Память согревает человека изнутри. И в то же время рвет на части*
* * *
《Painkiller - Three Days Grace》
Руки болят, ужасно, но я откровенно плевать хотел на это, снова и снова разбивая их в кровавое месиво об одну из бетонных стен. Интересно сломал я их или нет, из-за пульсирующей боли не ясно. Шершавая поверхность уже должно быть впитала в себя мою кровь и ошметки кожи, но я не останавливался. Горло драло от огромного стального кома застрявшего там, и я не мог сглотнуть. Дышать тоже давалось с трудом. Так пиздец-ки больно, что вместе с кулаками хотелось разбиться и самому, полностью, на атомы. Но этого не происходит. Только вперемешку с душевной болью появляется еще и физическая.
Черт. Черт. Черт.
Я сорвался на крик, яростный, но болезненный, как у раненого зверя. Легче не стало, ни на фунт. Я облокотился ладонями об остатки своего же кожного покрова и вязкой жидкости и коснулся лбом стены, в попытке перевести дыхание. В голове хаотично мелькали слова и картинки, а мне снова хотелось убиться, лишь бы не видеть этого больше. И не вспоминать.
Чувство вины - это огромный, дикий и неконтролируемый зверь внутри, он растет, заполняя собой всего тебя и душит своими уродливыми когтистыми лапами. Но самая большая проблема в том, что ты ему это позволяешь, потому что считаешь, что заслужил. Потому что так правильно. А зверь доволен, ему есть чьей кровью питаться, большего не надо.
Я всегда знал, что виноват, не отрицал этого. Я хорошо понимал это и никогда не пытался искать оправдания. Я даже лелеял мысль, что если ты умеешь чувствовать вину, значит не полностью мертв внутри, значит все еще имеешь душу. Какой бы прокаженной она не была.
Все остальные тоже хорошо это понимали и, наверняка, ненавидили меня, даже не скрывая. Между нами прошла кривая трещина, которая в последствии разверглась до бездны огромных масштабов. И когда ты смотришь туда, вниз, невольно хочется упасть, чтобы это темное жерло тебя проглотило. И больше ничего не помнить. Перестать быть.
Я чувствовал себя опустощенным, полым, без единой эмоции внутри. Я хотел избавиться от боли, но сейчас лишился всего спектра чувств. Осталась сплошная оболочка. Усталость накатывала волнами. Я скатился по стене, грязной и обшарпанной, и ударился об нее затылком. Тупая боль запульсировала в висках. И осталось только одно желание: вскрыться и закончить это все.
Я обхватил колени руками и уткнулся лицом в сгиб локтя. Как ни странно для Калифорнии, но холодный ночной ветер пронизывал все тело и я ощущал заметные мурашки, бежавшие по стене. В голове голосом Скарлетт прозвучало: "Заболеешь и умрешь, и мы тебя оплакивать не будем". Она всегда так говорила, когда я сидел один ночью на пороге пляжного домика. Сейчас я не хотел о ней думать, вернее о том что ее уже нет и некому меня упрекать, но Бёрти никак не выходила у меня из головы.
Мне жаль. Мне жаль. Мне жаль.
Я впился руками в запястья и знакомая боль привела меня в чувства. Я понимал, что должен с этим что-то делать. Чтобы наконец отпустить это, хотя бы попытаться перешагнуть и забыть в самых темных уголках недр моего сознания.
Аннабель. Это имя было неожиданным и оглушающим, как гром, но почему-то эта мысль казалась самой правильной, а решение самым верным. Она уже знает, частично конечно, но все же. Если она назовет меня убийцей и скажет, что нам не стоило вообще встречаться, то я ее пойму. Наоборот, это будет самый логичный исход. Тогда я уйду. Будет поставлена точка и на этой части моей жизни. Я не буду жалеть, я всегда знал, что так это и закончится, и был даже рад. Это будет последний абзац моей жизни.
Я на дрожащих ногах поднялся, опираясь о стену. Интересно, как я выглядел со стороны. Как убийца или суицидник. Или просто психически нездоровый человек. А возможно все три варианта сразу. Ирония.
До полуночи осталось около двадцати минут, последний автобус будет проезжать в двенадцать ночи. Я должен успеть.
Холодный ветер и тусклый лунный свет были моими единственными спутниками в эту ночь. Легкий запах полевых цветов и шум листвы растущих вдоль тротуара деревьев. Я знал эту дорогу, как свои пять пальцев, каждый поворот и пропинку лучше, чем комнаты в собственном доме. Было не удивительно, что я дошел до остановки, даже не обращая внимания куда иду.
До приезда автобуса оставалось около пяти минут, и я пустым взглядом смотрел на дорогу, освещенную тусклым фонарем. Мои волосы трепал ветер, а тишина, рушимая только отдаленным эхом с поля, казалось, сводила с ума, но я не стал доставать наушники, чтобы хоть как-то притупить это чувство. Не было смысла, да и желания.
Автобус остановился, издав жалкий скрип. Помимо меня здесь сидел лишь взрослый мужчина на первых рядах, наверняка, возвращавшийся с работы. Я прошел в конец и сел у запотевшего окна.
Я прижался к стеклу лбом и скосил глаза. Мы ехали не то что быстро, но и не медленно, отчего я тихо стукался головой на каждой кочке. Я принялся рассеянно вырисовывать что-то на запотевшей поверхности, одновременно с этим слушая тихий рокот мотора и наблюдая за проскальзывающими мимо деревьями.
Я и не заметил, как витьеватые узоры слились в слово: "Прости".
* * *
Аннабель открыла почти сразу, что показалось мне странным. Будто она только и ждала моего появления и караулила у двери. То что она вернулась и была дома уже большая удача. Но мне пришлось откинуть это предположение, когда я увидел неподдельное удивление на ее лице.
Девушка оглядела меня с ног до головы, и ее взгляд из недоуменного быстро становился испуганным. Она задержала взгляд на разбитых костяшках моих рук и лишь потом заговорила, вернее обеспокоено затараторила:
- Джексон, что... Что с тобой случилось? Где ты был? Все хорошо?
Девушка продолжала осыпать меня вопросами, а чувствовал что последние нити моего самообладания натягиваются до предела и готовы вот-вот лопнуть.
Аннабель заметив мое состояние затянула меня в квартиру, закрыв за собой дверь. Я медленно скатился по стене, судорожно пытаясь вздохнуть. Я цеплялся пальцами за края рукавов толстовки, сжимая до побеления окровавленных костяшек, скрестив руки, и не моргая смотрел вперед. Тепло равномерно окутывало мое тело, и через мгновение я снова увидел Аннабель, с испугом на дне васильковых глаз и стаканом воды в руке. Я не сдержал смешка.
- Вылей на голову, вдруг поможет, - я даже ужаснулся услышав свой голос, сломанный и хриплый, совсем не похожий на привычный.
Я был истощен, морально и физически и сейчас хотел только одного - умереть, ну или хотя бы проспать несколько дней. Я уже прикрыл глаза, снова слыша звон в голове и ощущая приступы тошноты и головокружения, как случилось то, чего я никак не ожидал. Аннабель действительно плеснула всю воду из стакана мне в лицо. Как ни странно, это даже немного помогло. Я резко дернулся, распахнув глаза и стукнулся головой об полку для специальных принадлежностей на стене надо мной. Тихо прошипев от боли и снова уставившись на Аннабель, я не увидел в ее глазах даже капли веселья. Девушка потянула меня за предплечье, заставляя подняться.
- Не отключайся, - потребовала она, щелкнув перед моим лицом пальцами. - Сейчас мы пойдем в комнату, ладно? И ты поспишь.
Я протестующе промычал что-то в ответ, но девушку это не устроило. Она приобняла меня за талию и потащила в единственную комнату, что была в ее квартире, помимо гостиной и кухни.
У меня перед глазами все плыло, сказывалось трехдневное отсутствие сна и питание в виде одних энергетиков выпитой в одиночку бутылки разбавленного колой виски(та еще гадость), но это не помешало мне рассмотреть не застеленную двуспальную кровать посреди комнаты. Туда Аннабель меня и уложила, вернее я упал в прохладные простыни лицом. Я лениво перевернулся, ожидая дальнейших действий девушки.
- В кладовке есть раскладушка, и лучше тебе снять верхнюю одежду, пока я ее не принесу. В душ ты идти не в состоянии, верно?
Я слегка кивнул, и постарался сесть на кровати, что получилось после второй попытки. Аннабель же действительно вышла из комнаты.
Я стянул с себя кеды и грязную толстовку, оставаясь в футболке и джинсах. Не практично, но уже что-то. А для моей не совсем соображающей головы, как раз. Я зарылся руками в волосы, оттягивая темно-каштановые пряди до легкой боли и уперевшись локтями в колени. Я старался не думать и у меня это получалось, так как в сон действительно тянуло.
Аннабель не пришлось долго ждать. Раскладушка на самом деле оказалась низким деревянным каркасом, поверх которого девушка уместила худой и старый матрас, но было вполне удобно. Она также дала мне подушку, одну из тех, что лежали на ее кровати, и коричневый мягкий плед. Я был ей больше чем благодарен. Особенно за отсутствие вопросов, хотя бы в эту ночь.
Аннабель улеглась в кровать и проследила, пока я не сделал тоже самое, укрываясь пледом. Потом она повернулась к стене и почти неразборчиво сказала:
- Спокойной ночи.
И девушка затихла. Она явно не собиралась продолжать общение до наступления утра.
- Спокойной, - это было единственным, что я смог выдавить из себя, пока не провалился в сон.
* * *
《Afterlife - Brennan Savage》
Во снах нельзя увидеть, то что хочешь. Одни говорят, что это прокручивание наших искаженных воспоминаний, другие игры воображения. Но кошмары, остаются кошмарами, как бы по научному не определяли их значение и причины появления. Я не видел картинки, скорее это были звуки и крайне неприятные. Сначала это были слова, сказанные до боли знакомым голосом, но я не понимал, что именно до меня пытались донести, потом они перетекли в заливистый смех, а после в задушенные хрипы и истошные вопли. А сейчас в голове словно гудел поезд и звенели тысячи китайских колокольчиков одновременно. Вроде бы это сон, но все звуки давили на виски и голова чуть ли не раскалывалась на двое.
- Джексон.
Я услышал голос Аннабель. Внезапно весь шум исчез и я остался в звенящей темноте и тишине. И только голосу Аннабель удавалось пробираться через этот сплошной вакуум.
- Джексон, проснись.
Я резко вскочил, оглядываясь по сторонам. Я был в доме Аннабель, спал на старом матрасе. Моя футболка неприятно липла к телу, а волосы промокли, на висках все еще чувствовались капли пота. Зато шум в голове прекратился и хотя бы мог слышать свои мысли. Голова слабо пульсировала, но это было вполне терпимо.
Я перевел взгляд на кровать и Аннабель которая лежала на постели животом вниз и опираясь на локти, смотрела на меня. В ее васильковых глазах все еще таилось беспокойство, но ее настроение явно улучшилось в сравнении с прошлым днем. Ее волосы были собраны в пучок, челка, как и несколько передних прядей лезла в глаза, но она не обращала на это внимания. Аннабель внимательно следила за мной, наклонив голову к плечу и болтая ногами в воздухе.
- Доброе утро, хотя не уверена, что оно может быть добрым, - сказала она.
Я с тихим стоном снова упал головой на подушку и закрыл глаза.
- Убей меня.
- Не дождешься, - тут же ответила девушка, а через пару минут молчания добавила. - Будешь кофе, свежесваренное, а не ту жижу из пакетиков?
Я приоткрыл один глаз, а после снова сел.
- Буду.
Аннабель поднялась с места и шаркая босыми ногами по полу, скрылась за дверью. Я зажмурил глаза и сжал руки в кулаки,из-за чего их пронзила боль. Кожа на костяшках стянулась и корочка из засохшей крови лопнула. Я растер пальцем выступившие бисеринки и все-таки встал. О чем практически сразу пожалел: в висках пульсировала боль. Но пересохшее горло и чувство будто я только вернулся из помойки взяли вверх.
Теперь я мог разглядеть комнату в которой находился. Это была спальня Аннабель: небольшая и во все таких же пастельно-персиковых тонах и с таким же большим количеством зеленых растений. Здесь была кровать, занимавшая почти все место, рядом стояла тумбочка, стеллаж в углу напротив, с зеркалом во весь рост и огромная разноцветная карта мира с кнопками всажденными в нее на месте некоторых городов и красной нитью обмотанной между ними. Я понятия не имел зачем Аннабель эти города и что они значат, ну или что в них находится, но не стал уделять этому много времени: я заприметил свой рюкзак и дверь в ванную.
Я провел достаточно времени под теплыми струями воды, смывая с себя прошедший день и засохшую кровь с рук. Я наблюдал как, бледно-розовая жидкость исчезала с потоками воды и гадал, откажусь ли я в такой ситуации снова. Казалось, что вместе с кровью сливались мои последние оковы, стирались границы и рушились с трудом возведенные стены. Накатывали вина и ненависть.
Я как можно быстрее вышел из душевой кабины, боясь долго оставаться наедине со своими мыслями. Натянул джинсы и вытащил запасную футболку из рюкзака, а грязную запихнул на ее место. Я смотрел в запотевшее зеркало с разводами, которые сам и оставить.
Я не хотел видеть человека в этом отражении. Мне было тошно смотреть в собственные каре-зеленые глаза, доставшиеся мне от матери, копну темно-каштановых волос, которые были у меня два года назад, тени под глазами и потрескавшиеся бледные губы. Даже родника над левой бровью меня до жути раздражала. Я ненавидел себя всего и эта ненависть отражалось на зеркальной поверхности.
- Джексон.
Тихий голос Аннабель заставил меня оторваться от рассматривания своего лица. Я вперился в девушку взглядом, все еще опираясь руками об раковину. Она сжала губы и зацепила на лицо маску серьезности, но ее синие глаза выдавали весь спектр эмоций, что она пыталась скрыть.
- Все в порядке? - снова попыталась она.
Я покачал головой, не отрывая от нее взгляда.
- Нет. Все дерьмово. Все пиздец, как дерьмово.
Аннабель хотела ответить что-то на это, но я ей не дал.
- Скарлетт умерла. Из-за меня. Мы с Лео накачали ее наркотой, пытались развеселить, как он сказал, и пустили обдолбанной за руль. Она была не в себе. Брейд без разрешения поцеловал ее и у нее началась паническая атака. Она... ее изнасиловали, когда ей было пятнадцать, поэтому она переехала в Гровер-Бич. Скарлетт лечилась, тоннами пила антидепрессанты. Она не любила прикосновения, мы не думали, что за этим что-то стоит. Мы не знали... Ли рассказал, после того как выбил из меня всю дурь. Лучше бы убил, - я замер, выдав все это, и боялся снова перевести взгляд с собственного отражения на Аннабель, но она молчала, поэтому я продолжил. - Они старались держаться и для этого плевались в нас и друг друга ядом, пытались задеть, как можно сильнее, а после Ли уехал в Китай, ничего не сказав, прямо с середины учебного года. Брейд на зимний каникулах. Попросил мать и они переехали, без понятия куда. А мы с Лео остались здесь с призраками прошлого и ее отражениями в каждой виртине. Мы даже не пытались бежать, ждали пока вина разъест нас изнутри.
Я остановился, перевести дыхание, Аннабель молчала, а все еще боялся смотреть на нее, но эту историю нужно было рассказать до конца.
- Знаешь, я ведь оказался на той крыше не из-за спонтанного решения, не просто из-за мысли "черт жизнь дерьмо, покончу-ка я с ней". Вся та вина и ненависть на самого себя за свою роковую ошибку, стоящую жизни, просто скапливались во мне и я не мог от них избавиться. Я считал себя виноватым во всем, даже не Лео, его там и рядом не было, когда она пришла ко мне с просьбой отвести ее домой, а я послал ее. Черт, когда я узнал, что случилось, казалось, что мне выстрелили в голову, но я каким-то образом выжил. Это было что-то похожее на эмоциональную мясорубку. Тот раз, на крыше, он был не первым, но планировался, как последний. Я так сильно во всем этом запутался, что решил просто сдаться. Многие так делают, если не могут решить проблему, останавливаются и перестают пытаться. Тогда то это проблема их и пожирает. Ведь легче просто перестать существовать, чем ломать себя в борьбе. Люди совершают суицид не потому что ненавидят жизнь, я потому что ненавидят то, куда она их в конечном итоге привела. Люди не умеют просить прощения и прощать, и нет не других - себя. Люди понимают что это не выход, но не могут по-другому. Просто, потому что устали. Черт... я так сильно ненавидел себя, что казалось будто внутри тупым ножом крошили органы. Не мог простить и не мог попросить прощения. Я слабый и просто не смог исправить то, что я натворил. Да и что тут, блять, исправишь, обратно ее не вернуть. Я просто... Просто не хотел жить с ежедневным чувством вины. И даже сейчас я как-то пытаюсь оправдать себя, хоть и не имею на это ни малейшего права. Я такой идиот и беспомощный придурок.
Я провел рукой по лицу, вцепившись в кожу ногтями, даже сейчас причиняя себе боль. Стараясь физической, перекрыть душевную. Все это вылилось из меня и я не мог, да и не хотел сдерживать, то что сказал.
《Reflection - Brennan Savage》
Я ожидал чего угодно, какой угодно реакции: криков, подщечины, ядовитых слов, но Аннабель на то и была одной из самых странных и противоречивых людей, из всех, что были мне знакомы. Она не сделала ничего из перечисленного. Мне даже показалось, что она просто ушла, сбежала, пока я не почувствовал прикосновение к своей спине. Аннабель обвила мой торс руками и скрестила их на груди, уткнувшись мне между лопатками. Ее даже не смутило то, что я так и не успел надеть футболку. Я кожей чувствовал ее тепло и оно было похожее на солнце, которое наконец поднималось из-за горизонта и освещало руины в моей душе. Я застыл, боясь даже вздохнуть и разрушить это.
- Эй, - тихо позвала она, прижавшись щекой к моей спине. - Ты виноват, не стану отрицать, но это не значит, что нет выхода. Я верю в прощение и второй шанс, Джексон. Верю, что люди способны раскаяться и ты это сделал, даже больше чем. Ты и сам сказал люди не умеют просить прощения, может потому что просто недостаточно пытаются? Я думаю, что если ее душа еще здесь или даже если нет, она тебя простила. Тебе тоже пора просить себя. Я знаю, что легче сказать, чем сделать, но после первого шага, остальные дадутся легче.
Она замолчала, сказав все что думала по этому поводу и ждала моего ответа.
Я сглотнул ком, образовавшийся внутри после ее слов, и прикусил губу. Принять помощь от Аннабель значило выйти из своей зоны комфорта, схватиться за протянутую ладонь и изменить то, что я эти несколько лет называл жизнью. Сделать первый шаг, вступить в игру, которую необходимо выиграть. Я не знал смогу ли, но ей верил. Раз так, может пора рискнуть?
Я осторожно накрыл ее скрещенные руки сверху и девушка сразу же переплела наши пальцы. Ее кожа была теплой и нежной, но крепкая хватка словно говорила: "Не волнуйся, ты будешь в порядке". Я долгую минуту смотрел на наши руки и выдохнул.
- Ты веришь, что у меня получиться?
Ответ пришёл незамедлительно и казался самой честной вещью из тех, что я вообще слышал:
- Да.
____________________
*Кафка на пляже - Харуки Мураками
3010...