17.21

2

— Игорь, почему мы вообще пошли на это? — Спрашивает отец Лизы ,когда они остаются вдвоем в его кабинете и с вина переходят на бренди, горький, выдержанный и чисто мужской, как они считали все это время. Но им даже в голову не пришло, что поздно ночью Лиза пробирается в отцовский кабинет и снимает стресс крепким напитком.
– Ты видишь, что происходит, нам нужно каким-то образом объединять твой и мой бизнес, тем более что мы и так долгое время работаем вместе. Сделать это мы можем только союзом наследников, а Лиза и Ира единственные, кто еще может вступить в брак.
— Ты же понимаешь, что наши дети нас ненавидят?
— Да, но у нас нет другого выхода, какими бы ужасными родителями мы при этом не оказались, они взрослые девочки, они поймут нас, — мужчина допивает стакан до дна и наливает новую порцию, поджигая при этом массивную сигару.
— Как ты вообще видишь это объединение? — Владимир чуть отодвигается на стуле и внимательно смотрит в глаза давнему другу.
— Все катастрофически просто, мой друг, с моим отельным бизнесом и твоим ресторанным мы будем делать небольшие коттеджи в каждом прибрежном городе, на территории которых будут два ресторана — один с качественной кухней, а второй бистро. Эти места будут подходить как для семейного отдыха, так и для молодежи, так как вечером будет открываться бар с коктейлями и легкими закусками. Стройки уже начались, и если ускориться и подписать все бумаги прямо сейчас, к началу лету мы должны будем закончить, и в качестве пиар-акции в одном из таких коттеджей девочки проведут медовый месяц, — мужчина мечтательно прикрывает глаза и складывает руки на немного выпирающем животе.
— И как это ты решился после своих огромных отелей строить коттеджи? Они явно будут приносить гораздо меньше дохода.
— Ну, знаешь, с какой стороны посмотреть. Поверь мне, в убытке мы не останемся, тем более что всю организацию я отдам в руки девочкам, они будут и дизайнерами, и оформителями, и владельцами этих коттеджей, так что как только мы с тобой застроим все побережье, со спокойной совестью сможем уйти на пенсию.
— Думаешь, они справятся?
— Уверен, тебе даже не стоит волноваться, поверь мне, дело выгорит, — мужчина хлопает друга по плечу и встает с места, приоткрывая окно. В комнату врывается холодный ноябрьский воздух, который мгновенно проходится по коже ледяной волной. Через дорогу одиноко светит фонарь. Мужчина тяжело выдыхает и прикрывает глаза.

***

Квартира, купленная родителями, выглядела довольно уютно: большие комнаты, выполненные в светлых пастельных тонах, дорогая мебель, огромный телевизор и спальня. Одна спальня с большой двуспальной кроватью.
— Твою мать, они не могли хоть немного включить голову? Я не собираюсь спать с тобой в одной кровати, Андрияненко, — тут же начинает возмущаться Лазутчикова, сбрасывая на пол сумку.
— Слушай, у меня нет сил ругаться или выяснять отношения, сегодня я посплю на диване, а завтра закажу еще одну кровать и никаких проблем не будет, — Лиза разводит руками и устало садится на диван, расстегивая пуговицу на пиджаке.
— А куда мы поставим ее? — Ира усаживается напротив и стягивает свитер, оставаясь только в майке, Андрияненко нервно сглатывает, замечая, как белая ткань обтягивает идеальное тело Лазутчиковой, но откидывает голову чуть назад и прикрывает глаза.
— Ну куда, в спальню, твою подвинем и поставим.
— Это мне нужно будет с тобой в одной комнате жить? — Ира надувает губы и скрещивает руки на груди, явно не собираясь уступать хоть в чем-то. Раз уж она попала на каторгу, ей придется выжать все из этого.
— Лазутчикова, не наглей, если что-то не устраивает, можешь спать на диване, он как раз в другой комнат, — Лиза резко выпрямляется и смотрит на девушку немного сверху, отчего та почти незаметно сжимается.
— Ладно, черт с тобой, надеюсь, ты не храпишь.
Лиза растягивает губы в самодовольной улыбке.
— Надеюсь, ты тоже.