седая ночь 3

так жить нельзя

- Адидас, мать твою! - девушка снова вскочила на ноги, ударяя старшего в грудь - объясняй мне, какого хрена вы творите?!

- это баловство - он смотрел в пол, почти не моргая, как будто сам не мог поверить своим словам

- чего?! - Ляля широко распахнула глаза, уставившись на парня

- такого не должно было быть, мы брали мало - сигарета в его руках уже совсем стлела и обугленный фильтр жег палец - просто попробовать

- мы?! - еще громче сказала девушка, запуская обе руки в свои волосы - боже, это какой-то кошмар

Оттолкнув парня от двери, Ляля влетела в здание, направляясь к пожилой женщине, сидевшей за застекленной стенкой. Она принимала вызовы, поступающие в скорую помощь.

- кто вызвал скорую этому парню в 20 палате? - спросила она, ударяя ладонями по стойке

- не знаю, голос был мужской, но достаточно молодой - ответила женщина, удивляясь такому агрессивному поведению практикантки
- может сам вызвал, а ты че носишься тут, Лиля?

Дверь палаты, от которой Ляля не отводила взгляд все это время, открылась и показалась белая кучерявая макушка Наташи. Забывая про разговор с женщиной, она метнулась к подруге, начиная трясти ее за плечи.

- скажи, что он жив - Ляля так сильно впилась пальцами в ее руки, что блондинка сжалась от боли - скажи!

- жив - ответила она, пытаясь отцепить от себя руки темноволосой - жив он, Ляля, пусти меня

Девушка сразу же ворвалась в палату, где остальные врачи по-прежнему работали, чтобы стабилизировать состояние парня.

Стоя в дверях, она почувствовала резкую колющую боль в висках. Облокотившись на стену, Ляля, приложила ладонь к груди, пытаясь отдышаться. Голова закружилась, а кортика перед глазами поплыла.

Заметив это, блондинка прихватила ее за руку, обеспокоенно бегая по ее лицу глазами.

- Ляля, пойдем дам тебе успокоительное - сказала она, подталкивая девушку к выходу

- я не уйду отсюда - отрезала она, пытаясь выровняться

- ночевать тут теперь будешь?
- завелась Наташа - хватит себя мучить, сейчас твой Турбо даже есть захочет, никуда не убежит

Ляля хотела снова выразить свой протест, но ноги подкосились, а в глазах постепенно появилась темнота, полностью забирающая сознание.