Шалость удалась?

Глава 2.

- Это непостижимо! - угрюмо сказал Фэш, качаясь на стуле.

Василиса рассерженно пнула ножку его стула так, что парень крутнулся на месте и едва удержал равновесие. А убедившись, что поцеловаться с полом ему сегодня не грозит (пока, по крайней мере), возмущенно уставился на девушку.

- Кажется, рукоприкладства в нашей сделке не предусматривалось! - заявил он.

- Кажется, тупизма там не предусматривалось тоже, - раздраженно бросила ему Василиса.

Фэш со стоном уткнулся в учебник. Василиса наблюдала за ним несколько минут с весьма кислым видом.

Это занятие нехило мотало нервы. Девушка уже чувствовала себя так, будто ее мозг вывернули наизнанку и обратно, хотя прошло только пятнадцать минут из положенных тридцати семи.

Именно тридцать семь. У них с Фэшем некоторое время был горячий спор на эту тему. Василиса отстаивала положенные сорок пять минут, как и у всех нормальных людей. Фэш требовал тридцать минут, «как у всех нормальных не-зануд». Чуть не подравшись, ребята со скрипом согласились на тридцати семи.

- Нет, ты только глянь на это! - Фэш ткнул ей в лицо листочком, который был расписан формулами.

- И что? - фыркнула Василиса, на всякий случай рассматривая формулы. Может, она вдруг начала писать на каком-то непостижимом человеческому разуму языке?

- Что это?! - мученически вопросил Фэш, драматически всплескивая руками и качаясь на стуле так, что Василиса не удивилась бы его размозженной о пол голове.

- Алгебра, - лаконично отозвалась Огнева, садясь рядом. - Мне казалось, ты сказал, что имеешь начальное понятие об этой науке.

- Видимо, - недовольно сказал парень, отталкиваясь ногами от пола с большей силой. Бедный стул, должно быть, страдал, - за те уроки, на которых меня не было, алгебра перешла на какой-то космический уровень и решила готовить из учеников кандидатов в Нобелевские премии!

- Завязывай ныть и начинай зубрить, - угрюмо откликнулась Василиса, машинально натягивая пальцами рукава свитера на ладони, чтобы не задирались на запястьях. Фэш наблюдал за ней.

- Холодно? - он приподнял бровь.

- Да, - соврала Василиса и надвинула ткань еще дальше. Теперь уж точно ничего не заметно.