Катарсис [Том Реддл]

Глава 59

Он слышал шепотки вокруг, но старался их игнорировать. Не хотел их слышать. Потому что знал, что они говорили, и не готов был об этом думать.

«Орион Эйвери мертв».

----

Всхлип.

Авалон проснулась от того, что кто-то хлюпал носом.

Когда она открыла глаза, то заметила Зельду, которая сидела на краю кровати и пыталась вытереть слезы платком. На другом краю расположился Том — он держал Авалон за руку и поглаживал.

Поняв, что она проснулась, оба сразу взглянули на нее, но лица у них оставались поникшими.

— П-привет, — запнулась Зельда и попыталась выдавить улыбку. Однако ее покрасневшие глаза говорили лучше всяких слов.

Какая-то часть Авалон очень хотела верить, что, когда она проснется, все случившиеся окажется просто кошмаром. Как выяснилось, желание это было слишком уж оптимистичным. Потому что не видеть столь сильную тоску у Зельды и Тома было невозможно.

Все сложнее и сложнее в последние дни становилось отличить кошмары от реальности.

— Что произошло? — прохрипела Авалон, с трудом заставив голос слушаться.

— У тебя... случился выброс стихийной магии, — тихо объяснила Зельда. — Она чуть не убила тебя. И чтобы ты не навредила самой себе, целителям пришлось тебя усыпить... Ты была в отключке где-то пять часов...

— Нет, — оборвала ее Авалон. — Что произошло?— повторила она, прищурившись. Авалон спрашивала об Орионе — и они оба это знали. Но ни Том, ни Зельда не хотели ей говорить.

Том с Зельдой переглянулись, словно боялись начать. Авалон ненавидела этот взгляд. Ненавидела, что они оба продолжали молчать. Ненавидела не знать, что происходит, и не иметь возможности это исправить.

— Просто скажите, — в ее голосе слышалась тревога с примесью раздражения.

— В его... — начал Том, но затем сделал глубокий вдох, прежде чем заговорить снова, — в его организме обнаружили яд. Заключили, что он принял его сам.

— Нет, — Авалон замотала головой, а из глаз брызнули слезы. — Он не мог... он... он не... нет... Он не стал бы... Нет.

Не в силах смотреть на нее, Том потянулся в карман, достал аккуратно сложенный лист бумаги и неохотно протянул его Авалон.