В детстве мы всегда хотели стать старше и только с возрастом понимали, что мечтали не о том
* * *
《Апрель - rauf & Faik》
Впервые за всю мою сознательную жизнь июнь, июль и почти половина августа прошли так быстро, что я толком не успевал понять, какое сейчас число, а оказалось, что уже следущий месяц. Дни стремительно сменяли друг друга, а мне приходилось лишь наблюдать будто со стороны. Я не чувствовал ни одного из них. Но не сегодня. Этот день отличался.
Я шёл по сырому прохладному песку, в котором увязали мои ноги. Вокруг не было ни души и даже солнце еще не выглянуло из-за горизонта. Хотя это естественно, только полчетвертого утра.
Берег океана был одним из моих любимых мест, особенно в раннее время, когда весь мир заглушали шум волн и музыка в наушниках. Здесь легче думать.
За эти пару месяцев в мою голову прокрадывалось множество мыслей, разных и иногда не очень приятных. Но так глубоко я старался не заходить. Сейчас все что мелькает в голове поверхностное. Например, проблема моего отца с пятью годами запудривания его мозга и серьезное решение о разводе. Вечно сопровождающие меня теперь шипение Джейн и яростные взгляды в мою сторону (чтоб ее утащили пришельцы). Но все-таки событие радостное, нужно его как-то отметить.
Я пинал мелкие камешки и ракушки, которые кололи ступни, а прохладная морская вода едва касались моих ног. Правда иногда волны были достаточно большими, чтобы брызги попадали на спортивные штаны, закатанные до колен. За спиной маячил рюкзак, в который я запихнул кеды, минералку, пару пачек doritos и мусор еще со школьных времен.
Домой я не возвращался с вчерашнего дня. Под глазами наверняка залегли мешки, и я хотел спать, но энергетики мне в помощь. Довольно непривычно было проводить время так, тем более одному. Раньше со мной хотя бы был Лео, и мы вместе бродили по странным местам, куда обычные люди никогда бы не сунулись. Но увы, Вэйт поступает, а мне приходится скрашивать свое одиночество музыкой.
Я думал. В частности, и об Аннабель. Она еще чуть больше недели назад уехала из города вроде как навестить родителей, я не сильно интересовался, и должна была вернуться сегодня. Но это не самое важное. Я думал об месте Аннабель в моей жизни. Она появилась в ней чуть меньше трех месяцев назад и уже умудрилась занять мою голову. Это было странно, очень, особенно для меня. Раньше мне нужно было долго узнавать человека для того, чтоб хотя бы общаться с ним свободно. Ей же не нужно было даже стараться. И главным вопросом было: почему.
Я решил даже составить характеристику известных мне о ней вещах и записал все это на помятом листе из тетради. Сейчас он сложенный в четверо был запихнут в рюкзак. В нем даже пол страницы не было исписано, а все что было известно помещались на малой половине.
«Имя: Аннабель Хейз.
Возраст: семнадцать.
Есть родная сестра (умерла два года назад), родители живут в другом городе.
Любит фотографировать, цветы, легенды и томатный сок (она немного странная), знает об домике смотрителя в лесу у скал».
На этом список известного о ней закончился. Возможно, потому что я больше ничего особенного у нее не спрашивал. Но ситуацию это не проясняло ни на фут. Да ладно. Не можешь решить проблему игнорируй ее. Отличное напутствие на будущее. Хотя многие со мной не согласятся. Но у каждого человека свое мнение и угол зрения (да-да, угол), поэтому они не имеют права лезть в мои реалии жизни.
Так, стоп. Мысли снова перекатились не в то русло.
Я стянул наушники. Из-за того, что, громогласные биты покинули мою голову, окружающий мир стал реальнее. Например, чайки. Они всегда так кричат или я просто не замечал. А еще шум океана. Даже соленый морской запах почему-то стал ярче. Под ногами хрустели ракушки. Я вздохнул глубже и поднял взгляд с носков кед.
Уже пора. Рано или поздно, я должен был это сделать.
Передо мной стоит небольшой деревянный пляжный домик. Старый и обветшалый по виду, но все еще твердо стоящий. Дыхание сперло, а толстое стекло, за которым скрывались самые болезненные мысли внезапно стало хрупким и пошло паутинками трещин.
Я медленно пошел к нему, не отрывая взгляда и держась за последние ниточки спокойствия. Шум на заднем фоне внезапно исчез, и я отчетливо услышал свое бьющееся в неправильном ритме сердце.
Половицы жалко скрипнули, когда я все-таки решил зайти. Прям у порога валялось пару пустых банок из-под пива, и я случайно задел одну из них. Та покатилась по полу, оставляя тонкий след из капель. Остальные три я сам сбил на песок.
Дверью в пляжном домике служила завеса из деревянных шариков разных, но блеклых цветов. Отодвинув ее в сторону, я зашел в единственную комнату. Она была небольшой и освещалась лишь светом из окна. У одной стены стоял почти пустующий стеллаж и барная стойка покрытая пылью, напротив. В углу плетенное старое кресло и гамак, растянутый из одного угла к другому. На полу же был расстелен плед, служивший ковром и твердые дырявые подушки то тут, то там. А еще мусор, разбросанный где можно и нельзя: банки из-под пива и энергетиков, окурки сигарет и законченные пачки, а также баллончики с краской.
Я на секунду остро захотел развернуться и уйти отсюда, как можно скорее и никогда больше не возвращаться, но не стал. Я знал на что иду и шёл на это намерено. Я часто перерубал плохие мысли и воспоминания на корню, как только они появлялись в моей голове, но долго это так продолжаться не могло. Я понимал, что так увязну в чувстве вины и ненависти надолго, не смогу идти дальше. Так и останусь, как одна из фраз граффити на обшарпанной стене.
Я глубоко вздохнул и плотину, которую я так долго и упорно выстраивал, сдерживающую все дерьмо в моей голове, наконец прорвало и воспоминания нахлынули, как огромное цунами на берег Японии.
«– Окей, и какого черта ты нас сюда привел, – в голосе Брейда чувствовалось раздражение.
Лео пожал плечами и криво ухмыльнулся. С его плеча то и дело спадал рюкзак, из-за чего содержимое вякало стукаясь друг с другом. Сигарета меж пальцев парня уже почти истлела.
– Тебе нужно нелюдимое место. Вот, я тебе его предоставил, – ответил он.
Брейд Корейт, которого можно было считать официальной силовой и, как ни странно мозговой, частью нашей компании, по росту и комплекции явно превосходил Вэйта, но Лео это мало волновало. Он похлопал парня по плечу и раскинув руки в стороны спиной шёл к пляжному домику. Брейд лишь обречено вздохнул, прикончил сигарету в руке за два захода и бросил ее на пол, притоптав ботинком.
– Не знаю, – вставила Скарлетт, – по-моему, здесь неплохо. Все лучше, чем прокуренный чердак.
– Эй, не говори так о нем. Мы там впервые попробовали курить, – заявил Ли.
Китаец разрыхлял песок подошвой кед и тарабанил пальцами по бедру. Он не курил. Вернее, пытался, но быстро расхотел. Ли Чен, слишком тощий и долговязый, рядом с нами вообще выглядел как-то странно в своих широких брюках, толстовках и вязаной шапке, нахлобученной на голову, почти до уровня глаз. Он был неприметным и часто просто молчал. Может потому что не любил говорить, а возможно просто не знал, о чем.
Скарлетт на это лишь фыркнула. Бёрти вообще была самой адекватной среди нас, поэтому к ней обычно парни и прислушивались, игнорируя безбашенные планы Лео. Она была как большая мамочка, хоть и едва доходила до отметки в пять футов ростом.
Заброшенный IW холдинг все еще оставался нашим основным штабом, но ехать туда ежедневно по часу было проблематично, поэтому мы решили найти ему городскую замену. Сначала это был старый пыльный чердак, который больше походил на собачью конуру, и мы решили, что стоит найти что-нибудь получше. После была крыша одного из старых десятиэтажных домов, но в осенние или зимние дни там было не так интересно и практично, как летом. Ну а теперь Лео привел нас в очень "хорошее, а главное безлюдное место". Насчет безлюдного он оказался прав, но вот стоящее ли оно, мы еще не знали.
Лео зашел туда первым. Брейд и Ли недоверчиво переглянулись, пожали плечами и пошли следом. Я тоже хотел было идти за ними, но Скарлетт меня остановила, схватив за рукав толстовки.
– Джексон, можно тебя кое о чем спросить?
Девушка выглядела настороженно и немного смущенно, будто лезла не в свое дело и боялась сделать неверный шаг. Она прикусила губу и посмотрела мне в глаза.
Я тихо ответил:
– О чем?
– Бинты. Зачем ты это делаешь?
Я вздрогнул. Меня будто окунули в холодную воду, и я не мог вздохнуть. Пальцы машинально вцепились в предплечье. Тупая боль от еще не заживших шрамов привела меня в чувства. Я отвел взгляд, уставившись на море. Оно бушевало, как и мои чувства внутри. Все штормило.
Я не мог ничего сказать, да и не хотел, но готов был вот-вот сдаться под ее пронзительным взглядом. Правда боги видимо сжалились надо мной: нас прервал крик Брейда:
– Эй, вы чего там застряли. Здесь нет так дерьмово, как казалось на первый взгляд.
Скарлетт отпустила ткань моей толстовки, сжала губы в тонкую линию и бросила на меня холодный взгляд:
– Мы об этом еще поговорим.
И скрылась в стенах пляжного домика».
«Мне казалось, что я не слышал даже собственные мысли, а музыка шла прямо из мозга, да и сама голова пульсировала в такт битам. Слышались смех, крики и женские визги: на кой черт Лео вообще притащил свою девушку. В воздухе витал дым от сигарет и запах дешевого алкоголя.
День рождения Лео только начался, а я уже хотел сдохнуть. Вэйту исполнилось семнадцать, и он решил устроить вечеринку в пляжном домике. Ему это казалось хорошей идеей, а я считал, что он поехал головой. Сидеть в конце февраля у моря и мерзнуть мне не прельщало. Но холодно не было: друг откуда-то откопал обогреватели.
Если смотреть на общую картину, было не плохо. Много людей Вэйт не приглашал, от силы человек пятнадцать, поэтому и тесниться не приходилось. Музыка тоже была не плохой, Лео сам составлял плейлист. Алкоголь, закуски в виде начес, куриных крылышек и канапе. Ладно, должен признать Лео умеет готовить вечеринки.
Но я не умею на них присутствовать. Я просто сидел за барным столиком и крутил в руках банку колы, а мое лицо выражало вселенскую усталость. Внезапно кто-то присел рядом, и я услышал веселый голос Брейда. Видимо он уж был пьян.
– Джексон, бро, ты будто сейчас умрешь, что с тобой? Праздник ведь.
– Ты прав, я действительно сейчас умру. Голова раскалывается.
– Ты трезв, – удивился Корейт, а я едва сдержал смех.
– Хоть кто-то же должен быть, – ответил я и встал. – Выйду на воздух, – объяснил я Брейду.
Тот лишь кивнул. А я направился сквозь людей к выходу. Там, на ступенях я и застал Скарлетт. Она сидела и смотрела на небо, которое обволокли тучи и немного подрагивала из-за холода. Свои светлые волосы с редкими малиновыми прядями девушка собрала в пучок, а из выбившейся отросшей челки заплетала маленькую косичку.
Я сел рядом с ней.
– Хей.
– Хей, – тихо сказала она в ответ. – Тоже сбежал от шума.
Я лишь кивнул. Девушка наконец закончила с косичкой и убрала ее за ухо, после чего принялась теребить пальцем дырку на коленке джинс, которую сама же скрепила английскими булавками.
– Как тебе? – внезапно спросила она. – Жизнь, то есть. Как ты?
Я лишь поморщился
– Ответить честно? Терпимо.
Она бросила взгляд на мое запястье, скрытое рукавом джинсовки.
– Нет, – ответил я на ее немой вопрос.
– Это хорошо.
Скарлетт вытянула ноги и ее мартинсы разрыхлили песок, создав два бугорка.
– Все хорошо, пока не мертво, – произнесла она.
Я на это лишь хмыкнул.
– Один из твоих панк лозунгов?
Девушка улыбнулась уголком губ.
– Возможно.
– Помню, как ты со словами: «Панк жив, а ты – нет», врезала Адаму Джонсонсу между ног, – сказал я.
Скарлетт засмеялась.
– Да, было такое. Но он сам ко мне лез.
– Не буду с тобой спорить.
– И правильно, – Скарлетт поднялась на ноги и снова посмотрела на меня. – Как думаешь, мальчики обидятся, если мы уйдем?
– Думаю, переживут.
– Тогда пошли. У меня кое-где была припрятана бутылочка Western Cellars*.
Я тихо хмыкнул и пошел за ней».
«– Так не честно, – заявила Скарлетт. – Нет такого слова.
– Теперь будет, – невозмутимо ответил Ли.
На полу расположилась карта для игры в scrabble*, а мы сидели вокруг, иногда пихая друг друга локтями.
– Ладно-ладно, – протараторил Лео, выставив руки вперед, – Начнем сначала, в чем проблема.
– Согласен, – вставил Брейд, подпирающий стенку.
– Ага, чтоб Ли опять жульничал, – возразила Скарлетт, крестив руки на груди.
– Так Ли всегда жульничает, – оповестил я и пожал плечами.
– Эй, – возмутился Ли.
Ребята разразились смехом и начали находить новые причины упрекнуть китайца.
Смотря на них, я и сам не мог сдержать улыбку и присоединился к общему веселью».
Это было мое последнее хорошее воспоминание, до того, как все рухнуло из-за одного неправильного шага. Мы действительно были друзьями, и наша жизнь хотя бы иногда рядом друг с другом играла яркими красками. Но я это все разрушил.
Я прикусил губы и оглядел комнату, в попытке отвлечься. Все было тем же. Я внезапно остановился. В гамаке валялась книга, и я знал, что эта за книга. Подойдя к нему, я вытащил ее на свет. Старая и потрепанная, обложка почти истерлась и название трудно было разобрать, но мне это было и не нужно.
«451 градус по фаренгейту» – издание, которое я прочитал самым первыми. С кривыми закладками, моими помарками, словами на полях и выделенными цитатами. Я открыл ее, как вдруг из книги выпал листок. Я недоуменно прищурился и поднял его. Письмо. По спине пошли мурашки. На нем было мое имя.
Я дрожащими пальцами открыл его, достал лишь один белый лист и раскрыл его.
«Привет, Джексон.
Надеюсь ты, мразь, еще не подох, собрал яйца в кулак и все-таки пришёл сюда. Зная тебя, письмо ты нашёл бы в любом случае. Так о чем это я, ах да, ты ведь помнишь как все было, а Бэйкер. Должен помнить, всю свою никчемную жизнь должен это помнить. И мне даже не жаль. Все и вправду так. Это был ты. Ты ее убил. Ты и Вэйт, который накачал ее наркотой, чтобы помочь "расслабиться". Он всегда был отбитым на голову, но ты-то нет, но как бы то ни было, в тот день ты не сделал ничего, Джексон. Совсем ничего. Не пытался ее утешить, поговорить, потому что помимо своих проблем тебя ничего не волновало. Твоя мать умерла семь лет назад, пора бы уже свыкнуться с этой мыслью, а Скарлетт, она была здесь и сейчас и ей нужна была помощь. Но ты ничего не сделал. Ты отпустил ее в стельку пьяную и под кайфом за руль.
Это ты ее убил. И надеюсь ты до конца жизни не забудешь об этом, ублюдок.
Ли Чен».
Меня словно ударили под дых, а из легких выкачали весь воздух. Вот она точка невозврата. Я хотел выбросить письмо, сжечь, что угодно, но не мог. А потом понял, что в конверте есть что-то еще.
Вместе с письмом туда были вложены пару вырезок из газет. Крупные заголовки тут же бросались в глаза.
«ЧЕТЫРНАДЦАТОЕ ИЮНЯ.
В АВТОМОБИЛЬНОЙ АВАРИИ СКОНЧАЛАСЬ МОЛОДАЯ ДЕВУШКА.
Юная Скарлетт Бёрти ночью четырнадцатого числа в состоянии алкогольного опьянения и под действием наркотических веществ не справилась с управлением и столкнулась с встречным автомобилем. Смерть наступила мгновенно».
«ЧЕТЫРНАДЦАТОЕ ИЮНЯ.
УЖАСНОЕ ПРОИСШЕСТВИЕ НА ПОМЕРОЙ-АВЕНЮ.
Ночью на четырнадцатое случилось столкновение двух автомобилей, в следствии которого скончалась молодая девушка. Остальные участники аварии в тяжелом состоянии доставлены в больницу».
У меня помутнело в глазах и пару листов бумаги выпали из дрожащих рук. Я судорожно пытался вздохнуть и устоять на ногах, а Скарлетт ярко вставала у меня перед взором. Она и вся та ночь, которую я так тщательно, но тщетно пытался забыть.
«– Джексон. – Скарлетт выглядела не лучшим образом.
Она немного шаталась, улыбалась как умалишенная и дергала меня за руку. Когда я взглянул на ее лицо, мне едва удалось сдержать удивленные вздох: вся ее тушь размазалась по щекам темными разводами, а от обычно алой помады на губах практически ничего не осталось. Ее зрачки были расширены и смотрели на меня расфокусировано и словно сквозь белую пелену.
Меня тоже нельзя было назвать трезвым. После второго шота разбавленной текилы мир представлялся иначе.
– Что с тобой? – спросил ее я и нахмурился.
Девушка лишь улыбнулась шире и энергично покачала головой.
– Со мной все прекрасно, – отмахнулась Скарлетт. – Просто устала и хочу домой. Отвези меня домой.
Она забавно растягивала гласные и продолжала тянуть меня за руку. Но я был не в том расположении духа, меня мутило и тошнило от самого себя. А желание разбить пустой стакан об голову баристы, с тупым именем Джереми на бейджике, увеличивалось с каждой секундой. Я резко выдернул руку и раздраженно рыкнул на нее:
– Отвали. Будто мне до тебя сейчас. Вон Лео свободен, к нему и цепляйся.
Я небрежно махнул в сторону танцпола, где недавно (или не совсем. Я плохо соображал в это время) видел красную макушку Вэйта среди пьяных и потных тел.
Девушка выглядела брошенной и обиженной, но мне было не до нее, да и тем более я ничего не соображал, поэтому просто игнорировал ее присутствие. Она смахнула слезу с щеки и прошипела:
– Пошел к черту. Сама справлюсь.
Она развернулась и бросилась к выходу, все еще шатаясь и расталкивая людей. Я проводил ее взглядом, а потом снова вернулся к своему стакану и бесящему, не ясно чем, бармену Джереми.
Я не помнил сколько прошла времени, после ее ухода: может час, а может двадцать минут. Я был полностью пьян, улегшись на стойку и смотря на весь кружащийся в цветных огнях мир. Как вдруг кто-то начал трясти меня за плечи. Слух внезапно вернулся, и я разобрал свое имя:
– Джексон! Джексон, твою мать, очнись!
Я лениво поднял голову и увидел перед собой Ли, почему-то в двух экземплярах и расплывчатого. Двое Ченов щелкали перед моим лицом пальцами и этот звук отдавался у меня в голове.
И тут звук снова прекратился и не успел я обрадоваться, как меня окатило ведром холодной воды. Я резко вскочил, а после со стоном повалился под барную стойку.
Через минут пять я наконец пришел в себя. Мир перестал вертеться, и я наконец увидел только одного Ли, грозно смотрящего на меня.
– Какого хрена? – просипел я, хватаясь за протянутую руку китайца и поднимаясь с пола.
– Это ты мне скажи. Где Скарлетт?
Я вздрогнул и в ужасе уставился на Чена. События пронеслись у меня в голове, но я не мог ни за одно из них ухватиться.
– Джексон, – снова дернул меня Ли, но теперь в его голосе слышалось напряжение, – где Скарлетт?
– Она ушла. Уехала, я не знаю.
Я начал в панике озираться по сторонам, с одним лишь желанием
– увидеть ее светлую макушку в толпе. Но ее там не было.
– Джексон, куда она делась? – буквально прорычал мне в лицо Ли, схватив за ворот футболки.
В рту скопилась вязкая слюна, а нарастающее чувство вины сковало легкие. Я едва смог выдавить из себя:
– Не знаю.
– Как не знаешь, – взорвался парень, – ты не должен был ее куда-то отпускать. Ты должен был следить за ней.
Ли внезапно зарылся рукой в волосы, оттягивая их, а потом глубоко вздохнул, наверняка, пытаясь успокоиться.
– Ладно. Так, без паники, возможно, она где-то здесь или на улице. Мы должны ее найти.
Ли хотел уже броситься к выходу, как путь ему перегородил Брейд. Он выглядел мертвенно-бледным, а его руки слегка подрагивали. Корейт тяжело сглотнул и нервно заломил пальцы. Я молчал, просто не мог ничего сказать или спросить. Казалось, что стоит только тронуть Брейда, как его выдержка лопнет.
Он наконец поднял голову и ломано произнес:
– Скарлетт. Она... – его голос дрогнул. – Она разбилась в автокатастрофе.
Меня словно ударили под дых, но потом это случилось на самом деле: Ли врезал мне кулаком под ребра».
Я скатился по стене вниз, обхватив голову руками. В голове набатом звучал голос Скарлетт: «Это ты виноват. Ты. Ты. Ты. Ты меня убил». Выражение лица Ли и Брейда, ненависть и презрение в их глазах, их ядовитые слова – все обрушились на меня словно лавина. И я словно на яву видел все что происходило после. Заново проходил пять стадий принятия. На запястьях снова ощущалась фантомная боль.
Я не мог дышать.
Я резко вскочил с места и кинулся прочь оттуда. Солнце уже выглянуло из-за горизонта и пекло, песок стал горячим, но я не останавливался. В мои голые ступни впивались мелкие камешки и ракушки, но душевная боль была сильнее, и я не обращал на это внимания.
Я ушел с пляжа, на обувание кед ушло еще пять минут. Теперь я не мог дышать на самом деле.
Я стоял у арки между домами в их тени, подпирая стену. Я закрыл глаза и снова открыл: картинки прошлого снова мелькали в голове, но я уже мог сдерживать свое состояние хоть на немного.
Было уже пол шестого и по-хорошему стоило бы вернуться домой, но я не стал. Я знал куда идти.
Я глубоко вздохнул и зарылся рукой в волосы. А после отправился на автобусную остановку.
____________________
* Вино, красное полусухое
* Игра на составление слов, ее еще называют «Эрудит»
3360...