Сквозь Слезы К Счастью

5.

Чу Ваньнин вертелась вокруг зеркала. Ее белая одежда кружилась вслед за её движениями.

Как только девочка выздоровела и получилась взбучку от наставника, заверяя его, что исправится и больше никогда не будет вести себя так безрасудно, — на самом деле она и сама не понимала внезапный порыв сбежать, отмахнулась лишь оправдание в стиле "я же ребенок" — Хуайцзуй покачал головой и позвал в свою комнату, чтобы показать гостинцы.

На улице неимоверно сильно холодало, несмотря на только наступившую осень.

Чу Ваньнин была готова простить все слова, которые слышала во время криков, наставнику за тёплую одежду.

На рукавах серебряными нитками были вышиты маленькие снежинки, внутри верхней ханьфу находился такой же белый мех, как и ткань, и Чу Ваньнин не могла даже догадаться, кому могла принадлежать такая шубка — искусственный мех, как она предполагала, ещё не изобрели.

Одежда — у Оли язык не поворачивался назвать это шубой — была свободной, не сковывала движения, но её огорчило отсутствие карманов.

"Как только сбегу отсюда — наймусь маркетологом к главе-пчеле!"

Пока наставник осматривал её скудные записи, которые Чу Ваньнин написала за пару дней до его путешествия, и тот ужас, что измазал всю бумагу, стол и окно, а сама ученица не помнила этого — по словам настоятелей: "клянемся, она сама вскочила и принялась писать! Мы ей говорим "отдохни!", а она пишет, хотя кисть держать не может!"

Чу Ваньнин же в тот момент находилась в бреду, поэтому ничего не помнила.

Да и особо не хотелось.

Девочка осматривала заморские сладости, каждый пробуя едва открыв коробку.

Хуайцзуй никак не реагировал на неё и её действия, поэтому Чу Ваньнин никак не подавала вида, молча жуя. Делится желания не было — это куплено для неё, значит ей и есть.

— где же аленький цветок? — девочка открыла каждый мешочек, даже те, которые не предназначались ей, растроенно вздохнув.

— что?

— аленький цветочек...

Ольга тут же прикусила язык. Она чувствовала на себе непонимающий, прожигающий взгляд наставника и благодарила все на свете за то, что тот не видел внезапно её.