Исповедь чумного доктора

Рвущаяся нить

Закончив процедуру, вытираю собственную шею этой же тряпкой. Такое ощущение, что на всей поверхности слой омертвевшей кожи, к которой прилипла грязь, хотя моюсь я каждый день. Противное чувство все равно не уходит, все теплица в груди змеей, свернувшейся в клубочек. И это вовсе не от жара, это что-то, идущее из глубины души. Хватаюсь за воротник, слегка оттягиваю, освобождая шею хоть на несколько минут. А в груди змея увеличивается, расползается, шипя и кружа меж легких и сердца. Ее длинный хвост обвивает правое легкое, тонкий раздвоенный язык облизывает стучащее в ускоренном ритме сердце. Меня аж всего передергивает. А от тихого голоса Чимина, пришедшего в себя, я и вовсе подскакиваю на стуле, но парень этого не замечает. Змея, шипя, добирается и до второго легкого. Она бодается головой, пытаясь пробиться внутрь. Я несколько раз чешу грудь, змея успокаивается, притихнув. Она вновь шипит, высовывая язык. Клыки прячутся, а яд, сочащийся из них, пока еще в ее пасти.

Я сажусь на колени возле кровати, беру маленькую ладошку в свою. Чимин облизывает губы, а я понимаю, что ему сильно хочется пить. Прошу его подождать минутку. Он жадно пьет, часть отвара стекает по подбородку. Я заботливо вытираю подбородок, вновь сажусь на колени, кружку ставлю на табуретку.

— Доктор, — его хриплый голос пробивается будто сквозь толщу земли. — Пожалуйста, поведайте Тэхену о том, как сильно я его люблю. И не только я, Чонгук тоже. Передайте моему брату, что он самый лучший на свете, что я буду помнить о нем всегда. Скажите ему, что я помню нашу первую встречу, никогда ее не забуду. Я ни разу не пожалел, что заговорил с ним тогда, и так рад, что он поделился со мной своими переживаниями. Скажите Тэхену, что я благодарен за то, что он был нашим братом, за то, что позволил оберегать себя. А еще передайте, что я очень сильно люблю его улыбку. Вы ведь знаете, какая она необычная. Пусть он улыбается чаще. Доктор, вас ведь зовут Юнги? — сам себе кивает. — Юнги, позаботьтесь о моем брате, всегда находитесь рядом с ним, не оставляйте его одного и не позволяйте ему грустить. Юнги, пожалуйста, увезите Тэхена из города, когда выпадет шанс, не дайте ему заболеть, он не должен испытать той же боли, что испытали мы с Чонгуком. Доктор, нет, Юнги, — Чимин путается в словах. — Любите Тэхена так же сильно, как мы любим его с Чонгуком. Да, я знаю, что для вас он особенный, и мне просить не нужно, но все же... Не дайте моему брату потонуть в горе, не дайте ему захлебнуться им. Вы все должны сделать, чтобы он чувствовал себя хорошо. Тэхен — мой луч надежды, простирающийся в этой непроглядной мгле. Он не должен меркнуть, он должен сиять. Подпитывайте его, чтобы сияние победило мглу. Тэхен рядом с вами переливается всеми гранями бриллианта. Так не дайте же этому бриллианту разбиться, не дайте ему потускнеть. Вы должны оберегать моего брата, вам я доверяю больше, чем кому-либо. Берегите Тэхена, и спасибо вам за все, — легкая улыбка проскальзывает на его лице, а взгляд приобретает невидимый мне ранее блеск. — Чонгук, — шепчет Чимин, а потом его тело обмякает, рука выскальзывает из моей и повисает на бортике кровати.