В ловушке у чувтв| ЗАКОНЧЕН

Моя вина

Посторонние звуки впиваются в мой чудесный сон и вынуждают открыть слипшиеся от слёз глаза. В ещё полу дурмане осматриваю стены собственной комнаты. Взгляд цепляется за счастливые лица на фотографиях.

-Скоро всё будет как прежде- шепчу и заставляю себя встать с кровати.

У меня абсолютно нет времени на сон. Нет времени ни на что. То, что я планирую сделать, должно быть сделано как можно скорее, а иначе всё рухнет. Всё то, что я хочу сделать слишком опасно, но я уже слишком долго боялась, чтобы и теперь отступить.

Шагаю босиком по скрипучему полу прямиком на кухню, откуда и доходили разные звуки. Улыбаюсь при виде занимательной картины: Отец в одной пижаме, с сигаретой в зубах, старается приготовить блины. Получается правда у него не очень, потому я смеюсь.

-О, ты проснулась - улыбается мне отец.

Киваю, и по обычаю, сразу направляюсь за стол.

-Выспалась?

-Да- говорю, а перед глазами вновь картинки из сна.

Ваня запускает пальцы в мои волосы и повторяет: "ш-ш-ш, ш-ш-ш", как ребенку, вздрагивающему ночью от кошмаров. Дыхание становится равномерным, волосы прилипают к влажным щекам, и кажется, всё хорошо.

Мне впервые снился сон с Ваней, но теперь мне хотелось, чтобы они снились вечно. А лучше, чтобы эти сны стали реалью. И я всё для этого сделаю.

-А-а... Как там дело?

-Я предоставил фотографии, объяснил что да как, и теперь он находится в розыске.

-Быстро однако.

-Ну конечно, папка у тебя важная шишка. Попробуют только что-то не так сделать, имбецили. Никому не позволю обидеть мою дочь - отец обнимает меня за плечи и я с радостью принимаю объятия.

То чувство, когда всеми силами сжимаешь его в своих руках, совершенно не заботясь о том, что будет потом. И повторяешь про себя: «Только не дай мне утонуть. Не отпускай. Не отдавай». И отец не даёт мне утонуть, не отпускает, и не отдаёт. Обнимет ещё крепче, даря ощущение, что я вновь маленькая девочка, у которой единственные проблемы в жизни, это разбитые колени, а отец самый сильный человек в мире, что защитит от всех монстров под кроватью.

Ещё какое-то время даю себе понежиться в объятиях отца, а затем отстраняюсь. Улыбаюсь самой искренней улыбкой и встаю к плите, чтобы исправить папин шедевр кулинарии. Осматриваю с усмешкой горелые блины и выкидаю их в мусорное ведро. Отец лишь молча за всем этим наблюдает, закуривая сигарету. Он и мне предлагает, но я отказываюсь, нечего себя больше травить всякой хренью.
Вообще не пойму, что взбрело тогда в моей голове на кассе, но я потянулась за яркой упаковкой сигарет, что часто выдела у Кисы.