Автор : ACID_THE_VIRGIN (https://ficbook.net/authors/3009983)
______🔞______
«Стоило тебе болезненно замычать, как мое моральное состояние начало подниматься выше. А после ты оглядываешься, сглатывая, дребезжа цепями. Такой глупый и наивный. Тебе никто не поможет, сладкий.» Третий Рейх встает с пола, поправляя одежду на себе. Союз резко поднимает голову, смотря на немца с дикими искрами в глазах. В них будто бы читалось, что если что, то он глотку перегрызет в два шага. Но… — Мм! Ммм! — Союз мычит, стараясь как-то избавиться от повязки во рту, или что это вообще такое? Рейх только гадко усмехается, беря в руки плётку. Железный прут и кожа на конце — идеально. А ноги у коммуниста связаны в бедрах тугими ремнями точно также, как и руки за спиной. — Oh schau, wachte auf! — с предвкушением в глазах говорит Рейх, оглядываясь по сторонам и разводя руки по сторонам, мол, смотрите! СССР рычит, не имея и малейшего понятия, что с ним сейчас будут делать. А как он здесь вообще оказался? Каким, сука, образом? Он и на три шага к себе никого близко не подпускает, а тут его за подбородок тонкими пальцами поднимают! Да как он вообще посмел?! — Oh… Ich habe völlig vergessen, was sonst Mädchen. Aber bald werden wir es reparieren! — сдёргивает повязку с лица, если точнее, со рта. Хотелось послушать, какие ругательства посыплются в его сторону. Очень хотелось. — Отпусти меня, ублюдок! — закричал мужчина, цокнув зубами прямо у руки немца, которую тот вовремя отдернул. Оставаться без пальцев, ему, как минимум, не хотелось. — Пока я на куски тебя не порвал. — злобно рычит, но сдержаней, все ещё надеясь на освобождение. Но Рейх не так уж и прост. Отпускать жертву, а в особенности такую, он уж точно не станет. Не в его принципах! — Точно, я забыл кое-что тебе дать. — тихо хихикает, отворачиваясь и доставая из кармана две синих таблетки. Как ни странно, Рейх говорил чисто на русском языке, не каверкая ни слова. — Союзик, — почти не каверкая, — если ты выпьешь одну таблетку, я сниму с тебя цепь и ремни. Тебе же они не нравятся, да? — проводит тонкими пальцами в белых кожаных перчатках по скуле СССР, от чего тот дёргается. В чём подвох? — А если я не буду пить их? — дерзит мужчина, хмыкая, на что получает звонкую пощёчину. Как на зло, тот не вовремя прикрыл рот, и когда его ударили, то прикусил губу. По ней тут же потекла кровь, капая алыми пятнами на… а где его китель? — А если ты не выпьешь, то я буду делать это насильственно. Ты же не хочешь, чтобы тебя мои мальчики держали? — тут же отвечает Фриц, щёлкнув пальцами. Советы отрицательно качает головой, опуская голову вниз. — Das ist großartig. Ich werde Ihnen nicht sagen, um welche Art von Pillen es sich handelt. Wählen Sie also schneller. — фыркает, после берет стакан с водой, причем холодной. А вот от воды коммунист не отказался бы. Никогда. Особенно сейчас, когда глотка высохла, и глотать становится больно. — А вторая зачем? — тут же спрашивает Союз, не давая нацисткой Германии продолжить свою речь. Тот в свою очередь крепче сжимает прут пальцами, от чего послышался тихий скрип кожи. — А эта для того, чтобы я дал тебе воды. — улыбается, скаля свои клыки, но СССР улыбается так же. Вот мерзавец какой. Но все же опасность, что эти таблетки какой-нибудь яд, не отпускает мужчину. Но стоит попробовать, он ту все равно надолго. А сущность фрица он знает отлично. Если с ним не идти на уступки, будучи под его властью, он точно применит свою силу. А та хоть и превосходит силу Советов, но все равно тот немного сильнее. Но даже это не отменяет ничего — Ладно. — шипит, поднимая голову, — давай свои таблетки. — приоткрывает рот и под смешок Рейха ему на язык кладут две таблетки, а после подносят стакан воды к губам. Выпив всю почти залпом, отворачивает голову и кашляет. От «непривычки» горло немного заболело. — Что теперь? Отпустишь? — Nein. Ich habe es mir anders überlegt. Setz dich hier ein bisschen hin, ich komme später wieder. — и под крик коммуниста закрывает дверь на ключ, отдавая приказ двоим солдатам следить за Союзом.
***
— Ч-черт… Что это за таблетки?.. Ненавижу его. — тихо говорит коммунист, сжимая колени максимально близко, лишь бы не учуяли его омежий запах. А все казалось таким хорошим. Казалось, его немного помучают и «отпустят», но нет. Его перед этим выебут, опозорят, а только потом уже наверное и отпустят. Смазки, тем временем стало больше, и по ощущениям она уже впитывалась в итак тяжелую военную одежду. Дверь открывается, Союз в томительном ожидании смотрит туда, ёрзая, стараясь спрятаться. Немец же спрятал глаза своей черной фуражкой, смотря в пол. Но на губах была видна усмешка. Подонок. — Здравствуй еще раз, Союзик. — приторно нежным голосом говорит Рейх, ощущая приятный для того запах. — Вижу, ты готов. мне развязыва- — Только тронь меня, собака! — кричит коммунист, отползая назад на кровати к стене, дрожа при этом еще сильнее. Оно и ясно: Рейх альфа, и запах у того специфический — красное вино с нотками клубники. Фриц чуть вздрагивает от голоса пленника, останавливаясь, но после хмыкая и подходя, садясь на кровать. Кладет руку на колено Союза, поглаживая, вызывая у того бурю эмоций. Смазка у Совета уже впиталась в одежду, были видны темные пятна. Поэтому облизнувшись, Рейх давит коленом между ног коммуниста. Тот в свою очередь жмурится, тихо промычав. Словно ток удовольствие пробежалось по всему телу Союза, заставляя того сжать зубы. — Ну-ну… — лукаво говорит Дитрих, перемещая ладонь на живот пленнику, — Если не будешь сопротивляться, то я развяжу тебе руки. — медленно ведёт руку вниз, касаясь бугорка и чуть надавливая, от чего СССР прикрывает глаза. Разомкнув губы, тяжело выдохнул. Вся смелость вдруг куда-то испарилась, словно её и не было. Теперь он простая течная омежка, которую заводит буквально все. Сглотнув, Рейх нависает над Союзом, наклоняется к его лицу, желая поцеловать. Но омега ещё держится, плавно отворачивая голову в бок и чуть прикрывая глаза. Рассудок медленно покидает его тело, стоило Дитриху схватить пальцами за подбородок и жадно впиться в губы. Советы уже не может, открывая рот, позволяя их языкам слиться в непонятном страстном танце. Хотелось все сильнее и сильнее, но чего именно хотелось, разгорячённый коммунист пока понять не мог. Вроде бы они враги, но его так безумно сильно тянет к Рейху, что хоть вон из кожи лезь. — Похотливая псина… — тяжело шипит после долгого поцелуя Советы, расслабляясь под немцем. Рейх лишь усмехнулся, вновь наклонившись, но уже к открытой шее, чуть ли не кусая своими акульими зубами омегу. Метка повременит, ещё не время. — Признайся, что тебе это нравится не меньше, чем мне. — в ответ говорит Дитрих, резко опустив руку на бедро Союза, сжимая до тихого поскуливания со стороны течного. — Развяжи руки и сними уже эту ебучую цепь, — на выдохе говорит СССР, после чуть вытягивает руки вперёд, а Рейх только кивает и быстро убирает цепь с шеи и кожаные ремни с рук и ног. — а теперь отпусти меня. — Ну уж нет, наглый Союзик… — лепечет на ушко коммунисту Дитрих, опуская руки и снимая с Союза белую рубашку, кидая ее в сторону. Теперь тот любовался изящным телом омеги, касаясь пальцами твёрдых сосков. Советскому Союзу приходилось только сдавленно стонать и мычать, прикрывая рот ладонью. Рейху же это не нравилось, и поэтому прекратив любые ласки, убрал руку с лица коммуниста. — Не прекратишь, я их свяжу вновь. — предупреждает немец, смотря на губы Союза, которые тот облизывает язычком, после кусая нижнюю. Не сдержавшись, хотя тот даже не пытался себя сдерживать, вновь целует коммуниста, глубоко и мягко одновременно. Так приятно, что Дитрих готов отнять их первый раз прямо сейчас, без какой-либо подготовки. Но для удобства, нужно подготовить омегу, чтобы было максимально приятно. Скинув штаны с Союза на пол, после и нижнее белье, оставив того полностью нагим, Рейх облизывает пальцы. Так сексуально и эротично, что у Советов аж живот скрутило в приятных спазмах. Так же медленно опускает конечность между ног, поглаживая расслабленную дырочку двумя пальцами. Коммунист хнычет, раздвинув ноги чуть шире, позволив Дитриху войти, но только кончиками. Дразнит? Несомненно. Но, выждав несколько секунд, которые для обоих показались вечностью, фриц вводит пальцы до конца, не щадя попку Союза, двигая рукой с разным темпом. Сначала медленно, потом быстро, потом вновь медленно, пока по ощущениям не поняв, что двух стало мало, добавляет еще столько же, минут через 10 вводя в Советы чуть ли не всю ладонь. — Ich werde dich ficken, bis du das Bewusstsein verlierst… — лепечет Рейх, кусая мочку уха, тут же слизывая алую кровь. Сам СССР чуть ли не кричал от удовольствия, двигая тазом к такой грубой и приятной руке немца. Он бы смог кончить, но вторая рука, крепко сжимающая основание члена не давала этого сделать. Конечность покидает прекрасно растянутое тело коммуниста, после спуская с себя нижнюю одежду. Пристроившись между, осторожно потирает головкой твердого и огромного члена дырочку, от чего Союз открывает глаза и с желанием смотрит на Дитриха, кладя руки тому на плечи, ноги на поясницу для большего комфорта. Рейх гладит низ живота второй рукой, как бы предупреждая, что тот сейчас начнет. Начнет грубо, с нотками садизма. СССР только кивает, прижимаясь к немцу и чуть двинув тазом назад, сам насадился на головку органа. — Ох… — тихо произнес мужчина, чувствуя, как в него плавно входит член Дитриха, распирая от удовольствия. Союз протяжно стонет, закатывая глаза и кусая губу до крови. Он так хотел излиться… Рейх же даром время не терял, входя в коммуниста до конца, на несколько секунд останавливаясь, свыкаясь с собственными ощущениями. Также он дал и привыкнуть к ощущениям и омеге, постепенно выходя из его тела, после вновь входя, но уже рывками, срывая с уст Союза вскрики и стоны боли. Как никак, больно все равно было. Желая как-то смягчить движения Рейха, коммунист сильнее прижался к его телу, целуя шею и блуждая языком по коже. Немец тихо замычал, дёргая головой. Нежели эрогенная зона? — Прекрати… — замычал немец, чуть поднявшись, все также находясь внутри Союза. Толкнулся уже нежнее, вырывая с уст не болезненный стон, а стон удовольствия. — А ты-мха… А-а… ах-х… ах! — ему не дают договорить, начиная толчки внутрь, распаляя и без того горячее тело. Выгибает спину, царапая Рейха ногтями и закатывая глаза от нескончаемого удовольствия. СССР готов стонать и стонать, но ему только затыкают рот кляпом, а после и сжимают шею широкой и довольно-таки сильной рукой. Закатывает глаза, раскрывая рот в немом стоне, стараясь глотнуть хоть немного воздуха. Чуть-чуть хотя бы… Теперь от Союза доносились только хрипы с сдавленные мычания, редкие попытки убрать руку со своей шеи. Дитрих, все-таки насладившись хрипами нижнего, убирает руку спустя минут таки пять, позволяя СССР дышать. Но толчки тот не остановил, делая их только сильнее и быстрее. В один момент отпускает член коммуниста и тот с гортанным стоном удовольствия кончает, пачкая не только себя, но и немца. После чуть ли не кричит, царапая спину Рейха ногтями и выгибая спину. — Мм… Так вот она где… — приторно сладко шепчет нацист, лизнув шею Союза, начиная двигаться именно в том направлении, куда попал точно в десятку несколько секунд назад. Только теперь толчки были не такими быстрыми, но резкими и грубыми. Такими, какие сейчас понравились СССР. — С-со-оба-ака… Ааа… — произносит коммунист, жмурясь, кончая второй раз, кусая губу и чуть прикрывая глаза. Сквозь пелену смотрел на Рейха, в ярко красные и мутные глаза, замечая в них нечто иное, как нежность и любовь. После стонет, ведь движения Дитриха стали просто безумно быстрыми. «Нужно заканчивать, а то он сейчас голос сорвет…» И с этими мыслями фриц делает последние два толчка, быстро выходя из тела Союза, бурно изливаясь тому на живот. Туда, где уже была лужица семени, стекающая по бокам на кровать. — Повторим как-нибудь, Союзик… — мурлыкает немец, на что получает звонкую пощёчину от «Союзика». — Ты придурок… Если кто узнает, получишь… От тебя то? Кто тебя пустит? Надув губы, СССР отворачивается, но потом поднимается и целует альфу в губы.