Другая жизнь |Лиза Ира|

1

Женская тюрьма в штате Колорадо. Это один из блоков Федерального исправительного комплекса Марион. В нём содержатся преступники с различными видами преступлений. От воров и наркоманов, до убийц и террористок. Каждой заключённой присвоен свой уровень безопасности. Самые опасные преступницы проводят двадцать три часа в одиночных камерах и выходят только на час в специальный бокс. Остальные же живут по четыре человека в камере. Она представляет собой бетонные стены с решетчатой автоматической перегородкой, которую открывают, чтобы выпустить заключённых на прогулки, в столовую или же на работу.
Начальник тюрьмы Шон Кровер сегодня принимал новых заключённых. Он всегда это делал сам, вместе с начальником охраны Перри Поуп.
— Добро пожаловать, дамы, — мужчина всегда понимающе относился к заключённым его тюрьмы, — с сегодняшнего дня вы заключённые тюрьмы Марион, и я вас попрошу не нарушать местные порядки. Миссис Поуп вам всё подробно изложит. Надеюсь, у нас с вами не будет проблем.
— Сейчас перекличка, а потом на осмотр врача и обработку. Я не обещаю вам лёгкой жизни здесь, дамы. Вы прибыли отбывать наказание и поверьте, вы его отработаете по полной.
— Ирина Лазутчикова, — назвала начальник охраны.
Бледная женщина, блондинка с симпатичными чертами лица, но с ужасно отчаявшимися серыми глазами даже не услышала своё имя и фамилию, не то, чтобы она слушала начальника тюрьмы. Её голова была опущена, а взгляд был устремлён в пол, но в то же время в никуда. Она не верила, что находится здесь, она ни во что больше не верила.
— Ирина Лазутчикова, — повторила начальник охраны, смотря на девушек и ища Лазутчикову по номеру, — эй! Ты что уснула? Я два раза не повторяю.
— Я, — безнадёжно произнесла блондинка, лишь на секунду посмотрев на охранницу и вновь опустив голову.
— Встань ровно, это теперь на долгие годы твой дом, — засмеялись Поуп, несколько рядом стоящих охранниц и даже уже не раз побывавшая в таких местах женщина.
Но Ира не поднимала головы, не слышала смех. Её как будто здесь не существовало. Возможно, а вернее, точно — она ещё не поняла, где находится, и что это не сон. Что это страшная явь.
— Так, всех на осмотр, — Поуп закрыла папку со списком, — Мэгги, скажи этому придурку Фронкенсу, чтобы он тщательнее проверял.
— Ему это не составит труда, — грубым, басистым голосом ответила охранница. Она была под два метра ростом, крупного телосложения, с короткими волосами. С первого на неё взгляда никак нельзя было сказать, что это женщина.
— Вперёд, дамочки. Мне некогда тут с вами возиться! — стуча резиновой дубинкой по железным прутам ограждения в коридоре, через который шли девушки, Мэгги привела их к большому кабинету местного врача.
— Их уже мыли? — доктор подошёл к Мэгги, — если нет, в мойку.
— Кто их будет мыть, — хмыкнула достаточно презрительно Шрамер, — так, живо вон туда. Полностью разделись и скинули вещи в угол комнаты, — дала команды новоприбывшим помощница Перри Поуп.
Девушки пошли в другое помещение. Ирина Лазутчикова на автомате шла за остальными, а вернее её потоком вело в сторону мойки. Она не знала, что будет дальше. Она только и думала о прошлом. О своём когда-то счастливом прошлом.
— Эй, блондиночка. Кому сказано, раздеться?! — грубо спрашивала Мэгги, но Ира её снова как будто не слышала.
— Эй!
К Ире подошла девушка лет на пять старше неё. Она увидела, что блондинка находится в полной прострации, и решила её привести в чувства.
— Ты лучше разденься, а то Мэгги так дубинкой оприходует.
— Раздеться? — Лазутчикова спросила очень медленно, поднимая взгляд на подошедшую к ней девушку, которая раздевалась.
— И живо. Кому сказано. И никакой болтовни здесь, — вновь грубый бас.
— Давай, давай, активнее, — девушка торопила Иру, — догола. Сейчас в мойку пойдём.
— Ох, дамочки, лучше бы вы дома с детьми занимались. Чем к нам попадались, — засмеялась Мэгги и посмотрела на Фронкенса, — Перри просила тщательней их осмотреть. А то будет как в прошлый раз. Кровь потом только со стен отмывай из-за них.
— После мойки по одной, — с улыбкой сказал доктор, — ты же знаешь, всё будет нормально.
— Ага, как в прошлый раз, — усмехнулась женщина и крикнула, — живо, дамочки. На обед опоздаете, жрать в постель никто не принесёт!
— Пойдём, — девушка опять подтолкнула Иру, — а потом на обследование. Унизительная процедура.
— Мне плевать… — Лазутчикова смотрела в пол и говорила, как будто отстраненно, как будто это всё происходит не с ней. Она шла, ведомая доброй девушкой, не думая, что будет потом.
В три захода по десять человек женщин завели в мойку и, как из брандспойта, большим количеством воды помыли.
— Лазутчикова, — Фронкенс взял карту Иры, — жалобы есть?
Ира стояла абсолютно голая перед врачом и надзирательницей Шрамер, которая стояла возле стены. Лазутчикова вновь ничего не говорила, лишь покачала отрицательно головой.
— Ты же не немая психопатка, которая перерезала всю семью. Что ты молчишь? — спросила грубо Мэгги, — отвечай врачу, громче.
— Нет. Жалоб нет, — ответила под напором Шрамер Ира.
— Тогда разворачивайся и нагибайся, — доктор надел одноразовые перчатки.
— Зачем? — вдруг спросила блондинка, поднимая голову и смотря на врача.
Фронкенс засмеялся, — будем проверять, не захотела ли ты пронести на территорию тюрьмы оружие, наркотики и ещё много всякой фигни.
— В чём я могла пронести? — продолжала интересоваться Лазутчикова, на что засмеялась Мэгги.
— В прямой кишке. Нагибайся, живо, — надзирательница постучала рукой по своей дубинке. Ира заметила этот жест. Она слышала, что ей говорила та девушка, которая давала советы, и блондинке пришлось повернуться к врачу спиной, так ещё и нагнуться.
— Ну что, док, хорошая девочка или шалунья? — усмехалась Шрамер.
Доктор с пошлой улыбкой проверял Иру на наличие в её кишке инородных предметов, — хорошая. Ничего нет, но мне кажется, её скоро приберут к рукам, такая долго одна не останется.
— Будет интересно сделать ставки, кто будет первой. Андрияненко или, может, Фрайс, — усмехалась Шрамер, наблюдая за искажённой гримасой отвращения Иры. Она молчала, и, стиснув зубы, держалась от этой унизительной процедуры проверки.
— А что на чернокожих не ставишь или они по белым не это… — мужчина закончил процедуру.
— То, наверное, остаются только эти две, — засмеялся доктор, — просто вряд ли они её на растерзание отдадут.
— Шавкам тоже свежее мясо нравится, — засмеялась Мэгги, смотря на уже сильно исказившееся противностью лицо заключённой. Шрамер взяла маленькое полотенце и швырнула его в Иру, попадая прямо в лицо, — вытирайся и иди забирай комплект одежды. Туда, — женщина очень грубо разговаривала с заключёнными и громко. Ира подняла упавшее полотенце с пола, так как не успела поймать. И направилась под пристальные смеющиеся взгляды в сторону, куда показала Мэгги, где выдавали одежду.
— Ну что, как всё прошло? — тут опять появилась та девушка, которая подталкивала Иру. Они стояли в очереди за одеждой и принадлежностями.
— Я почувствовала себя вещью или шлюхой. Ещё не поняла, — ответила Лазутчикова и взглянула на девушку. После мойки и ледяной воды, Лазутчикова как будто пришла в себя. И уже более отчётливо понимала, где она и что с ней.
— Понимаю, но это ещё не всё дерьмо, которое здесь будет, — сказала девушка, — я — Шарлота Ейор.
— Ирина Лазутчикова, — кивнула блондинка и посмотрела на девушку. Высокая брюнетка, с приятными чертами лица. По ней нельзя было сказать, что она завсегдатай женских тюрем, — ты не первый раз здесь?!
— Была пару лет назад, — с усмешкой ответила Ейор, — кстати, можно просто Шер.
— Поёшь? — Лазутчикова улыбнулась, — певица такая есть. Шер. Меня можно Ирина, Ира.
— Не пою и не пытаюсь, слуха вообще нет, — Шер общалась спокойно и непринуждённо, — ты за что здесь?
Лазутчикова тут же изменилась в лице.
— По ошибке, — коротко ответила она.
— А, ну это все здесь сидят по ошибке, а в деле что написано? — Шер получала одежду.
— Ошибочное постановление, — ответила Лазутчикова. Она не особо хотела распространяться о своём деле, которое, по её мнению, было полной подставой.
— Ну понятно, закрытая, обиженная. Ничего, время тебя раскроет, — девушка взяла форму и пошла одеваться.
Ира через минуту тоже получила форму и обувь и также стала одеваться. Она не знала, что ей делать. Те разговоры в кабинете врача были омерзительны, но Ира думала, что они просто так пугают. Лазутчикова не хотела верить вообще, что она здесь. Не то, что обсуждали врач и охранница.
— Ну что, дамочки, распределение?! — Поуп посмотрела на стоящих женщин. Она начала называть фамилии, и группами женщин уводили в определённое крыло.
— Лазутчикова, Ейор, Филипс, Митчелл, Шелдон, Курсер, Лостве, крыло D, — Перри, отдала список Мэгги, — там написаны места.
— Крыло D. Хм… повезло тебе, блондиночка, — грязно засмеялась Мэгги, смотря на уже немного испуганное лицо Иры, — это крыло Андрияненко. Будет очень интересно посмотреть, чья же ты станешь. Куколка, — Мэгги говорила грязно, а когда остальные девушки, кроме Иры, стали подсмеиваться, Шрамер стукнула дубинкой по железным воротам, — хватит трёпа, дамочки. Развернулись и проследовали за мной. Живо, — она пошла по коридору.
— Нам действительно повезло, — тихо прошептала Шер, — я не хотела попасть в F.
— А там что? — также тихо спросила Лазутчикова. Они шли, куда их вели.
— Там Рей, — Шер аж передёрнуло от этого имени, — она сидит за убийство трёх человек. Её приближённая свора никому жизни не даёт.
— В D что хорошего? Андрияненко? — уточнила Ира.
— Андрияненко?! Хм… как сказать, — Ейор задумалась, — сидит уже шесть лет за вооружённое ограбление с убийством. Она… увидишь, поймёшь.
— Она, — Лазутчикова взглядом показала на Мэгги, — сказала, что я могу попасть или к Андрияненко, или к Фрайс. Это бред какой-то. Я не шлюха, в конце концов.
Шер состряпала моську, по которой было видно, что дела не очень, — они тебя не спросят. Ты красивая, новенькая, явно натуралка. Это дело принципа.
— Какого принципа? — возмутилась Ира, — меня что, насиловать будут? А как же охрана? А права заключённых?
— Лазутчикова, у тебя есть ВИЧ? — уточнила Шарлота, идя прямо.
— Нет! — воскликнула Ира.
— Сейчас кому-то в это «нет» дубинку по самую руку запихну, — пригрозилась Мэгги.
— Тогда ты точно попадёшь в руки одной из них. В прошлый раз я видела, как Фрайс довела девушку до нервного срыва и попытки суицида. У Андрияненко всё легче: тихо берет, тихо бросает. Она азартная, поэтому быстрее получит, быстрее отвалит.
— Ничего она не получит! — уверенно произнесла Лазутчикова, и колонна новоприбывших вошла в крыло D. Из клеток сразу начали доноситься звуки, смешки, свистки и похотливые фразы.
— Так, камера 2432, - Мэгги подошла к камере, и она тут же была открыта автоматическим механизмом, — Лазутчикова, Ейор. Заходим, располагаемся. Будьте как дома. Остальные за мной, — Мэгги и остальные женщины пошли дальше.
— Я на этой, — Шер положила свои вещи на койку сверху, — привет, — девушка поздоровалась с двумя женщинами, сидящими на кровати, одну из которых она знала, так как женщина в этой тюрьме уже пятнадцать лет.
— Здравствуй, — сказала женщина.
— Ну привет, девчонки, — меланхолично произнесла вторая женщина, тоже в возрасте, — вторая койка сверху тоже свободна, милая.
— Сп… спасибо, — произнесла Ира, осматриваясь.
— Я Джил, это Мили, — представилась заключённая.
— Я Шарлота, можно Шер, — девушка села на свободную койку, — это я для Мили представилась.
— Ты уже здесь бывала, что для старушки Джил уже и представляться смысла нет? — уточнила, смеясь, Мили.
— Два года назад за махинации с банковскими картами, а сейчас вернулась, — с улыбкой сказала Ейор.
— Мало было в прошлый приход или забыла что? — уточняла Мили, при этом наблюдая, как вторая новоприбывшая забирается на свою койку, даже не думая вступать в разговор.
— Возвращаться не собиралась, но закон решил по-другому, — ответила Шер, — Джил, а ты ушла с кухни?
— Не моя смена, — женщина усмехнулась, — Мили, тоже там.
— Тёплое местечко. Спасибо, Джил. Она меня туда пристроила. А что ещё старухе в мои 55 делать в тюрьме, как не варить каши, — смеялась Мили.
— В твою смену всегда всё прекрасно, ну, по крайней мере, было, — Шер общалась с соседками.
— И сейчас всё нормально, для тюремной еды, — с улыбкой сказала Джил.
— Ну а как здесь с новенькими? — Ейор было интересно узнать, да и чтобы Ира послушала.
— Ну а как здесь может быть? — усмехнулась Мили и посмотрела в сторону Иры, которая молча сидела на койке в позе лотоса, — за те полтора года, что я здесь, ничего не изменялось. Хорошеньких как брали, так и забирают под себя. Я так полагаю, эти две группировки и при тебе были. Андрияненко и Фрайс. Они держат тюрьму, не считая чёрных.
— Понятно, это плохо, — Шер посмотрела наверх.
— Фрайс вообще как с ума сошла несколько месяцев назад. Устроила драку с Андрияненко, и их обеих в карцер упрятали, все с облегчением вздохнули, — рассказывала Янг, — если бы не Фрайс, то все бы жили спокойно.
— Андрияненко не переходит границы. Живёт по законам, жёстко, но отчасти справедливо, — продолжила Мили.
Ира слушала, и ей хотелось выть. Она не знала, зачем она здесь, почему, как так вышло, а самое главное, что теперь ей делать.
— Ты же не для себя узнаёшь? — Джил посмотрела на Иру.
— Нет. Ей просто Мэгги и Фронкенс сказали о Рей и Андрияненко, — пояснила Ейор.
— Через два часа будет прогулка. Там её многие оценят, — натягивала струны Мили.
— Ну, не накаляй ты, — Янг толкнула Мили, — девочка и так вон в прострации.
— Ира, не переживай, может, они не клюнут на тебя, — предположила Шарлота.
— Они меня не получат, — Ира прилегла и повернулась лицом к стенке.
— Самоуверенная. Ты только им не дай распознать свой характер. А то борзых они любят гораздо сильнее, чем доступных дурочек, — предостерегала Мили, — лучше дать один раз и жить оставшийся срок спокойно.
— Я не шлюха и не подстилка! — шипела, сжимая зубы, Лазутчикова.
— Мы поняли, но ты можешь прислушаться к советам людей, знающих тут всё, — встав и посмотрев на Иру, сказала Шер, — я могу плюнуть, и делай, что хочешь.
— Девочка, она права, — Янг тоже посмотрела на Шер и Иру, — не всем помогают, скорее все плюют на таких, как ты.
— Ну что вы предлагаете? Лечь под одну из них? — Ира повернулась и посмотрела на Шер, — ты ложилась, когда впервые попала сюда?
— Нет, — сразу ответила Ейор, — но это только потому, что я лесбиянка и практически сразу начала встречаться с Тайрой, она сидела до появления Андрияненко, но Андрияненко быстро сместила её, но привилегии все оставила.
— То есть, чтобы здесь выжить, нужно обязательно под кого-нибудь… — Ире было противно от своих же предположений, — а просто тихо жить и никого не трогать нельзя?
— Ну почему же. Можно. Если тебе за пятьдесят или ты страшная, как атомная бомба, — засмеялась Мили.
— Или больна, — добавила Джил.
— Первые два варианта не прокатят. Поняла, — Ира вновь села на кровати, — а если сказать, что я больна?
— ВИЧ не прокатит, таких в изоляции держат, а другие болезни? Да у тебя на лице написано, что ты здорова, — Ейор выдохнула, — давай подумаем, когда будем знать всё точно. Ты мне напомнила одного человека, и я хочу тебе помочь.
— Ты здесь ничего не знаешь, так что прислушайся, — Джил ненавидела все эти тюремные законы.
— И не думай врать насчёт болезней. Не знаю, как у Рей, но у Лизы всё схвачено. Во всех областях тюрьмы, — предостерегла Мили.
— Спасибо вам всем за советы, — Ира искренне смотрела на женщин. Она поняла, что даже в этом ужасном месте есть добрые люди. И хоть одна была для неё хорошая весть, что именно к ним блондинку посадили в камеру, — но я всё равно ни под кого не лягу.
Шер пожала плечами и вернулась на койку, больше не трогая Иру, понимая, как девушке будет здесь тяжело.
Джил и Мили вернулись к беседе, которая была до подселения к ним новеньких.
— Сегодня новое мясо прибыло, — сказала девушка мулатка с длинными волнистыми волосами, забранными в хвост. Она сидела на столе в камере. Это была камера Елизаветы Андрияненко и Триши Райэн. Они сидели вдвоём, несмотря на то, что камера была на четверых.
— Наконец-то, а то эти меня достали, — Андрияненко лежала на койке, читая журнал, — они как бревна.
— Но ничего, ничего. Сегодня подберёшь себе парочку новеньких. А то на тебя уже смотреть страшно. Скоро завоешь, — усмехалась Триш.
— А ты? — Андрияненко посмотрела на подругу, — ты не собираешься наконец-то начать уже с кем-то спать?!
— Если и соберусь, то не буду ломать новеньких. Им и так хреново. Особенно, если первая ходка, — говорила преспокойненько Райэн.
— Ну ладно, ладно, — Лиза села на койку, — хочу чего-то такого… вот прям, чтоб… Вай!
— Вай? — Триш расплылась в хитрой улыбке, — такого же вай, я слышала, хочет Фрайс.
— Я когда-нибудь прирежу эту тварь, — у брюнетки сразу испортилось настроение, — она вообще больная. Ты видела, что она с той девчонкой сделала, она несколько недель с синяками ходила.
— Ты сама не ласкаешь борзых, — протянула Триш.
Андрияненко усмехнулась, — ну… я только борзых не ласкаю, а с такими, как Жу, я очень ласковая.
— Значит, Жу сделала что-то не по Фрайс, раз она её так приласкала. Только я до сих пор не пойму, зачем ты-то за неё впряглась? — уточнила Триш, — в карцере ведь не сладко. Сколько ты там просидела? Неделю? Мне было скучно.
— Я не за Жу впрягалась, — Лиза разозлилась, вспоминая драку с Рей, — а за тюремные законы.
— Лиза, вы на равных, — напомнила Райэн, — у тебя своя часть, у неё своя. Ты такими действиями развяжешь войну.
— Триш, ты чего прикопалась?! Рей чаще залезает на мою территорию, чем я на её. И вообще, я в предвкушении, а ты тут демагогию разводишь, — Андрияненко кинула в сокамерницу подушкой.
— Эй! — возмутилась Триш и кинула подушку обратно, — я плохого не советую, так что прислушайся. А сейчас пойдём на прогулку. Мясо будет видно как на ладони, — когда Райэн сказала, прозвенел звонок, как раз оповещающий о начале прогулки. И открылись ворота.
Андрияненко хлопнула в ладоши и с азартом их потёрла, — на охоту?!
Триш засмеялась, и они с Андрияненко вышли из камеры.
— Посмотрим.
_______________________
Добавляйте))