гермиона, - с довольной улыбкой провозгласил Слизнорт.
Гермиона, невероятно довольная собой, затараторила:
- Третий закон Голпалотта гласит, что противоядие от составного зелья не сводится к набору противоядий для отдельных его компонентов.
- Точно! - просиял Слизнорт. - Десять очков Гриффиндору!
Самодовольно усмехаясь, Гермиона села на свое место. Гарри с недоумением и тоской посмотрел на подругу - было очевидно, что он ничегошеньки не понял. Гермиона только повела плечами и невзначай обернулась назад. С последнего стола ее сверлил злобным взглядом слизеринец. Он, похоже, не обращал ни малейшего внимания на то, что говорил профессор, неотрывно глядя в затылок «гриффиндорской всезнайке». Когда она обернулась, Малфой скорчил такую отвратительную физиономию, что Гермиона чуть не прыснула со смеху.
- Итак, - после долгих и весьма туманных объяснений материала закончил Слизнорт, - каждый из вас должен взять с моего стола по флакону, и до конца урока изготовить противоядие от того, что в этом флаконе находится. Удачи вам, и не забывайте о защитных перчатках!
Гермиона тут же сорвалась с места и бросилась к преподавательскому столу. Остальные соображали куда медленнее, за исключением, пожалуй, все того же чертова Малфоя. Он оказался у стола вторым, за ним же следовали все другие студенты. Гермиона украдкой бросила взгляд на слизеринца - он по-прежнему смотрел на нее, не отрываясь. Похоже, он даже не вникал в смысл происходящего. Это было довольно странно, учитывая его извечную любовь к зельям, которую так превозносил профессор Снейп. Однако у Гермионы не было времени раздумывать об этом. Пока все остальные копались, она успела вернуться на свое место, вылить содержимое флакона в котел и развести под ним огонь.
- Какая жалость, Гарри, - сказала она с усмешкой, когда Гарри сел за стол, - что сегодня Принц ничем не сможет тебе помочь! Здесь необходимо понимание основных принципов! Ни тебе простых путей, ни жульничества!
Гарри бросил на Гермиону полный досады взгляд и принялся работать над своим зельем. Увы, Гермиона оказалась права - в учебнике Принца не было оставлено никаких пометок относительно противоядий или загадочного закона Голпалотта. Гарри обреченно вздохнул, понимая, что его репутация признанного зельевара рушится прямо на глазах.
Гермиона ликовала. Конечно, часть ее бурно возмущалась и вопила, что нельзя насмехаться над другом, терпящим неудачу, но другая часть истово требовала триумфа. Гермиона давно ждала подходящего момента, чтобы показать Гарри, что пользоваться подсказками и мошенничать нехорошо.
Через двадцать минут Гермионе уже удалось разделить свое зелье на составляющие, и она старательно разливала их по десяти хрустальным флакончикам, в то время как Гарри с удрученным видом стоял над своим котлом, от которого жутко воняло тухлыми яйцами. Бормоча что-то сквозь зубы, Гарри с яростью перелистывал страницы «Расширенного курса зельеварения», но, как и следовало ожидать, найти там ничего не мог.
Оторвавшись на минуту от своей напряженной работы, Гермиона огляделась. У остальных одиннадцати человек в классе дело шло не так хорошо, как у нее, что очень порадовало девушку. Отбросив с лица упавший локон, Гермиона обернулась. Слизеринцы за последним столом работали неохотно. Но особенно неохотно работал Малфой. Честно говоря, он почти не предпринимал попыток выполнить задание, продолжая, как зомби, пялиться в одну точку - а именно в затылок Гермионы. Нахмурившись, девушка одними губами спросила:
- Что?!
Малфой не ответил, пребывая в каком-то трансе. Пожав плечами, Гермиона вернулась к работе. Противоядие было уже почти готово. Оно состояло из пятидесяти двух составных частей, включая волосы самой Гермионы, и с минуты на минуту должно было окончательно свариться.
- Внимание, осталось две минуты! - объявил Слизнорт.
Рон обреченно что-то простонал. Гарри же не мог так просто сдаться. В очередной раз перелистывая учебник, он наткнулся на запись, сделанную рукой Принца поперек длинного списка противоядий: «Просто суй им в глотки безоар». «Вот оно! - с восторгом подумал Гарри, кидаясь к шкафчику с ингредиентами. - То самое! Безоар - камень, служащий противоядием от большинства ядов. Снейп говорил нам еще на первом курсе...» Гарри открыл шкаф и начал лихорадочно рыться в нем, разгребая рога единороги и пучки сушеных трав, пока не нашел то, что искал - коробочку с надписью «Безоары».
- Время... СТОП! - воскликнул Слизнорт радостно. - Ну-те-с, посмотрим, что у вас получилось!
Профессор начал медленно обходить класс, заглядывая в котлы, осматривая различные противоядия и порой принюхиваясь к ним. С заданием почти никто не справился, за исключением Гермионы, которая все еще пыталась втиснуть в свой флакон какие-то ингредиенты, пока Слизнорт не подошел к ней. У котла Эрни профессор задерживаться не стал, а от противоядия Рона и вовсе отскочил, как ужаленный, зажимая нос. И вот, наконец, он подошел к Гарри.
- Ну-с, Гарри, что вы мне покажете?
С замиранием сердца Гарри выставил вперед руку с лежащим на ладони безоаром. Слизнорт добрых десять секунд смотрел на камень, а потом вдруг откинул голову назад и рассмеялся.
- Ну и нахал же вы, юноша! - профессор поднял безоар повыше, чтобы весь класс мог его видеть. - О, вы совершенное подобие вашей матушки! Что ж, вас винить не в чем - безоар, безусловно, является противоядием от всех этих зелий!
Гермиона, потная, с сажей на носу, побагровела.
- И ты вот так сам до безоара и додумался, а, Гарри? - сквозь зубы спросила она.
Слизнорт, услышав ее, опередил Гарри с ответом:
- Для этого нужна душа истинного зельевара! Такой же была и его матушка...
Гермиона зло посмотрела на Гарри и, не дожидаясь, пока Слизнорт проверит ее зелье, к которому, похоже, потерял всякий интерес, начала собирать вещи.
- Урок окончен! - объявил профессор. - Да, и еще десять очков Гриффиндору - за чистой воды нахальство!
Схватив сумку, Гермиона поспешила к выходу, даже не удосужившись очистить свой котел. Сейчас ее меньше всего волновало соблюдение правил и прилежное поведение. Она было страшно зла на Гарри и на саму себя, при этом так сильно погрузилась в свои мысли, что даже не заметила, как Гарри отстал и остался в классе один на один с профессором. Как и не заметила того, что от группы учеников отделилась одинокая фигура и последовала за ней по коридору.
- Стой! - услышала Гермиона оклик и остановилась.
Следом за девушкой спешил Малфой, причем вид у него был довольно жалкий: он умудрился чем-то облиться и выглядел так, словно на него стошнило кошку.
- Что это? - с отвращением спросила Гермиона.
Малфой посмотрел на свою перепачканную мантию и скривился:
- Этот придурок Блейз опрокинул свой котел с какой-то гадостью прямо на меня... Я превратил бы его в улитку, но подумал, что он и так слишком заторможенный...
- Чего тебе от меня надо, Малфой? - напрямик спросила Гермиона, нахмурившись.
Драко пожал плечами. Коридор начал заполняться учениками, спешащими с одного занятия на другое. Среди снующих малышей рослый Драко выглядел неуместно, к тому же его испачканная мантия производила весьма неприятное впечатление. Заскрипев зубами от злости на самое себя, Гермиона схватила Малфоя за руку и потащила в первый попавшийся свободный класс.
- Ты что вытворяешь?! - воскликнул он, но, увидев взбешенный взгляд Гермионы, тут же умолк.
- Стой и не дергайся! - приказала девушка и, направив на мантию слизеринца волшебную палочку, произнесла, - Экскуро!
Пролитое зелье тут же исчезло, мантия стала выглядеть, как новая.
- И что, ты считаешь, я должен поблагодарить тебя за это? - Малфой посмотрел на Гермиону изучающе.
- Мне не нужны твои благодарности, Малфой! - прорычала Гермиона. - Проваливай! Я не желаю тебя видеть!
- Зачем же тогда привела меня сюда?
Гермиона уставилась на слизеринца, не зная, что сказать. Как только ее взгляд встретился со взглядом его серебристо-серых холодных глаз, она сразу растеряла всю свою решительность, злобу, упрямство... Гермиона почувствовала, как сразу исчезли все мысли, как сердце подпрыгнуло, заколотилось быстро-быстро, а по телу побежали такие знакомые мурашки... Драко вдруг протянул руку и дотронулся до ее щеки. Его руки были холодными. Его прикосновение было похоже на то, как хлопья снега ложатся на разгоряченное лицо...
- Почему ты смотрел на меня? - спросила Гермиона, стараясь придать голосу твердости, но он все равно немилосердно дрожал.
- Смотрел на тебя когда? - спросил Драко тихо, продолжая смотреть девушке в глаза.
- На уроке... сейчас... недавно... - Гермиона начала путаться, сбиваться с мысли. «Успокойся! Возьми себя в руки! Это всего лишь... Малфой...»
- На самом деле я просто думал... и смотрел вовсе не на тебя, - Драко придвинулся ближе, Гермиона ощутила знакомый аромат его туалетной воды - тут же, словно от крепкого вина, у девушки закружилась голова и перед глазами все поплыло. - Вечно твоему Поттеру удается выкрутиться из безвыходной ситуации... подумать только, безоар! Просто гениальная идея... и почему дуракам всегда везет?
- Гарри не такой, как ты говоришь! - с хрипотцой в голосе возразила Гермиона.
- Конечно, не такой, - кивнул Драко. Рука его скользнула девушке на затылок. - Ты всегда будешь защищать его. Так же, как и всегда будешь ненавидеть меня...
- Я не ненавижу...
Глаза Драко расширились от удивления. Гермиона осеклась, поняв, что сказала лишнее.
- Это такая новая шутка? - спросил Драко с сарказмом. - Не очень она смешна, знаешь ли. Что значит: «не ненавижу»?
Гермиона посмотрела на Драко с мольбой: «Ну, почему? Ну, почему вы все, черт побери, просто не оставите меня в покое?! Почему ПРОСТО не оставить меня В ПОКОЕ?!»
- Значит, - дрожащим от волнения голосом пролепетала она, - что я тебя не ненавижу. Неужели так трудно понять?..
- Тогда почему ты не пришла вчера? - спросил Драко полушепотом, склонившись к уху Гермионы. По телу девушки пробежала невольная судорога. Сглотнув, Гермиона ответила:
- Потому что не хочу, чтобы ты играл мной, как твоей новой игрушкой, Драко Малфой! Я тебе этого не позволю!..
- Думаешь, я считаю тебя игрушкой? - спросил Драко, и Гермиона с удивлением услышала в его голосе тоску и раскаяние. - Пожалуй, так и было...
- Что изменилось, Малфой? Что могло измениться за две недели?
- Может быть, я сам?
Гермиона изо всех сил боролась с желанием сделать или сказать какую-нибудь глупость, о которой она, наверняка, будет долго жалеть. Взяв себя в руки, она отстранилась от Малфоя, посмотрела на него с жалостью и произнесла:
- Ты никогда не изменишься, Малфой. Ты - подлый, двуличный, бессовестный тип. Я все про тебя знаю. А теперь и Гарри догадывается о том, КТО ты и что затеваешь... Я не стану его переубеждать, если он снова захочет поговорить со мной об этом. Оставь меня в покое или, клянусь, я все расскажу ему. Просто больше не подходи ко мне, ладно? Я не хочу больше думать о тебе. Не хочу больше говорить с тобой. Дай мне спокойно жить, Малфой, или я не дам спокойно жить тебе.
- Это все? - глухо спросил Драко.
- Все, - ответила Гермиона, чувствуя, как сердце сжимается в комок, а на глаза наворачиваются слезы.
- Счастливо оставаться, - процедил сквозь зубы Малфой и направился к выходу из класса. Остановившись на пороге, он обернулся и прошипел, - грязнокровка!
Гермиона отшатнулась, словно ее стегнули кнутом. По щекам потекли слезы. Она никогда не думала, что это может быть так больно - услышать это слово из его уст. Ведь он уже говорил это раньше, говорил много раз. Она даже научилась не обращать на это внимания... тогда почему же так больно в груди? Почему так сжимается сердце, почему так трудно вздохнуть?.. Что это? Что за странное чувство? «Может, я сошла с ума?»
«Может быть, Гермиона. Если то, что ты чувствуешь, теперь называется сумасшествием. Добро пожаловать, мисс Грейнджер. Добро пожаловать...»