Золотистая ночь

Можешь звать меня...

Мой господин стоял на балконе, сложив руки на спиной. Его шлем покоился на диванчике поодаль, пепельные волосы распущены, а осанка прямая, твердая.
Властная.
Он обернулся на шаги полубоком. Оглядев меня, Царь легонько кивнул и вновь вернул свой внимательный взгляд в небо.
— Ты все же пришел. –С легкой иронией, словно могло быть по-другому, пропарировал Властелин.
Его голос низок и бархатист. Слегка хрипловат при шепоте, но бесконечно веет огневом стойкости. Стоило лишь уловить слухом срывающиеся с его губ буквы, как страх отступал. Так умел лишь он. Одна только мелодия этого голоса умерщвляла и возносила мое сердце; только лишь он заставлял меня склоняться в поклоне; только лишь мой Господин властен надо мною, способен вызвать дрожь во всем теле блеском в глазах.
Потеряв по привычке дар речи, я медленно приложил ладонь к сердцу и скромно поклонился. Полы одежд зашуршали, уши напряглись, как и хвост за спиной. Вечное волнение рядом с Господином сводило с ума, однако в подношение делалось сладко и тягуче на душе. Воздух раскалывался от жары, даже он был бессилен пред Властелином.
Взяв силу в кулак, моя голова поднялась, но взгляд так и впивался в узорчатый ковер под ногами. Некое томленое, мечтательное предчувствие вынуждало покусывать губы и выворачивать пальцы от нетерпения.
Господин спокоен и мирен, значит, переживать было не о чем.
Хотя, о чем это я...
Волноваться стоило ещё больше, но для меня эта игра покуда дурманнее шалостей безликих злодейств.
— Вы просили явиться, мой Алый Король.
Голос дрогнул, щеки залило румянцем, а сердце пропустило тяжелый удар. Раздался его протяжный, увесистый бас, что мигом прибивал коленями в пол.
— Подойди. 
Приказ. Беспрекословно преодолев расстояние, я застыл за его спиной, глядя на перекатывающиеся мышцы, что были укрыты бесчисленными шрамами прошлого. Что были защищены открытыми доспехами, призывая глазеть, упиваться его силой. Могуществом моего Господина.
Метки на предплечье и ниже спины ярко выделялись даже на фоне смуглой кожи, и они будоражили каждую клеточку тела. Экстаз, вскруживший голову, вымел из головы предположительный диалог, что никак не мог начаться. Мне было стыдно за собственные мысли. За роскошь, которую я смел себе выдумывать. Какой же это вздор – царскому фамильяру день и ночь молить об одном лишь Царе Песков, самом божестве.
Мой взор осторожно устремился туда же, куда и его. В темноту королевства. Вечер раскинулся над жителями пустыни, небо украшали звезды, мигающие и переливающиеся. Мне любилось наблюдать за ними ночами, и всё же всякая дивность блекла на фоне стоящего рядом со мной Повелителя тысячи и одного джиннов.
Легкий ветерок слегка трепал наши волосы, огонь трескался в факелах, попеременно прерывая особую тишину. Я готов был молчать оставшуюся вечность, в обмен оставаясь у руки Властелина красных песков дарованный мне век.
Мой король вдруг повернулся ко мне, с минуты разглядывая с прищуренными глазами мое лицо. Его пепельные ресницы веерами трепетали, отбрасывая тени на смугловатую кожу. Боги мне судьи – руки из последних сил держались, дабы не припасть к своему завселенскому желанию – прошерстить пальцами в бледно-серые волосы моего Царя Дешрета.
Сильная ладонь осторожно потянулась к моему лицу, коснулась щеки, из-за чего с губ сорвался неожиданный вскрик. Сердце аукнулось, упав в пятки, желудок скрутило вдвое. Самая что ни на есть пытка. Сдерживаться порой действительно так сложно...
Рот приоткрылся, как и глаза, а Царя это лишь позабавило. Вскинув подбородок, он выглядел еще властнее, чем есть на деле. Еще желаннее мною, всем моим телом и душою. Мурашки армией пробежали по моей коже, заставляя шерсть на хвосте и ушах вскочить солдатами.
Большой палец его теплой, шершавой ладони ласково погладил мою скулу, едва ли касаясь губ. Я готов было заскулить, готов был умолять не то остановиться, не то продолжать. Просить пощады.
Прекрасные золото-песчаные глаза смотрели за мной, за моим остолбеневшим видом. Ухмыльнулся в своей божественной уверенности и подал тяжелый, приказной тон.
— Слуги и охрана, покиньте мои покои.
Ветер не успел подуть, как шорох стих, а после послышался тяжкий хлопок дверей царского ложа, и мы остались наедине.
Лишь я – фамильяр, правая рука самого Властелина пылающего солнца, готовый отдать жизнь за него в любой момент, и он – Повелитель, фундамент и защита пустыни, за которого не жаль истечь кровью.
Рука моего Господина вдруг двинулась выше – к моим волосам, ушам, умостилась на макушку. Ладонь сперва нежно зарылась в волосы, огладила шерсть на ушах, нарочно щекоча подушечками чувственную кожу внутри, от которой я невольно пристонал, потеряв всякий контроль.
А в следующий момент он давил мне в центр пробора. Я поддался, тихонько опускаясь на колени. Хвост неспокойно трепыхал за спиной, но я никак не мог прийти в отрезвление, был не в силах противостоять сжимающему сердце давлению. Под покровом ночи я забывал, что значит гордыня, а в ногах Короля я не знал, что есть честь.
Ребра пальцев Царя Дешрета скользнули вниз, подняли уверенно и резко мой подбородок. Ему даже не было нужды говорить, я всё понимал по одному только блеску в золотистых глазах.
— Действуй.
Я принял приказ. Мои дрожащие ладони принялись бережно расстегивать пряжку пояса штанов Господина, раскрывать заклепки и пуговицы. Рука Повелителя Пустыни осторожно собрала мои волосы, сжала их в кулак, на что я неловко застонал сквозь сжатые зубы. Ему определенно приходилась по вкусу сия пошлая ночь на виду у самих предков. Стыд утерялся среди песков, желание воскресло из-под недр скалистых гор.
Неужели мне выпала такая благосклонность – сделать приятно самому Божеству?...
Подушечки пальцев дрогнули, стоило мне нащупать сквозь тонкую ткань набухшую плоть. Не сдержавшись, я полностью осел на собственных икрах, поднимая голову выше. Господин взирал на меня подобно соколу – снисходительно и хищно.
Перехватив мои фаланги, он крепко сжал их в своей широкой ладони, чуть наклонившись и зашептав томно:
— Ночи в разлуке с тобой подобны мучениям по ту сторону бездны. В походе без твоего присутствия от меня фонило жуткой тоской. –Бережно уткнувшись губами в тыльную сторону моей руки, он смотрел глаза в глаза, не сдерживая довольную ухмылку. –Боюсь, я борюсь из последних сил, как бы не съесть тебя до косточки.
— Г-...–Выдавил жалко я, ощущая бурный водоворот внутри, необъяснимый, но опаляющий и оставляющий невидимые ожоги. –Господин-...Я непременно останусь с вами до конца своих дней. Можете сотворить со мной любые законные и не только обряды. Я готов на всё, я-...
— За именно это я и прошу богов не отнимать тебя подолгу. Твоя преданность порой покоряет мое сердце, и я делаюсь невероятно счастливым. –Опалив своим горячим дыханием мочку уха, он зашелестел, сметая остатки моего здравого рассудка: –нет в мире дара ценнее, чем твоя присяга мне.
— Ах-!... Позвольте мне...стать ближе. –Молитва пред самим божеством. Изгнание или принятие – выбор оставался за Царем Песков.
— Вложи в эту золотистую ночь всю свою сердечную и больше любовь ко мне.
Кивнув, я принялся путающимися от волнения пальцами елозить по тканям одежд своего Повелителя. Такой возможности мне ещё никогда не выпадало, я и мечтать не имел права. Пленительные звездные вечера в компании с Господином проходили лишь за разговорами о новом сражении, изобретательстве и знаниях, скапливающихся в наших головах. Я не знал много, так как не должен был, однако Царь благосклонно приоткрывал мне занавес, позволяя утонуть в мире наук с головой, что было небесным подарком. Эта истина делала нас ближе, и теперь привела к этому – мои губы приоткрылись, дыхание сперло, в глазах мелькнули искры похоти. Мне открылся вид на божественный столб с налившейся головкой, что в упор смотрела на меня.
Ладонь Господина погладила мои волосы, призывая к скорейшему действию, но я не успел налюбоваться в полной мере. Желание взыграло, бурлящий котелок внутри трясся от жадности и нетерпения.
В мгновение ока я привалился губами к выпирающей венке члена Царя, блаженно простонав. Что это, как не дар богов?
Когтями уцепившись за тазовые кости Повелителя, язык податливо и полно скользнул по всей длине, ощутив солоноватость и сладость одновременно. Привстав на коленях, я подсел ближе, улегся щекой на обнаженную кожу Царя, продолжая неспешно обцеловывать головку члена.
Господин явно не желал растягивать удовольствие. Резко сжав мои волосы на затылке, он в одночасье принудил заглотить его целиком, наплевав на потерю моего дыхания. Глаза заблестели от выкатившись невольно слез. Я действовал с чужой помощью – всё ещё удерживая меня за шкирку, Царь толкался в мой рот, наращивая скорость, словно время было на исходе. Втрахивался глубже, безжалостно, даже беспощадно, достигая почти самой глотки, а я был только рад. Движения выходили резкими и быстрыми, пару раз я бился носом о чужой лобок, не переставая мычать и смаргивать накопившуюся влагу. Слезы текли то ли от нервозности, то ли от счастья сия происходящего.
   Я старался в моментах поглаживать языком мягкую кожу, ощутимые на члене вены, ведь от этих шалостей слышно было громогласное рычание удовольствия над головой. Повелителю нравилось, значит, я делал всё верно.
Однако Господин внезапно заставил поглотить его полностью, до самого кончика. Он задержался так на несколько секунд. Я поднял на него глаза, увидев откинутые  назад пепельные волосы и выпирающее красиво адамово яблоко в центре шеи.
   Я жалобно заскулил от нехватки дыхания, упираясь лицом в самый лобок. Слезы по новой покатились из глаз, но я их не замечал, не желал портить этот чудесный, невообразимый момент. Пусть Повелитель затолкает свой член в саму гортань, я буду рад подавиться им.
Царь медленно выполз из меня, отчего я растерянно вновь поднял глаза вверх. Неужели всё закончилось так быстро?
   И уже спустя секунду осознал, зачем он оставил мой рот. Набухшая розовая головка клюнула мне в губы, приказывая обцеловать её, лизнуть похабно, самовольно вбирать в рот и выпускать наружу. Я не смел ослушиваться. Поглощал, целовал бесконечно, хныча от того, как меня схватили за шею. От давления из глотки вырывался молящий писк, болезненный вопль, однако член во рту только твердел, чем до потери рассудка радовал. Упоение Господина сверлило, оставаясь на первом месте в моих приоритетах. Пусть Царь Дешрет меня удушит, но для начала я обязан незабываемо сделать ему приятно.
   Снова Повелитель принялся вытрахивать мой рот, быстро-быстро, и я почти потерял сознание. Мне вскружила голову удача, благодаря которой всё ещё стоял на коленях и активно двигал головой.
   Звезды закружились над макушкой, пески застелили пеленой глаза, когда я ощутил вязкую, теплую жидкость в мягких стенках рта. Мгновенно всё проглотив, я, чуть ли не задыхаясь от жадности, вылизал остатки с покрасневшей головки.
   На конец вздохнул. Откинул макушку назад и неожиданно затаил дыхание – в губы вжались чужие, шершеватые, но до боли отрадные, почему со рта и сорвался долгий, протяжный, даже вымученный стон.
   Поцелуй горел на губах алым огневом, казалось, я получил искупление, утонув в искушении. Не сразу вернувшись в чувства, я с прикрытыми глазами прижался всем телом к ноге своего Господина, обнимая его уязвимо и душевно.
   Я понял в тот момент, как же сильно люблю своего Повелителя. Нет разницы зависимость это или услада – чувства искренни, пока в его глазах отражался мой силуэт.