Не твои

Глава 13

— Это всё, что ты успел придумать за два дня? — спрашиваю у бывшего мужа.

А у самой голос дрожит.

И руки начинают подрагивать. От кончиков пальцев и до кистей. А тело после услышанного уже несколько раз похолодело и ровно столько же раз бросило в пот.

Услышать спустя годы о том, что мой ребёнок был нежизнеспособен — больно. И безумно тяжело. Поэтому я предпочитаю считать, что слова Чонгука — ложь, и не более того.

— Я знал, что ты не поверишь. Тогда ты тоже не поверила бы, Лиса. И слушать бы не стала.

— Откуда тебе было знать?! К тому же, мы были у нескольких врачей и мы сдавали кучу анализов, но мне никто об этом не сказал, — напоминаю ему.

— Сказали мне, после чего я принял такое решение. В нашей семье решения принимал я, если ты помнишь. Я знал, что так будет лучше.

— Если ты помнишь, то никакой семьи не было, ведь если бы это было правдой, ты бы мне сказал. Но вместо этого ты проводил ночи с помощницей и... Чонгук, оставь меня в покое. Оставь нас в покое.

— Я проводил с ней ночи, потому что...

— Мне всё равно, ты слышишь меня?— я повышаю тон.

— Потому что ты ненавидела меня, Лиса. Ты не хотела разговаривать, не подпускала к себе, переехала в другую комнату, а чуть что — билась в истерике и кричала. Ты не хотела меня слушать, Лиса. Вспомни, что с тобой происходило.

Прищурившись, Чонгук покачал головой. Я видела, как исказилось его лицо — ему не хотелось вспоминать самые ужасные месяцы нашей жизни. Мне — тоже.

— Если бы тебе сказали правду, ты бы не поверила и оставила этого ребёнка. Как минимум, в надежде на лучшее. Но в итоге из-за генетической поломки беременность бы всё равно замерла, только исход был бы несколько плачевнее. Вплоть до угрозы для твоей жизни.

— Я тебе не верю, — отвечаю просто и односложно.

— Я знаю. Но все заключения заархивированы, их можно поднять, — парирует Чонгук. — Я посчитал, что лучше быть для тебя чудовищем, чем ты будешь теплить надежду на врачебную ошибку или подумаешь, что дело в тебе. Потом у тебя начались бы истерики, и всё покатилось бы к чертям.

— Какие благие намерения... — шепчу себе под нос, удерживаясь на ногах только лишь благодаря Миён.