Янтарь рассеивает тьму

Том 3. Глава 80. Недосказанное. Трагедия Эриаса

— Хватит идти за мной! — рявкнул Эриас, ворвавшись в свою комнату.

— Ну чего ты так разобиделся? — со смешком поинтересовался Лион, проходя и закрывая за ними дверь. — Я всего лишь вытащил тебя танцевать, а то стоял там вдали и скучал.

— Я не скучал, а наблюдал. — Эриас остановился посреди помещения и бросил на божество уничтожающий взгляд. — И ты не вытащил меня на танец, а вынудил!

— Я же не виноват, что монетка выпала той стороной, которую я загадал. — Лион пожал плечами, вставая перед Эриасом.

— Не лги. Какую бы сторону ни загадал, ты всё равно бы выиграл.

— Ну и что? Разве нам было так плохо? — Лион склонил голову к плечу. — Потанцевали, поговорили, хех. Тебе ведь необходимо быть причастным к чему-то, ты ненавидишь одиночество и когда о тебе не вспоминают, поэтому должен благодарить меня за то, что я втянул тебя во всеобщее веселье.

Эриас помрачнел, глядя на собеседника. В свете лунных лучей лицо его казалось особенно жутким. Он походил на чудовище, влезшее к тебе ночью, чтобы сожрать.

— Не говори так, будто знаешь меня, — процедил он.

Лион усмехнулся, а после сделал шаг навстречу, вставая не в метре, а в сантиметрах. Он приблизил своё лицо к чужому, шепча:

— Но я тебя знаю. Мышонок без семьи и той, кто приласкает. Вцепился в бедного друга, который даёт ощущение единения и причастности к чему-то большему, чем ты владеешь.Отталкиваешь всех, потому что боишься боли, проявляешь агрессию, чтобы отпугнуть, но при этом до жути привязываешься и ради этой привязанности готов умереть. Я не прав? Описание ведь твоё.

— Прекрати, — огрызнулся Эриас, отворачиваясь, чтобы не чувствовать на коже чужое, пропитанное вином, дыхание.

— Прекратить? — Лион вскинул брови. — А я бы лучше продолжил, потому что тебе пора перестать бегать и принять реальность такой, какая есть. — Он одной рукой схватил Эриаса за щёки и вынудил вновь посмотреть ему в лицо. — Говоря с тобой раньше, я был мягок и действовал аккуратно, но теперь скажу в лоб: хватит опекать Люциана. Я вдоволь с тобой наобщался и понял, что ты сливаешься с ним, не способный единолично выстраивать здоровые отношения с людьми. Потерянный, брошенный, годами не видавший отца и предков, лишившийся матери, с которой не смог даже попрощаться перед тем, как та покинула мир живых – ты сломан. Вынужденный защищать Люциана на деле ты защищаешь себя, своё ощущение покоя и безопасности. Ты думаешь, что если владыки Луны не будет рядом, то ты не выживешь, поэтому отчаянно душишь его своим присутствием и опекой, чтобы умирали вы вместе, хотя ему это не нужно, он хочет жить.

— Заткнись! — Эриас резко бросился на Лиона и припечатал к стене. Он сжал пальцы на его шее, глядя в чёрные глаза. — Ты не смеешь копаться в моей душе.

— Каждый смеет копаться в твоей душе, если ему того хочется, мышонок, — нагло бросил Лион. — Ты не смеешь этого запрещать, — его речь лилась легко, словно шею ничего не сковывало. — Твоя агрессия подтверждает мои слова: в глубине души ты с ними согласен и боишься их смысла. — С уст божества сорвался смешок. — Ненужный мышонок... как же долго ты собираешься продолжать всё это? Рождение из чрева заклинательницы Неба, возлюбившей заклинателя Луны, заставило тебя жить вне клана многие годы, прежде чем быть заточенным в серых стенах. Твои бабушки и дедушки живы, но не интересуются тобой. Твой отец – странник, облик которого ты толком не помнишь. Они все тебя бросили и Люциан стал последней надеждой, за которую ты смог уцепиться, вот только и он в итоге оставит.

— Заткнись! — Эриас крепче сжал пальцы и приблизился к чужому лицу. — Я не хочу тебя слушать, еще слово и я убью тебя. — В его глотке клокотала ярость.

— Думаешь, сдавленное горло лишит меня жизни? — Лион посмеивался. — Не глупи. Ты ведь уже давно уяснил, что не превзойдешь мою силу, рукоприкладство бесполезно. Я пытаюсь помочь спасти маленькую мышку, а не раздавить её. Тебе нужно избавиться от привязанности к владыке Луны, потому что очень скоро он уйдёт, уйдет навсегда, как ушли остальные, и тогда ты сломаешься.

В глазах Эриаса отразился ужас.

— Он не уйдет от меня! — Он с новой силой вдавил Лиона в стену до хруста в собственных пальцах, потому что шее божества было хоть бы хны. — Он не оставит...

— Уже оставляет, — сухо отрезал Лион. — Если будешь держаться за него дальше, то тебя до смерти сожрет отчаяние, потому что сейчас ты висишь над пропастью, а владыка Луны – твой каменистый выступ, с которого медленно соскальзывают пальцы. Ты не думал, что будет, когда он остепенится и заведёт семью? Сейчас он может сосредоточиться на странствиях и друзьях, но в будущем для него будет важнее другое. Что ты тогда станешь делать?

Лицо Эриаса исказилось от боли. Слова Хаски били по голове как молоток и вызывали шум в ушах. Бог Обмана давно мучил его, говоря одно и то же изо дня в день, но если ранее Эриас не позволял пробить свою броню, то сегодня сдался. Он не услышал, как дверь скрипнула и кто-то вошел. Он сморгнул и почувствовал, как слезы увлажнили щёки, а после отпустил шею Бога Обмана и обессиленно бухнулся лбом ему в плечо. Зарыдав. Выпуская со слезами ту боль и страдания, что сковывала его душу.

Дверь закрылась.

Лион приобнял Эриаса и мягко похлопал по спине.

— Эй, — шепотом позвал он возле уха, обдавая его человеческим теплом. — Я сказал это всё не для того, чтобы ты плакал. Я пытаюсь помочь.

— Каким образом? — Эриас всхлипнул ему в плечо.

— Отныне Я буду оберегать тебя. И обещаю оставаться рядом.