Вся правда о Драко Малфое

Глава 6. Подарки в Рождество и тайное откровение. Часть 2

***

Гермиона проснулась от странного предчувствия. Словно за пару секунд до пробуждения кто-то сильно толкнул ее в бок, или где-то громыхнула пушка, или Живоглот скакнул с кресла на кровать... Открыв глаза, Гермиона несколько минут не могла понять, где находится - настолько она отвыкла от домашней обстановки, своей уютной маленькой комнаты с веселыми шторками на окне, креслом-качалкой, застеленным клетчатым пледом, с книжным шкафом и личным письменным столом. Просыпаясь по утрам, Гермиона привыкла видеть над собой теряющийся в полумраке ярко-алый полог кровати в башне Гриффиндора, слышать сонное посапывание подруг и чувствовать утренний холодок замка. Оказавшись вне стен Хогвартса, Гермиона стала сама не своя. Даже Рождество не смогло переменить ее мрачного настроя. Каждую минуту девушка ожидала какого-то подвоха, настороженно прислушивалась и приглядывалась, все время держала под рукой волшебную палочку. Принесенный совой-сипухой странный сверток с гербовой печатью только добавил Гермионе тревог и волнений. Сумочка, вышитая бисером, уже покоилась на дне школьного чемодана Гермионы рядом с запиской неизвестного автора. Гермиона считала, что это мог быть Малфой, поэтому хотела поговорить с ним в школе и выяснить, почему он решил сделать Гермионе подарок и каков скрытый смысл этого презента.
Открыв глаза, Гермиона сладко потянулась и взглянула на часы. Было без четверти восемь. «Ты на каникулах, Гермиона, - сказала сама себе девушка. - Можно поваляться в постели чуть подольше...» Совершить задуманное Гермионе не удалось. Она вдруг услышала тихий стук и поскрипывание, доносившиеся со стороны окна. Видимо, этот звук и разбудил ее в столь ранний час. Девушка встала, осторожно подкралась к окну и приоткрыла шторку. На подоконнике сидел большой, черный, как уголь, филин и скребся в окно когтистой лапой. В клюве он держал аккуратный квадратик письма. Гермиона пожала плечами и приоткрыла окно. Филин бесшумно влетел в комнату. Сделав круг над головой Гермионы, он уронил письмо на письменный стол, презрительно ухнул и стремительно вылетел вон тем же путем, каким прибыл. Замерев, Гермиона наблюдала за перемещениями филина до того мгновения, пока его черный хвост не скрылся в оконном проеме. И только теперь она поняла, что ей прислали письмо из магического мира. Причем тот человек, от которого она меньше всего ожидала писем...
Осторожно, как к притаившейся в засаде гремучей змее, Гермиона подошла к запечатанному письму. На конверте небрежным почерком был написан (а точнее, набросан) адрес Гермионы и имя отправителя: «Драко Малфой». Сомнений не оставалось. Письмо прислал ОН.
Гермиона села за стол и осторожно приподняла письмо двумя пальцами, словно боялась заразиться какой-нибудь экзотической болезнью. С виду конверт был вполне обычным и не таил никаких опасностей. «Все равно мне нельзя пользоваться магией, - с тоской подумала Гермиона. - Так что проверить письмо я не могу. Придется просто прочитать его или выбросить...» Девушка несколько минут сидела в раздумьях, глядя на желтоватый пергаментный конверт. Она почувствовала, как откуда-то изнутри накатывает волна странного теплого чувства. Сердце встрепенулось, забилось чаще. К горлу подступил комок. Гермиону с каждой секундой все сильнее охватывало непонятное волнение, словно в письме от Малфоя лежал выигрышный лотерейный билет на несколько тысяч фунтов. Гермиона все никак не решалась открыть письмо, утешая себя тем, что она вообще имеет полное моральное право сжечь его, не читая. Но что-то большое и сильное не позволяло ей поступить так. Какая-то часть ее жаждала больше всего на свете вскрыть письмо прямо сейчас. Вскрыть и узнать, что там. Что ОН ей написал...
«Зачем он написал, интересно? - подумала Гермиона. - Что такого важного должно было произойти, чтобы великий и ужасный Драко Малфой соизволил лично написать письмо грязнокровке Грейнджер?»
«Есть единственный способ проверить, - тут же ответил внутренний голос. - Вскрой конверт, прочти письмо».
«А если я не стану этого делать?» - заспорила Гермиона.
«Тогда тебя замучает любопытство. А если ты позволишь случиться чему-то нехорошему, что могла бы предотвратить - тогда еще и совесть», - ответил рассудительный внутренний голос.
Гермиона тяжело вздохнула. Внутренний голос был прав. Она не смогла бы спокойно спать, зная, что, возможно, случилось что-то важное. Отбросив все сомнения, она вскрыла конверт и вытащила свиток пергамента размером чуть больше обычной тетрадной страницы, исписанный быстрым, четким, почти каллиграфическим почерком. Этот почерк явно отличался от того, которым была написана записка, покоящаяся на дне чемодана Гермионы рядом с бисерной сумочкой. Это слегка обескуражило Гермиону. Однако она решила пока не думать об этом, а для начала прочитать письмо.
«Не знаю, зачем пишу тебе, Грейнджер...»
- Отличное начало! - фыркнула Гермиона. - Просто-таки в духе Малфоя - младшего!
В комнату осторожно проскользнул Живоглот, потерся немного о ножки стула и запрыгнул Гермионе на колени. Она рассеянно потрепала его за ухом, углубившись в чтение.
«Не знаю, зачем пишу тебе, Грейнджер. Но, видимо, мне просто не с кем больше поговорить... Глупо, знаю. Можешь считать, что у меня временное помутнение рассудка.
Хотя, возможно, так и есть. Не хотелось бы об этом говорить, но, похоже, твое проклятье передалось и мне. У меня бывают провалы в памяти и все время такое ощущение, будто есть какой-то другой я, которого я не знаю. Взять хотя бы ту ночь в Выручай-комнате, когда мы с тобой...»
Руки Гермионы задрожали, строчки запрыгали перед глазами. Девушка глубоко вздохнула, стараясь взять себя в руки. «...Взять хотя бы ту ночь в Выручай-комнате, когда мы с тобой были вместе. Я этого почти не помню. Только обрывки фраз, какие-то нечеткие образы, туман... Может, мне не стоит так переживать по этому поводу? Или, все-таки, стоит? Ты, случайно, не насылала на меня никаких заклятий? Нет? Может, по ошибке? Или нарочно? Я потому интересуюсь, что, если это не так, то я всерьез беспокоюсь за свое умственное здоровье... Забудем. Увы, нам так и не удалось пообщаться более-менее мирно в последнее время...»
Гермиона усмехнулась. «...Я не горю желанием, можешь не усмехаться. С тобой вообще очень тяжело мирно общаться, Грейнджер. Ты упертая до ужаса, а самомнение у тебя просто... как у некоторых личностей, прекрасно нам с тобой знакомых. И нечего щуриться, я не о себе говорю!..»
Гермиона с удивлением поняла, что прищурилась. Улыбнувшись, девушка продолжила чтение. «...Словом, мне бы хотелось знать, можно ли как-то избавиться от всего того бреда, который меня сейчас окружает... Честно говоря, я не уверен, что есть какой-то способ, но для очистки совести было бы неплохо. Смеешься? Малфой и совесть - два слова, не совместимые в одном предложении? Нечего ржать, Грейнджер! Не все могут похвастаться таким целомудрием, как ты. Интересный, однако, каламбур, ты не находишь?..»
Гермиона покраснела до корней волос и прошептала в гневе:
- Такое ощущение, что он писал первое, что придет в голову! Идиот! Может, он отправил мне письмо по ошибке?
«...Здесь ужасно скучно, знаешь ли. Пустовато, сыро, холодно. А по ночам нас мучают сквозняки. Ах, да, и крысы. Не знаю даже, откуда их столько берется. Никакие заклинания не способны их выгнать. Подземелье Малфой-мэнора ими кишмя кишит. Это я пытаюсь пошутить. Знаешь, я был бы рад даже крысам... Здесь нет никого более-менее разумного. Никого, с кем можно было бы просто попереругиваться или затеять небольшую дуэль. Ты же понимаешь, о чем я... Ты снишься мне. По-идиотски звучит, знаю. Но у меня просто сносит крышу. Или я окончательно свихнусь, или отправлю тебе это чертово письмо. Может, ты его сожжешь, даже не открыв, мне это все равно. Просто больше нет сил молчать. В жизни порой происходят такие вещи... которые заставляют думать не только о себе. У тебя так бывало? Конечно! У кого я спрашиваю, ты же вечно таскаешься со своим золотым Поттером, а он постоянно попадает во всякие переделки. Вот скажи, зачем? Какой в этом смысл? Есть у всего этого какая-то цель? Или это просто способ провести свободное время?.. Я был бы не прочь провести свободное время, размахивая мечами направо и налево, пуская в магглов заклинания, и при этом выходить сухим из воды. Как у него это получается, не поделишься секретом?
Надоело. Хватит о Поттере. Он мне в школе до чертиков надоел. Впрочем, как и вся его компания. Ну... Всякие там Вислые... И их сестры - братья - дяди - тети... Знаю, тебе это читать неприятно. Но ничего не могу с собой поделать. Я просто воочию вижу твое кислое лицо, когда ты будешь читать это место. Брови нахмурены, губы сжаты, сидишь ссутулившись. Вечно ты сутулишься. Это девушке не идет, знаешь ли. Впрочем, не мне судить. Возможно, Вислому так больше нравится. О, забыл еще у Маклаггена поинтересоваться. Знаешь, Гермиона Маклагген - не звучит. Хотя, твое дурацкое имя не будет звучать с любой другой фамилией.
Не дурацкое. Оно мне нравится... Это я идиот. Я превращаюсь в какой-то бесхребетный комок слизи. Это ужасно! Что ты со мной сделала, Грейнджер?! Я пишу тебе письмо - это ли не доказательство того, что я окончательно свихнулся? Мне, почему-то, кажется, что если тебе все рассказать, то мне станет легче. Чушь, конечно. Ты ведь сразу все выложишь своему ненаглядному Потти. Удивляюсь, как ты до сих пор не рассказала ему про Метку. Думаешь, я буду тебя шантажировать? У меня на это нет времени. Я просто убью тебя в случае чего. Ты же знаешь...»
Гермиона внезапно почувствовала странное облегчение. На губах ее сама собой появилась улыбка, а на глаза навернулись странные слезы.
«Не знаю, как закончить. Перечитывать даже не собираюсь, знаю, что получился бессвязный бред. Но, во всяком случае, я с тобой поговорил. Прекрати преследовать меня. Я хочу спокойно спать. И просыпаться. Когда приедем в школу, обязательно нужно будет поговорить... впрочем, время покажет. Да, и вот еще что: постарайся к тому времени остаться в живых, ладно? Я сильно расстроюсь, если не смогу как всегда подколоть тебя на Арифмантике или пошутить насчет твоей прически утром в Большом зале...»
Гермиона внезапно почувствовала, что смеется и плачет одновременно. Чувства, переполнявшие ее все последние недели, вырвались наружу. Утирая слезы рукавом пижамы, борясь со всхлипами, Гермиона тихонько засмеялась.
«Последнее, что я хотел сказать. Для очистки совести. Ха-ха. Помнишь, я сказал, что давно запланировал нашу с тобой встречу. Нашу ночь в Выручай-комнате. И ты тогда разозлилась. Так вот - я сказал это не для того, чтобы позлить тебя. Я на самом деле все запланировал. Все прошло именно так, как я хотел. За исключением одного... Похоже, я не рассчитал свои силы...
Не важно. До встречи в школе. Жду с нетерпением. Я уже соскучился по нашим встречам в ночных коридорах, по поцелуям и скандалам. По-моему, последовательность верная, я не ошибся? Черт, никогда в жизни не писал таких длинных писем. Уже утро, а я еще не ложился... Все, заканчиваю. Счастливо. Неприятно провести каникулы, Грейнджер. Драко Малфой».
Гермиона опустила дрожащий листик на колени. Конечно, дрожал не листик, а ее руки, держащие письмо. По щекам текли горячие и совершенно необъяснимые слезы. Гермиона улыбалась. Улыбалась загадочно, но от всей души. Улыбалась с облегчением. Она не стала перечитывать письмо. За тем беспорядочным набором слов, что Малфой написал за одну бессонную ночь, Гермиона увидела больше. Много, бесконечно много бессонных ночей. Темных, холодных ночей одиночества. И его - другого. Того, о котором он сам еще не знал или только смутно догадывался...
- Теперь я точно знаю, кто ты, Драко Малфой, - прошептала Гермиона, пряча письмо обратно в конверт. - Точно знаю... И больше не боюсь...