— Разрешите вас поздравить, ваше высочество.
Услышав эти слова, Се Лянь поднял голову и улыбнулся:
— Благодарю. Могу ли я узнать, с чем именно?
Совершенный владыка [Совершенный владыка — почётный титул, который даруется наиболее выдающимся даосам, достигшим бессмертия.] Линвэнь встала, заложила руки за спину и проговорила торжественно:
— Рада вам сообщить, что вы возглавили список небожителей, чьё изгнание в мир смертных наиболее желанно.
— Что ж, в любом случае первое место. Это ведь хорошая новость, раз вы меня поздравляете?
— Несомненно, — подтвердила Линвэнь. — Став первым в списке, можно удостоиться сотни заслуг [Заслугами в индуизме и буддизме называют поощрения, накопленные путём благих свершений и способствующие духовному развитию.].
Се Лянь поспешил сказать:
— Тогда, если будут ещё подобные списки, — не забудьте включить меня!
— Знаете ли вы, кто на втором месте?
— Трудно сказать, — после долгих раздумий ответил Се Лянь. — Так-то, по уму, я единственный должен был занять все три.
— Это недалеко от истины, — согласилась Линвэнь. — Второго места нет. Вы пронеслись так стремительно, что другим осталось лишь глотать пыль из-под ваших сапог.
— Что вы, я недостоин такой чести! Кто же был первым в прошлом шестидесятилетии?
— Никто. Список составлен только в этом году. Вернее, сегодня.
— Вот это да! Выходит, его составили специально ради меня?
— Можете считать, что вам повезло выиграть это соревнование, просто появившись в удачный момент.
— Хорошо, — широко улыбнулся Се Лянь. — Если так посмотреть, я действительно могу немного порадоваться.
Линвэнь продолжила:
— Вы понимаете, почему заняли первое место?
— Потому что заслужил всеобщее уважение?
— Позвольте вам объяснить. Прошу, взгляните на тот колокол, — сказала Линвэнь.
Она взмахнула рукой, указывая направление. Се Лянь обернулся, и дивной красоты картина предстала перед его взором: вдали виднелся дворец из белого нефрита, окружённый беседками и павильонами, а в струящихся потоках воздуха клубились облака и порхали птицы.
Се Лянь долго вглядывался в открывшийся ему вид и наконец спросил: — Вы уверены? Где же колокол?
— Ошибки быть не может. Взгляните ещё раз.
Се Лянь вновь присмотрелся и честно ответил:
— Не вижу.
— Ну конечно, — согласилась Линвэнь. — Он раньше был там, но рухнул, когда вы вознеслись на Небеса.
Се Лянь слушал, не перебивая.
— Тот колокол куда старше вас, но нрав его оставался весёлым и бойким. Неизменно, когда кто-либо достигал Небес, он звонил по нескольку раз, вознося хвалу вновь прибывшему. В день же вашего появления колокол словно потерял рассудок и звонил как ненормальный, не в силах остановиться, пока не свалился с колокольни, и лишь тогда умолк. А упав, он придавил проходящего под ним небожителя.
— Но... — пробормотал Се Лянь. — Сейчас с ним всё в порядке?
— Его ещё чинят.
— Я говорю о небожителе.
— Придавило бога войны, — сказала Линвэнь. — Он в тот же миг ударом ладони разбил колокол на две половины. А теперь, прошу, обратите внимание на золотой дворец в той стороне.
Она указала вновь, и на этот раз Се Лянь рассмотрел посреди безбрежных облаков крыши, отсвечивающие золотым блеском:
— Вот, его я вижу.
— Видите, хотя не должны бы. Изначально там ничего не было.
— Как это?
— Когда вы достигли Небес, трясло так, что во многих дворцах обрушились колонны и потрескалась черепица. Восстановить их за столь короткий срок невозможно, так что нам пришлось отстроить временные.
— Это моя вина?
— Ответственность лежит на вас.
— Ох... Вознёсшись, я разозлил многих небожителей? — уточнил Се Лянь.
— Возможно, вам стоило бы попытаться исправить положение. — Могу я узнать, каким образом?
— Ответ прост: восемь миллионов восемьсот восемьдесят тысяч заслуг.
Се Лянь вновь улыбнулся.
— Разумеется, я понимаю, что вы не наберёте и десятой части, — сказала Линвэнь.
— Как ни печально это признавать, сейчас я не наберу и десятитысячной.
Молитвы верующих из мира смертных обращаются волшебными силами небожителей, и каждая палочка благовоний, зажжённая в честь бога, становится «заслугой».
Улыбка пропала с лица Се Ляня, и он со всей серьёзностью уточнил:
— Получается, вы желаете отвесить мне пинка, чтобы я убрался вон, а затем получил восемь миллионов восемьсот восемьдесят тысяч заслуг?
— Я божество литературы, — ответила Линвэнь. — За пинком вам следует обратиться к богу войны: чем сильнее он вас пнёт, тем ближе вы окажетесь к цели.
— Позвольте мне ещё раз всё обдумать, — протяжно вздохнул Се Лянь.
Линвэнь похлопала его по плечу:
— Не тревожьтесь. Когда телега подкатит к горе — дорога найдётся.
— В моем случае лодка, доплыв до моста, просто-напросто потонет.
Лет восемьсот назад, в пору наивысшего расцвета Сяньлэ, получить восемь миллионов восемьсот восемьдесят тысяч заслуг не составило бы труда, и его высочество сразу же отправился бы за ними. Но времена изменились, и теперь все его храмы сгорели. У него нет последователей, для него не возжигают благовоний, в его честь не совершается подношений.
Что тут ещё скажешь. Ничего у него не осталось!
Се Лянь долго сидел на корточках на обочине центральной улицы небесного города, мучительно обдумывая своё положение. Внезапно он осознал, что уже три дня как вознёсся на Небеса, а до сих пор не воспользовался местной сетью мысленного общения — да и понятия не имеет, какой от неё пароль.
