Девочкам порой бывает непросто | 18+

Глава 21

Просыпаться среди ночи в слезах уже вошло в привычку.

Расплакаться в любой момент от нахлынувших эмоций и сожаления теперь тоже норма.

Эти два месяцы моей жизни походили на одну сплошную боль. Я окончательно потеряла рассудок, и мать отвела меня впервые в жизни к психологу. От помощи Джины — матери Лили и по совместительству психолога, я отказалась. Мое условие было таково: пойду, лишь в том случае, если это будет совершенно незнакомый мне человек, никак не связанный с нашей семьей (если нас еще можно так назвать). 

— Что ты чувствуешь прямо сейчас? Опиши свои эмоции.

Миловидная женщина сидела напротив меня и задавала тупые вопросы. Что я чувствую? Пф, да как это вообще мне может помочь? Я была уверена в том, что боль, засевшую глубоко внутри, таким способом не вытащишь.

— Ничего, — ухмыльнулась я. — Я ничего не чувствую.

Внутри холодно с того самого дня, как не стало отца. Все произошло настолько спонтанно, словно удар под дых, когда поблизости никого. Словно гром среди ясного неба. Или темный снег, сеющий с небес траур, в знойный летний день.

— Огорчение? Боль? Может быть тяжесть? — Как бы специалист не старалась меня разговорить, ничего не выходило. 

Не сказать, что я замкнулась в себе... Но и уж точно не была прежней. Мама вернулась жить в наш дом, Карл был вынужден уехать. Я не могла видеть мужчину матери после ухода отца. У меня начинались панические атаки каждый раз, когда Карл невзначай касался мамы. Мне невыносимо было видеть их вдвоем. Они решили дать мне время. 

— Кейт, твой сон за последние недели изменился в лучшую сторону? — слащавый голос женщины, казалось бы, должен действовать успокаивающе. Но увы...

Учитывая, что первые недели после смерти папы я вообще не спала. То сейчас все относительно прекрасно. Я сплю некоторое время, а потом просыпаюсь от кошмаров в холодном поту в надежде заснуть снова.

— Ну, наверное, да.

Мама ждала меня в коридоре, пока я сидела на приеме у психолога. Я не особо слушала специалиста, потому что знала: это меня не спасет. Меня вытаскивали из уныния и тоски другие вещи. После похорон отца я неделями не выходила из своей комнаты и писала. Свою первую книгу я посвящу ему: своему папе. Шарлотта Дэвис, узнав о горе, настигнувшем нашу семью, стала приходить ко мне домой. На тот момент мне казалось, что она единственный человек из остальных семи миллиардов, который по-настоящему меня понимает. Я была готова говорить с ней сутками напролет. За эти два месяца мы очень сблизились.