Испытание синичкой

И тут Сливка наконец поняла, куда она угодила.

В квартиру.

В человеческую квартиру!

Что делает синичка, когда она паникует? Конечно, начинает беспорядочно метаться в воздухе — авось, удача куда-то вынесет.

Ничего не получилось. В полумраке комнаты выхода было не найти. Синичка устало опустилась на высокую стойку, где её брюшко, грудку и даже голубую шапочку тут же замарала пыль. Отряхнулась она и...

Задумалась?

Нет — долго размышлять Сливка не умела.

Огляделась, повертев головкой вправо, влево, наискосок.

И тут, направив свой чёрный глазок вниз, она заметила копошение — то самое, от которого у любой мелкой птахи пробуждается аппетит.

Сливка тут же забыла, где находится, забыла и о загадочном голосе. Стремглав она кинулась вниз, пикируя на край стеклянного ящика, обитого металлом. Поперёк этого ящика, в котором булькала зеленоватая водица и плавали водоросли, лежала доска. А на доске стояла миска, а в миске шевелились превосходные, сочные, красные червячки.

— Ура! — пискнула Сливка и принялась клевать одного червяка за другим. Они не думали кончаться! Набив себе зоб, птичка блаженно вздохнула...

— Ах, воришка! Это ведь не твоё, — проскрипел голос у синицы за спиной.

От неожиданности Сливка капнула из-под хвоста. Голос тут же прокомментировал:

— Фу! Теперь ты ещё и пачкаешь там, где ешь. Как некультурно!

Сливка в один прыжок повернулась на голос.

Она никого не увидела. Перед ней на другом конце комнаты стоял такой же стеклянный ящик, только без воды. В ящике горело собственное солнце — людям всегда мало одного светила, они вечно норовят зажечь сотни, мешая птицам отдыхать. Для кого оно там горело? Ящик был пуст. Только песок лежал на дне, да стоял обломок сухой, кривой ветки.

«Не ветка же возмущается?» — подумала Сливка и попросила:

— Если ты тут есть, покажись, пожалуйста! А если тебя тут нет, то я ещё перекушу. Умираю с голоду! Знаешь, умирать — вовсе не дело. Но ты не переживай, я тебе точ-чно оставлю!

Синички очень болтливы. Можно сказать, что их внутреннее наполнение не удерживается ни со стороны клюва, ни со стороны хвоста. Такие они по природе!