Это был самый жаркий летний день. На улице невозможно было находиться. Ни одной живой души. Всё, будто загоралось жарким пламенем. Хочется,чтобы солнце не так сильно палило, а то уж совсем жарко. В такие жаркие деньки так и хочется искупаться в речке, охладиться, остыть. В такие дни, даже в тени не найти прохлады.
И именно в этот день я должна, сидя в машине, задыхаться от повышенного градуса на улице, потому что моя семья наконец-то решила остепениться и остаться жить на одном месте, а не переезжать из города в город. Я уже давно привыкла к такой жизни. Моя семья это любители драйва и приключений, они всё время что-то ищут, им мало простой тихой супружеской жизни. И вот сейчас мы направляемся в Портленд. В город, в котором мне придётся закончить последний год старшей школы.
Я ещё никогда не училась в школе, максимум сдавала экзамены каждый год, а нужное образование давала мне моя семья. Хотя был такой случай, что ровно один год я была в так называемом месте, как школа, и мне она совсем не понравилась. Люди там лживые и двуличные. Каждый ищет выгоду в дружбе с кем-либо, поэтому я решила не заводить друзей и в этой школе. У тому же, у меня есть Сара. С ней мы познакомились в Тайланде и до сих пор хорошо общаемся. Она мой единственный друг.
- Маааааам, - тоскливо протянула я. - Сколько нам ещё ехать?
- Джейн, не скули уже скоро, - с тем же недовольством ответила и она.
- Ну маааам, - ещё жалостливее протянула я.
- Дорогая, ещё чуть больше часа, - ответил мне уже отец, а я только что и могла как смиренно ждать.
Воткнув в уши наушники включила любимые песни моей обожаемой группы и стала наблюдать как за стеклом мелькают деревья и машины, унося меня куда-то в даль.
Пролистывая очередной пост в инстаграме, я иногда натыкалась на самое больное и в тоже время желанное для меня - на посты о музыке. Сейчас в штатах проходит прослушивание молодых таланливых детей, но мне лишь только об этом можно мечтать.
Я всю жизнь хотела выступать на сцене, я желала, чтобы люди напевали мои песни, но на самом деле все далеко от реальности. Мои голосовые связки мне просто не позволят это сделать, так же как и родители.
Ещё в раннем детстве у меня была обнаружена болезнь не позволяющая мне громко и долго петь. В пять лет я была на первой своей операции, а в двенадцать на ещё одной. Вроде бы все уже наладилось, но родители бояться, что я совсем останусь без голоса, поэтому строго на строго запрещают заниматься музыкой. Хотя на уроки фортепьяно и гитары я их всё-таки уговорила... но петь - это запрет.
Признаюсь, но я тайком занималась вокалом, но не так часто как мне этого хотелось.
Почему жизнь так не справедлива? Почему я не могу заниматься тем, чем хочу? Не будь у меня проблем со здоровьем, думаю, родители бы меня поддержали в моих начинаниях, но не сейчас...
Откинувшись на спинку сидения, я уставилась на проезжающую мимо машину, стекла, в которой были тонированы и поэтому нельзя было разглядеть кто за рулём.
Я любила наблюдать за людьми. Изучать их мимику, жесты. Смотреть, как двигаются их губы в зависимости от эмоций. Раглядывать мелькающие огни или холод в их глазах.
Я точно чокнутая, потому что любила смотреть как люди плачут. Мне нравилось наблюдать за тем, как из их глаз течёт прозрачная жидкость, заставляя даже сильного человека страдать...
- Что случилось?! - воскликнула я, растирая ушибленное плечо, из-за резкого поворота машины.
- Марта, это они.
- Мам, пап, что происходит?
Начала паниковать, заметив, как папа сжимал руль до по-белевших костяшек, а мама почему-то начала рыться в бардочке в поисках чего-то очень важного.
На мой вопрос никто не ответил. Да и ответа не нужно было. Я могла просто посмотреть в окно и понять в чем дело.
Две машины с обоих сторон пытались нас подрезать, а та тонированая, которая обогнала нас пару минут ранее, пыталась преградить путь.
К моему большому удивлению, папа очень виртуозно водил машину, поэтому мы кое-как смогли избавиться от преследователей, но не надолго.
Нас наглали и мама, достав наконец-то из бардочка... пистолет?... начала отстреливаться.
Я не знала, что она умеет пользоваться оружием. У нас только я и папа были этому обучены, но она никогда не говорила мне, что знакома с «пушкой».
- Мам, пап, кто они? Что им от нас нужно?
Ещё одна попытка была безуспешна, чтобы хоть что-то узнать.
«Твою мать, да что же это такое? Что им нужно от нас?»
- Джейн, как только мы остановимся беги... Беги и не оборачивайся, - достав из бардочка ещё один пистолет, она вручила его мне, а потом нацепила на шею какую-то цепочку с ключом. - Запомни, Портленд, хранилище в Центральном банке 202. Запомни это, Джейн.
Меня всю тресло.
По машине пару раз попали, и сейчас я даже боялась двинуться, не то что бежать.
Машина остановилась на одном из поворотов и меня вытолкли наружу со словами:
- Джейн, беги! И запомни: Портленд, хранилище 202.
Не знаю откуда у меня взялись силы, но я сама того не подразумевая побежала с такой скоростью, с которой никогда не бегала.
Но только спустя пару минут я осознала, что оставила там свою семью, и вернулась назад, но это было моей самой большой ошибкой.
Выстрел. Пятно алой крови на моём правом боку. Ещё один выстрел и плечо пронзила самая сильнейшая боль.
Я даже не успела поднять оружие, чтобы отбиваться.
Последнее, что я увидела это, как двое мужчин в черном с натянутыми на голову капюшонами пошли к окровавленым телам моих родителей.
Единственное на что у меня хватило сил, это дрожащими руками кое-как поднять с земли пистолет, который лежал рядом со мною и совершить выстрел.
Я молилась, чтобы этот выстрел попал в цель. Я впервые в жизни хотела, чтобы человек умер.
А потом мир погрузился в темноту, через которую я отчетливо слышала одну фразу.
- Он мертв! Эта чёртова сука убила его! - завопил кто-то в то время, как на моих губах расплылась незаметная улыбка.
- Цель должна была быть невредимой, что вы черт возьми натворили?!
Еще одни голос и чьи-то шаги в мою сторону. А потом моё сознание быстро померкло. Теперь я ничего не чувствовала, не слышала. Не было ничего... Похоже я умерла.