Реакция "Springtrap and Deliah" на тебя

Реакция на удар (2 концовки)

(Сверху - это я после 8 часов беспрерывной работы работы над главой. Простите, если много, меня чет понесло здесь, 7507 слова и  примерно 47000  символов, помогите)

Доброго полудня, на связи Фобика.
Я долго не выкладывала главы к реакциям по SaD, делая упор на Афтонов, но пока эта затея не окупается в полной мере, следовательно, я налегаю на реакции персов из всеми любимого комикса.
Напомню, что эта глава является приквелом к главе с Роджером-батей, поэтому, если вы не понимаете, о чем тут идет речь, настоятельно советую перечитать главу «Т/И — дочка Роджера», ознакомиться или освежить память, затем придти обратно в эту главу и с свежими мозгами вникнуть в написанное.
Спасибо человечку за то, что умеет внимательно читать и смотреть между строк, он сделал этот заказ, основываясь на отрывке из вышеназванной главы, потешив мое писательское эго своей наблюдательностью. Благодарю. Приятного прочтения!

Электрофорез - «Купе плацкарта»

Это был солнечный день.
Теплый июньский ветерок колыхал волосы девочки, идущей по своим делам в центр небольшого городка под названием Харрикейн. Она совсем недавно сюда переехала, этой весной, но это не мешает юной путешественнице ориентироваться на новом месте не хуже того места, где она раньше жила. Совсем скоро будет ее совершеннолетие, пускай и выглядит она моложе.
Недавно ей на почту пришло письмо о том, что ее просят явится по указанному адресу в город Нью-Хармони, что был рядышком по соседству. Там есть центр донорства мужских половых клеток, а вызывают Т/И потому что ее отец — один из этих доноров, а сам ребенок уже достиг возраста, при котором по условиям контракта, он может забрать всю информацию о своем родителе, не ощущая препятствий. Таким детям выдается контактная информация о их родственниках, они могут найти всех, кого нужно, чтобы связаться со своим биологическим папой.
Девочка садится в автобус и достает наушники из кармана, включая музыку. Дорога занимает примерно полтора часа, поэтому можно расслабиться, плюсом, у Т/И еще есть парочка дел по поводу своих хобби в Нью-Хармони, так что провести большую часть дня ей точно там светит. Девушку не страшит то, что ее могут потерять, матери, находящейся за четыре тысячи миль от Харрикейна по своей работе не особо сейчас до своего ребенка, а Николас с Делией уезжают в летний лагерь для детей и родителей на недельку-другую, так что беспокоиться особо не о чем.
Девочку постепенно укачивает в автобусе, и она засыпает, облокотившись виском о холодное стекло салона. Снаружи, несмотря на ветер из-за несущегося транспорта, весьма жарко, днем устойчиво держится под сорок градусов. Делия пару раз получала тепловые удары, да что уж тут, даже Т/И получала по голове теплотой от солнца, слегая на денек-другой с кровотечениями из носа и гудящей головой. Из сна ее вытягивает настойчивая тряска ее плеча мужской грубой рукой. Это был водитель: мужчина сильно загоревший, в черной засаленной майке, длинными кудрявыми волосами, заплетенными в низкий хвост. Он держал в зубах тлеющую сигарету и настойчиво с британским акцентом просил удалиться из салона, а Т/И и не против, все равно от него не особо приятно пахнет: перегаром, потом и табаком.
Девочка выдергивает наушники из ушей, и посвистывая приятную мелодию, выходит из душного автобуса, смотря по навигатору в телефоне, куда ей идти.
Она сама была в шортах, сандалиях и коротком спортивном топике, в котором тренируется и бегает по утрам. На голове красуется фиолетовая бандана — виновница всех тепловых и солнечных ударов, но Т/И из принципа не снимает ее, потому что дядя подарил, а его подарки она ценит и использует по полной.
До банка спермы пидохать еще полтора километра, поэтому девочка в солнцезащитных очках, зацепленных на вырезе темно-фиолетового спортивного костюма, подходит к пожилому китайцу-мороженщику, делая заказ на ежевичный фруктовый лед. Тот в свою очередь выпучил узкие глазенки и открыл рот, выдавая свое изумление, оглядывая девочку с ног до головы.

—Давно никто не заказывал ежевичного льда у меня, лет тридцать-тридцать пять, — довольно скрипит своим голосом мороженщик, — ты, доченька, кого-то мне напоминаешь, — сказал старик, накладывая в стаканчик лиловый фруктовый лед, — давно-давно я видел мужчину похожего на тебя, одно лицо прямо, малышка. Наверное, дедушка твой? Мы с ним хорошо общались, но его многие побаиваются и по сей день, страшным он для многих казался. Но был чуткой и нежной душевной натуры. Вот так вот.

Он осмотрел Т/И, передавая ей большой стаканчик с фруктовым льдом, посыпанным кусочками ежевичных замороженных ягод. Девочка отдала деньги, достав их из своего спортивного рюкзака, где хранилось все самое важное: паспорт, другие документы, типа СНИЛСа и ИННа, а еще бутылка воды, питательные батончики, фонарик и оберег на удачу. Когда девочка отправила в рот первую ложечку холодного десерта, прищурившись от удовольствия, старик вновь сказал:

—Совсем как он, как там этого здоровяка звали-то? Джон? Нет, почему Джон-то? Ну как там этого звали? Роджером, вот, — он снова улыбнулся, — слухай, а ведь он тебе как дед-то приходится, знаешь же Роджера?

—Никак нет, мистер, — любезно отвечает девочка, — единственный Роджер, которого я знаю — фазберовский убийца, никак не больше, и не меньше, сэр.

—Ну, раз так, то кажется, мне лишь из-за старости чудится, что ты его копия, малышка, — он поправляет белую кепочку на своей лысой голове, — ну, ступай, смотри под ноги и не выходи на проезжую часть, там машины носятся как угорелые, не сбей их.

Старый китаец прищурился, а улыбка заползла на его лицо. Этим высказыванием он хотел напомнить девочке о ее внушительном росте, относительно старика. Т/И улыбнулась, попрощалась и пошла дальше, поедая мороженое. Люди старшего поколения оборачивались, когда девочка проходила мимо них, ошарашенно смотря на Т/И, поедающую фруктовый лед из стаканчика. Некоторые из них, те, кому уже было под 60-70, шептались друг с другом, тыкая пальцем в девочку.

«Что ж, кажется, сегодня я выгляжу просто убийственно», — выронила она, проходя мимо двух старушек, которые из-за своего плохого слуха общались друг с другом на повышенных тонах, наперебой обсуждая девочку, которая приближалась к ним. Они обе вдруг замолкли, удивленно смотря на нее, а затем резко ушли с места происшествия, также говоря гадости про какого-то Роджера. Что ж, это не ее дело. Она же не Роджер.

Т/И доела фруктовый лед, выкинув бумажный стаканчик с ложечкой в мусорку, стоя перед входом в донорский центр Нью-Хармони. Вообще, в городе осталось мало людей, именно молодых, а сам город на семьдесят процентов состоит из тех, кто достиг пенсионного возраста, остальные тридцать процентов — люди, переступившие порог совершеннолетия, но вот детей и подростков ужасно мало, ничтожное количество. Хотя, неудивительно, когда-то городок процветал, пока не закрылся завод, а до него не произошли трагедии «В семейном ужине Фредбера», конечно, пропажи детей были позже, в самом Харрикейне, но это отразилось и на Нью-Хармони, ведь убийца был родом именно отсюда. После всего этого, молодое население предпочло сбежать из места, где их возможному потомству будет угрожать опасность, что ж, вполне разумно.
Девушка протирает уголки губ влажной салфеткой, за ними руки и выкинув мусор, заходит внутрь прохладного здания, выдыхая от удовольствия. Пройдя к стойке регистрации, она поймала на себе удивленный взгляд сорокалетней блондинистой женщины за стойкой ресепшна. Ей на вид было около тридцати пяти, но ее пожеванный и измученный вид говорил о том, насколько нелегкая была у нее судьба, на самом деле.

—Здравствуйте, —говорит она как-то сухо и безжизненно, —Я..могу Вам чем-то помочь, юная леди? —женщина явно в каком-то ступоре, потому что не знает, что делать с ребенком, нежданно-негаданно заявившимся в донорский центр.

— Добрый день, —поздоровалась в ответ Т/И, облокотившись на холодный стеклянный стол регистратуры, — я прибыла сюда по приглашению, которое мне пришло по электронной почте, мол, мне дадут информацию о моем отце. Могу я ее забрать?

Женщина просияла, смотря на девочку. Кажется, ей нравится воссоединять отцов с их детьми. Блондинка вышла из-за стойки регистрации и взяла Т/И за предплечье, ведя в архив. Там было очень холодно, но после сорокаградусной жары, девушке такой подвал кажется манной небесной. Женщина прошла к одной из полок, затем повернулась обратно, смотря искрящимися зелеными глазами на девочку, которая оперлась на косяк двери.

—Малыш, как зовут твою маму? —уже более ласково спросила она, ожидая ответа, — Сейчас я найду ее по фамилии, можешь дать мне свой паспорт, там есть вся нужная мне информация.

—Без проблем, мисс...— замялась девочка, не припоминая бейджика на груди женщины, поэтому замолкла, пытаясь вспомнить хоть намек на ее имя.

—Элизабет, меня зовут Элизабет, милая, —девочка передала женщине свой паспорт, а она стала рыться в архиве, ища фамилию ее матери, проходя израненными пальцами по папкам на стеллаже, ища нужную букву, — так-с, что тут у нас? Ага, вот, нашла, малыш.

Женщина выудила папку, на которой красовались инициалы фамилии и имени твоей матери, затем Элизабет открыла саму желто-коричневую светлую папочку, проходя пальцем по строчкам, чтобы среди кучи анализов найти нужного донора. Ее глаза округлились, но она не хотела подать виду, что удивилась, поэтому закрыла папку и потянула Т/И к двери, на которой красовалась выгравированная надпись «Архив доноров». Элизабет открыла дверь в темное холодное помещения, включая там свет, затем подошла к одному из высоченных стеллажей в очень далеком углу, стараясь выудить папку с инициалами отца девочки. В итоге, прокопавшись около пятнадцати минут с этим делом, она наконец спустилась в отверстие в полу, предварительно открыв его дверцы ключами. Подавив тяжелый вздох, женщина поманила девочку к себе пальцем.

—Милая, у тебя нет фонарика? —внезапно спросила Элизабет, с надеждой заглядывая в глаза порядком замерзшей девочки. Та в свою очередь пошарилась в рюкзаке и выудила нужный предмет, передав его регистратору, —Спасибо, зайка.

Она спустилась вниз, светя фонариком, что прорезал пыльный воздух ярким лучом света. Т/И пошла следом за ней, несколько раз чихнув из-за резкой смены обстановки и раздражающих ее слизистую частиц. Элизабет держала плечом и щекой фонарик, копаясь в пошарпанной коробке, где было порядка двадцати папок, переживших как минимум ядерную бомбардировку. Весь стеллаж с этой коробкой имел обозначение «S». Вероятнее всего, это первая буква фамилии доноров. Внизу на стеллаже указаны года сдачи семенной жидкости, но в каждой папке индивидуально прописана дата для каждого экземпляра. А сама полка была подписана по дате как «1939-1999», интересно, вероятнее всего, практически никого из этих людей уже нет в живых, поэтому эту полку спустили в подвал.

—Слава, тебе, Господи, —выдохнула блондинка, — нашла эту папку. Надо же, я думала, его убрали из базы данных к чертям собачьим, хехе.

Элизабет передала светло-желтую папку с подписью «R.S 1941-19**». Т/И прижала ее к своей груди, чувствуя ветхий запах старой библиотеки, что доносился от этого хранилища знаний о том, кто по факту стал инициатором того, что родилась именно она, Т/И. Элизабет вывела их обеих из подвала и заперла дверцы снова, показывая всем видом, что вообще-то, эта секция секретная, ее нельзя было трогать, но для девочки все можно, она же «такая сладенькая» по словам мисс Элизабет. Когда две девушки дошли до стойки регистрации вновь, Элизабет отдала Т/И ее паспорт, пожала руку и дала парочку наставлений, приглашая зайти сюда как-нибудь еще, чтобы найти возможных братьев и сестер. В ответ младшая тоже пожала женщине руку, улыбнулась и вышла из здания, пару раз обернувшись на измученную женщину, что опять встала за свое рабочее место, где ее тут же окружили какие-то мужчины, наперебой задавая вопросы и высказывая претензии.
Когда девочка вышла из здания, то тут же направилась в сторону ближайшей скамейки, чтобы посмотреть на досье своего отца поближе. Сев на горячее обработанное дерево в парке, она закидывает ногу на ногу, открывая попутно бутылку с водой, которую все это время носила с собой. Делая большие глотки, уставшая девочка закрывает бутылку, убирая ее в рюкзак, после, когда ничего уже не мешает, Т/И открывает папку, внимательно изучая информацию, представленную на страницах вторичной медицинской карты.
Прочитав первые несколько строчек, девушка меняется в лице, крепче сжимая картонную обложку. Вот это твою ж мать! Ее отец — тот самый фазберовский убийца, какой ужас! Т/И закрывает глаза и закусывает губу, понимая, что ее мама родила выблядка детоубийцы. Она закрывает папку, обхватывая голову руками, не понимая, как теперь будет всем жителям Харрикейна и Нью-Хармони в глаза смотреть, да и что вообще делать с этим?
Спрингтрап.
Т/И резко поднимает голову, смотря куда-то сквозь пустоту, и только сейчас до нее доходит, что Роджер Стенфорд, ее блядский отец, работал в костюме Спрингбонни, она читала документы, которые ей давал дядя, именно в костюме Спрингбонни сидел убийца, а вот если жители Нью-Хармони и Харрикейна не знали об этом, делая ставки на то, что убийцей был именно Роджер, только потому, что он выглядел для них пугающим, то лично Т/И сложила «два-плюс-два» и получила неприятный вывод о том, что Спрингтрап, кажется, не просто кролик, не просто блядский робот с искусственным интеллектом, а никто иной, как наказанный убийца.
Конечно, звучит как-то неправдоподобно, Роджер просто должен был умереть, тогда почему костюм ожил? Сомнения остаются, но Т/И больше склоняется к своей теории. Роботы не умеют чувствовать, думать и рассуждать, тем более, этого не умеют делать роботы из восьмидесятых, черт подери. Единственный робот из двадцатого века, который умел ощущать себя как человек — Робокоп, и то, только потому что он изначально им был, но он выдуманный персонаж, а Спрингтрап вполне реален. Тогда все реально складывается в неутешительную картину.
Пролистав папку пару раз, и найдя адреса возможно, еще живых бабушки с дедушкой, девчонка утирает слезинки, накатившие на глаза из-за мировой несправедливости, и прижимает папку к груди, идя по назначенному адресу, заранее просмотрев маршрут по навигатору. Когда она проходила мимо старика-мороженщика, то он окликнул ее вновь:

—Ой-ой, а кто тут у нас нос повесил? — обеспокоенно спросил китаец, —Что случилось, малышка? Кто-то обидел? Али чего другое небось случилось? Хочешь, я тебе мороженого положу?

—Нет-нет, все..нормально? — как-то безразлично ответила Т/И, смотря на папку, —Просто, тут как бы, про Роджера узнала вашего, ну, который ежевичный лед у вас покупал, сэр..

—И как? Жив-здоров? —доброжелательно поинтересовался мужчина, складывая руки за спиной, —Не таи от старика, рассказывай. Мне даже интересно, где он сейчас, помню его еще тогда, когда он еще махонький ко мне за мороженым прибегал. Не зря мне уже 119 лет, малыш. Я как бы..был второстепенным участником его взросления. Помню все его любимые вкусы мороженного, очень вежливым и мягким мальчиком был. Любил я его, хороший парень.

—Надо же..целых 119 лет? — изумленно похлопала глазами девушка, —вау..как интересно! А что касается Роджера, то вот, посмотрите, надеюсь, вы поймете, что я имею ввиду.

Китаец взял папку своими мягкими теплыми морщинистыми руками и прищурившись, начал читать ее содержимое, вникая в каждое слово, что было там написано. Мороженщик листал странички одну за другой, кажется, он владеет скорочтением. Разносторонне развитый человек, на таких надо равняться. Затем, мужчина закрыл прилавок с мороженым на ключ и пригвоздил его к железному столбу, чтобы не угнали, выходя из-за своего рабочего места, и беря Т/И под локоть.

—Папка, значит, твой, понимаю, я сразу смекнул, как вы похожи. Прямо Роджер-Роджер, —он по-доброму улыбнулся, — пойдем, дочка, я тебя отведу к твоим бабушке и дедушке, я их хороший друг. Ой, ты не представляешь, как они места не находили, когда Роджер пропал, ой..—он цокнул, поправляя светлую кепочку, —Они так хотели себе внука, а у них только один сын был, да и насколько я знаю, Роджер тоже мечтал стать папой, да никак не срасталось, бедолага, —китаец покачал головой, недовольно хмурясь из-за солнца, —Можешь звать меня мистер Пинг, малыш. Твою бабушку зовут миссис Дженна Стенфорд, а дедушку мистер Роберт Стенфорд, я думаю, они будут счастливы узнать на старости лет, что у них есть внучка.

Двое людей вели беседу, неторопливо идя по тротуару по спальному району Нью-Хармони. По словам мистера Пинга «Жизнь, малышка, настолько коротка, что каждый вздох нужно делать с насыщением и удовольствием», лучше пройтись помедленнее, чтобы ощутить вкус к жизни. Т/И открыла для себя новый мир умиротворения и спокойствия, не ощущая летнего зноя, так безмятежно, так по-новому. Китайцы и их мудрости творят чудеса, тут не поспоришь. Мистер Пинг и Т/И дошли до двухэтажного лилового дома с темной дубовой дверью, китаец зашел с девочкой на крыльцо и постучал, ожидая ответа.
Дверь открылась не сразу, но седовласая женщина была рада увидеть старого друга и даже предложила войти внутрь, не спрашивая, что за девочка явилась с мороженщиком, такие вопросы с порога не задают, это неприлично. Миссис Стенфорд усадила гостей на кухне и налила чай, зовя своего мужа. Ворчливый мужчина с бородой и лысиной, спустился к гостям и сел во главе стола, отложив газету. Когда все расселись по своим местам, начались разговоры о жизни, в которые, как ни странно, девочке было приятно вникать, поддерживать их, да и вообще она получала удовольствие. Прошло около получаса, прежде чем миссис Стенфорд наконец спросила у друга семьи, что за девушка вмести с ним пришла в гости.

—Ой, Дженна, дорогая, — мистер Пинг хлопнул себя по морщинистому лбу, жестом прося Т/И передать папку из донорского центра, —на, почитай. Полезно читать, тебе особенно, с твоим-то склерозом, дорогуша. —мистер Стенфорд прыснул, но тут же получил полотенцем по лысине. Тут уже Т/И не смогла сдержать улыбки. Она сама поползла по лицу, растекаясь чуть ли не от уха до уха. Девочка попыталась ее скрыть, но ничего не получилось. Завидя, как никто из старших Стенфордов не может найти своих очков, мистер Пинг сам сказал всю правду, — да ладно вам! Внучка ж ваша эта девчонка! Вот, смотрите, Роджеровская улыбка, его же, глядите!

Он указал на девушку, старавшуюся прикрыть рот рукой, чтобы не выдать своей голливудской лыбы, но мистер Пинг убрал ладонь девочки, приобняв ее за плечи, повернув к бабушке с дедушкой. Мистер и миссис Стенфорд тут же замерли, а Дженна выронила папку, откуда вылетела фотография ее сына. Т/И нагнулась и подняла фото своего отца, а так же медицинскую карточку, затем китаец отобрал у нее фотографию Роджера и вручил Роберту. Тот в свою очередь положил ее на блюдечко и встал из-за стола, подходя к внучке, Дженна последовала его примеру и с другой стороны подошла к дочери своего сына. Девочка не понимала, что от нее хотят, поэтому просто мотала головой, переводя взгляд то на бабушку, то на дедушку. Наконец, миссис Стенфорд не выдержала и с воем кинулась к внучке, целуя ее в щеки и обнимая настолько крепко, насколько хрупкая старушка могла себе позволить. Роберт также обнял своего потомка, целуя Т/И в лоб, пока мистер Пинг уплетал печеньки курабье.

—Ты моя золотая-я-я! —сквозь слезы говорила Дженна, гладя внучку по волосам, —Кровинушка моя, хорошенькая! Волосики-то папины, красавица! Внученька любимая, малышка моя, птичка моя!

—Как же долго мы тебя ждали, котенок ты наш, уж думал, не увижу своих внуков никогда! —несмотря на внешнюю суровость, дед оказался даже сентиментальнее бабушки и тоже вовсю рыдал, прижимая внучку к груди, пока Т/И пыталась их обоих обхватить своими руками, борясь с желанием заплакать также, как плачут они, —Спасибо, тебе, сын! — мистер Стенфорд как бы глянул в потолок, обращаясь к небу, зная, что скорее всего, его сына уже давно нет в живых, —спасибо, тебе, Роджер. Спасибо..

Мистер Пинг улыбался, смотря на эту картину, затем встал, приподняв свою кепочку, прощаясь с семьей, мол, ему нужно продолжать работу. Стенфорды проводили друга семьи и вздохнули спокойно, стараясь максимально окружить свою внученьку заботой и лаской. Дженна и Роберт интересовались жизнью Т/И, спрашивая о маме, учебе, хобби, друзьях, девочка решила умолчать о Спрингтрапе, поэтому обходила тему друзей стороной, а бабушка с дедушкой и не настаивали.
Мистер и миссис Стенфорд отвели ее в комнату Роджера, где принялись разбирать его вещи, смотреть альбомы, упаковывая все, что там было в коробки, чтобы отвести это в дом внучки, ведь частичка семьи все равно должна жить в сердечке каждого ее члена.
Вы веселились, много болтали, пили чай и смотрели фотографии. Роджер, оказывается, был не таким уж и страшным, как казалось, нельзя судить людей по обложке. Несмотря на тот факт, что ее отец — убийца, Т/И не боится его, даже прониклась любовью к папе и была бы рада обняться с ним, она даже готова простить ему все злодеяния, ведь каждый заслуживает второй шанс, разве нет?
Дженна и Роберт загрузили все вещи своего сына в кузов их пикапа и отправились обратно домой к внучке, в Харрикейн. Было уже ближе к часу ночи, поэтому дед и бабушка не захотели обременять их ангелочка своим присутствием, и оставив коробки в гараже, попрощались и уехали, пообещав, что завтра возьмут ее с собой на дачу, где проведут весь день, чтобы наверстать упущенное. На прощание чмокнув друг друга в щеки, Стенфорды уехали, оставив теплое чувство, что разливалось молоком в груди девочки. Семья — это круто, как жаль, что она так долго не была в настоящей семье, где друг друга ценят и любят, просто потому что ты есть. Но теперь все будет по-другому.
Т/И, потирая глаза, заходит в зал, держа в руках отцовскую футболку, от которой пахнет одеколоном, табаком и как ни странно, какой-то печалью и заброшенностью.
Фигура, сидевшая на диване, начала хлопать в ладоши, ядовито улыбаясь, предвещая что-то плохое. Только сейчас девочка заметила робо-кролика, что с угрожающим видом восседал на софе, закинув ногу на ногу, словно хищник, выжидая свою жертву.

—Ты обещала. —металлическим, злым и колючим голосом выдавил кролик, — Ты, блять, обещала, что не уйдешь никуда!

Он подорвался с дивана, в секунду пересекая длинный зал, вплотную подбегая к Т/И, не зная, что вообще хочет сделать с ней в этот момент. Спрингтрап рычит, готовясь прописать нехилую оплеуху, а девочка только сейчас вспоминает, как пару дней назад договорилась с ним, что будет сегодня ждать Спринга у себя, чтобы тому не было одиноко одному, пока Ник и Делс в отъезде. Сейчас кажется, лучше спасаться, потому что тут как с Делией не прокатит — Спрингтрап правда заносит ладонь для удара, а Т/И только остолбенела, смотря на того, кто сейчас одним взмахом руки сможет проломить ей череп. Инстинкт самосохранения сработал в самый нужный момент: Как только кулак с неимоверной скоростью начал спускаться, делая загребущее движение, девочка отпрыгивает, но он все же задел ее, после чего Т/И покачивается, шипя от боли в правой лопатке, даже слыша кажется, ее треск, затем запинывается о свою ногу, из-за искр в глазах и болевого шока, падает лицом прямо на металлическую ручку шкафа. Хруст и ни звука больше.
Благодаря болевому шоку, наставшему после удара кролика, Т/И не может почувствовать то, как сильно ее нос раздроблен в мясо, как льется кровь ручьем, пока она пытается встать с четверенек, заливая алой жидкостью ковролин вокруг себя.
Спринг моментально отшатывается, смотря то на свою окровавленную правую руку, то на постанывающую девочку, которая из-за темени в глазах не может нащупать опору, чтобы встать. Девушка кашляет, отхаркивая кровь, залившуюся из носа в рот, растирая ее руками по лицу, затем кое-как поднявшись с пола, вся в крови и со слезящимися глазами поворачивается лицом к кролику, заставляя того отпрянуть еще дальше, издав испуганный вздох. Спрингтрап оседает на пол, сжимая голову руками: одна в крови, другая в ее разводах, потому что ее владелец пытался стереть алую жидкость с другой ладони.
Как только Т/И отпускает шок, она наконец вскрикнула от боли, прислоняя ладони к носу, пока горячие слезы фонтаном брызнули из глаз. Он мужественно держится на ногах и подходит к роботу, не убирая рук от лица, сейчас она — хозяйка ситуации.