- Иногда бежать от любви бесполезно, особенно, когда любовь найдёт тебя, где бы ты ни скрывалась. И не забывай о том, что ты сама подписала себе этот приговор, когда лишила меня сна, покоя и любых разумных мыслей.
К сожалению, это изображение не соответствует нашим правилам. Чтобы продолжить публикацию, пожалуйста, удалите изображение или загрузите другое.
Сердце Камиллы каждый раз угрожало выпрыгнуть из грудной клетки из-за волнения, когда она слышала его шаги рядом с дверью комнаты, в которой сейчас находилась. В ужасе до кончиков пальцев, она сидела на кровати, сложа руки на колени, иногда перебирая пальцами, нередко с хрустом сжимала их, но совсем не чувствовала боли, хотя и не понимала, должна ли она сейчас чувствовать боль вообще?
После стольких глубоких порезов одна небольшая ранка кажется сущим пустяком.
Джозеф, её любимый, что так жестоко предал бедняжку, нанял людей, которые поставили решётки на каждое окно в доме. Даже самое маленькое окно теперь выглядело устрашающе, однако, вряд ли это слово сюда подходит. Решётки выглядели красиво, но неприступно. На первый взгляд они были тут словно для красоты, но то, что делается для эстетичного удовлетворения легко сломать, а эти решётки были неприступной стеной для любого, кто попытался бы выйти или войти, точнее говоря, лишь для одного человека на этой земле они были предназначены.
Для Камиллы Куинси, что сейчас сидела на кровати уже долгое время и не думала шевелиться, лишь иногда вздрагивала, слыша его шаги рядом.
Хотелось убегать, укрыться, найти выход каждый раз, когда в оглушаюшей тишине слышала его голос, его пугающий топот ног.
Когда же он вошёл в комнату, появилось ощущение, словно воздуха не хватает, будто бы он исчез так внезапно, что Камилла не смогла набрать и малую часть кислорода. Она явно сейчас была где-то далеко от всего, что происходило вокруг, но одно ей было ясно точно.
— Я не могу и не хочу спать с тобой, — в её голосе не было и нотки испуга, дрожи или даже самых коротких запинок, она как всегда ясно и чётко выразила свою позицию, не желая её менять. Джозеф замер, стоя около большого зеркала, от нескольки её слов против него разум его стал туманным, кулаком он так и хотел удартть по зеркалу, что так манило, он уже представил, как по его пальцам стекает кровь, на полу валяются осколки, в которые он непременно случайно наступит, но, сдержав эти мысли при себе, психиатр, которому уже самому нужен врач, повернулся к Камилле лицом, она же на него не могла смотреть и не смотрела.
