Самое простое дело — умереть. Даже делать ничего не надо. Коль скоро решено остаться живым, необходимо действовать. Однако, это депрессивный аргумент. Он касается только одной стороны человеческого естества, надежды не просто на существование, но и на лучшую жизнь. То есть житие, экспрессию существования, путь к бесмертию, а не несмертию, страстное удаление танатоса как эрос, и эрос, как удаление танатоса, его интенсивное, бытийное измерение и осуществление не просто существующим, но и оставшимся в существовани, что и есть бытие. Минимальным для этого измерением остаётся существолвание в роде. Но это действительно, вроде существование, и негативно, как бы, и позитивно, не только вроде, но и в роде, в роде человеческом, не только виде, индивиде, индивидуальности, но и в роде как рождающий, рождаемый и рождающий и порождающий. Этому способствует дв других естества человека — научение и ориентвация. Восприятие и представление. В человеческом роде они имеют обычно обратный ход, не от научения, подражания, к ориентаци, порождению, а от ориентаци к порождению, научению уже не толлько и не столько других и у другого, сколько у себя для акЦивности. Обезъяна могла бы сказать – у человека всё не как у людей. Всё наоборот. «НаобороЖд». Также и страх смерти обычно обёрнут, обращён радостью раждения или родостью рождения. В этом смысле экзистенциалистский онтологический ужас имет смысл только как пограничная ситуация в ориентаци, период и момент выбора и свободы выбора как таовой, что есть важный, но момент деятельности. Сартр рассмаьтривал деятельность исключительно как выбор и со стороны выбора, что не исчерпывает богатства и онтологической абсолютности и полноты деятельности как высшей из возможных форм движения как такового так, что попытка превзойти её будет также деятельнсостью ( аналогичная ситуация в микромире – квант действия Планка). А в макромире – первичный взрыв. Каждая попытка обойти его ведёт к взрыву. Поэтому имено деятельность не только оснрование бытия, становления, преображающего существующее и потому дающе даже ему существование, поскольку и оно должно нерерывно твориться, ни и сама есть бытие как таковое, повторимая только как фиксирующие реали, слова, понятия, категори. Имено за их завесой, зап завесой устойчивого и даного, понятых как творимое ив творящем и как заданое, укоренен мир реальностей и реальный, а не реСальный, и раскрытие его, обращение к нему становится насущной задачей мастера бытия катеорического и императивного субъекта (среди всей иеро\профундоархией — человека, который так свершлается кк личность, не антроп только, но гуманус прежде всего, по-человечески относящийя к универсу сущестования, сутЬщего, сущего и бытия как свершения и Деяния. Поэтому гуманое отношение — не смертность антропа, а рождение Гумана. Оно и подразумевает смерть для этого падшего, наличного, нудящего мира в миры беспредельного.Для этого необходимо много ума. Выбор существования в существующем — выбор человека в переходе к личности по преимуществу, и страх смерти преодолевается в деятельности, гарантирующей не только социальное несмертие в признани других, но и в признани их как Иных, что создает общественое, и признание страсти существующего к Иному, что и есть запрос к творящей деятельности, бытию как житию, Деянию бога и богов, Быдеянию. Существованию в Деять-ии. Ан-тропос, идуший, не сворачивая, Гуманус – идущий по почве, гумусу, создающий почву и её воз-делвывающий (первичное человеческое вобще), в том числе и почву своего естества, создавая не-естественое, то есть собствено человеческое, в размахе от противо-естественого, сверхъестественого до не-естественого, сотвореного им как одним, и всегда себе главным, элохимом, творцом. Креатором, то есть К-ре-актором, актором к реальности. И, как таковыой, более реальный, реальнейший, как беспредельная реализация.Человек как личность здесь – ИнАк. Поэтому и в истори, и в логике, и в аксиологике, и в пойэтике (акт) происходит восхождение сответствено даным ступеням и аспектам от земледелия – к промышлености, у-мышлености (работа) и креативности всех – разночинрию как доминированию и имперированию в акЦивности ургического, бывшего часто и у многих побочным или иным, в гони, гении, гееннии — к ургии. Путь от персти, к ести и Исть-ти не-истовства творчества, не-из-естЬия ( в этом и отличие философи будущего от Руской классической религиозной и постклассической философи, «истина-естьина», Флоенский, (уже)-данная (Ленин, хотя лично ему была лишь заданная. И кем? Когда? Где? Как?) его. Она философия именно потому, что есть вызов именно человека, путь в беспредельное через пределы и с опорой на них, именно как человека, гумануса.В пре—одоление анртопного так, что принципом стаовитися – существует тот мир, который создал сам человек. Вывел уже не из ничто (чтойность), но через себя из «никто», то есть из нребытия в бытие, через собственое бытие, в генезис через кеносис.Валерий Дроздов (С) Сокровенное. Проза.ру. Фрагмент.
