Непрерывающийся звон медленно перетекал в ритмичный писк. Пыльное и вонючее помещение превращалось в абсолютно чистое, пахнущее лекарствами. Я будто шагнула в портал, и меня затянуло в водоворот, выбросив совершенно в противоположном направлении. Чувствую, что моя рука проколота. Даже не придя в себя, я начинаю соображать куда попала.
Медленно с трудом открываю глаза. Мои пышные ресницы распахиваются, освобождая глазные яблоки от своего плена. Теперь, хоть мутно и расплывчато, я вижу. Передо мной будто из неоткуда взросла огромная белая стена. После оглушения голова болела до сих пор. С сильным усердием я поворачиваю шею на надоедливый и раздражающий звук. Из груди вылетает тихий стон, когда перед собой я наблюдаю множество препаратов и экранов.
Совершенно не помню, что произошло до этого, и пытаюсь дотронуться до раскалывающейся головы. Но не могу элементарно поднять руку. Как оказалось, я была подключена к различным аппаратам. Я закатила и без того заплывшие глаза, цокнув языком. Что ж я такая неудачница?
— Сэр, она проснулась! — послышался тонкий женский голос около двери в палату.
Я сосредоточила на этом голосе всё своё внимание и повернула голову. Лицезреть мне пришлось молоденькую медсестру, выбегающую из палаты, наверное, за главным врачом. Через некоторое время ко мне приближается седовласый серьёзный мужчина.
— Мисс Росс, как себя чувствуете? — спрашивает он, осматривая все показатели на экранах рядом со мной.
— Как будто рядом взорвалась бомба. — кряхчу я, всё ещё чувствуя во рту песок.
— Возвращение чувства юмора — признак выздоровления. Это хорошо, Даниэлла. — усмехается врач.
И моё лицо озаряет еле заметная лёгкая улыбка. Я вдруг резко вспоминаю всё, что произошло на том северном складе. Мою голову раскалывают вопросы, когда я прокручиваю каждую деталь события подробнее.
— Со мной ещё кто-то был? — спрашиваю я, волнительно осматриваю палату.
Да, я разглядела её уже сто раз, но не упускаю ещё одного шанса пробежать глазами по стенам больницы, чтобы убедиться, что тут никого кроме меня и главного врача нет.
— Да. С вами приехали три молодых человека. Кто они вам? — спрашивает мужчина, а я вглядываюсь в бейдж на его халате. Хоть и не сразу, но со временем я смогла прочитать, что там написано. Доктор Увильсон.
— Друзья, — тепло улыбаюсь я, а приятная сладость разливается по моему телу.
— Конечно, — заговорщицки улыбается сэр Увильсон, — а мистер Вуд тоже друг?
— Вы его знаете? — почти бесшумно говорю я.
— Кто не знает сына Томаса Вуда? В каких-то вещах, он даже известнее своего отца. Если честно, мисс Росс, то я очень удивился, когда он принёс вас на руках, крича на всю больницу. — он усмехнулся.
— Правда?
— Клянусь. — кивает доктор. — А теперь отдохните, позвать ваших друзей?
— Да, если можно.
Мужчина вновь кивает, медленно закрывая глаза. Он последний раз глядит на мониторы, потом на меня и уходит из палаты. В этот момент я втягиваю воздух в лёгкие, готовясь к встречи. Тут же дверь открывается, и в комнате показываются парни.
— Господи, Элла, ты всех нас так испугала! — восклицает Аксель, подлетая ко мне.
— Ты как, сумасшедшая кретинка? — говорит Итан, а я молча смотрю ему в глаза и сдерживаю свой хохот.
— Ну серьёзно, как можно ещё назвать человека, который вылетает из здания за секунду до взрыва? — подтверждает Арту, заходя самым последним.
— П-простите, я... Я виновата. — признаю я хрипловатым голосом.
Такое ощущение, что во рту пустыня, горло пересохло. Я хмыкаю носом, смотря в пол.
— Брось, всё нормально. — Итан подходит ко мне и касается руки. — Но ты больше никогда не пойдёшь с нами. Никогда, Даниэлла. И потом расскажешь, что случилось и почему ты едва успела.
— Хорошо, расскажу и не пойду больше никуда, а то я всё испорчу. — тихо шепчу я.
— Ты ничего не испортила, всё получилось. — сообщает Вуд. — Но ты пострадала.
— Неудачница. — угнетенно признаю я.
— Ты сумасшедшая, безбашенная кретинка. — поправляет меня Вуд, от чего я не весело усмехаюсь.
— Даниелла! — раздаётся громкий крик в коридоре, и мы вместе оборачиваемся к двери.
Буквально на всём ходу в палату влетают мои соседки. Шарлотта облегчённо вздыхает, увидев меня в сознании. Почему-то мне становиться очень стыдно, что я даже не предупредила своих подруг, что иду на опасное задание.
— Я вообще-то волнуюсь! — прошипела брюнетка. — Какого чёрта, ты не сказала мне ничего?!
Позади неё я вижу Адриану и Джун, они тоже ругаются, но не так громко как Лотта, потому что в отличии от неё их смущает присутствие Итана и ближних в моей палате. Шарлотта, цокая каблуками, подбежала ко мне и обняла.
— Прости, Лотта. — я приподнимаюсь на столько на сколько могу и тоже обнимаю её.
— Когда мне позвонил Вуд и сказал, что ты попала в больницу, у меня чуть инфаркт не случился! — ругалась она, уже сидя с краю моей кровати.
Я в шоке уставилась на Итана. Он позвонил моей подруге, чтобы сообщить, что я очутилась в больнице? Ого. Неужели он так переживал?
— Мы испугались, очень. — опомнилась Янг и неловко пробралась между парней ко мне, чтобы тоже обнять.
Самая последняя подошла Адриана. Я обняла и её тоже, но давно было видно, что отношения между нами напряжённые из-за того случая на вечеринке. Нельзя быть такой ветреной и легкомысленной.
Я улыбаюсь, ведь передо мной стоят мои друзья. Правда я лежу вся в капельницах, но это не важно. Каждый кто стоит напротив меня в этот момент стали безумно важными для меня людьми. Если бы меня оторвали от них, то я, наверное, сломалась. Я осматриваю каждого присутствующего. У каждого на лице чётко выражено волнение. Да, кто-то это искусно скрывает. Например Итан. А кто-то, вроде Шарлотты, не сдерживает ничего. Я тепло улыбаюсь, они такие родные. Сердце предательски сжимается в груди, а по телу бежит тёплая волна с мурашками. На душе в миг стало уютно, как дома.
Какой раз я убеждаюсь в том, что дом — это не место, а люди. Если бы я жила здесь без эти прекрасных людей, стоящих напротив меня, то я никогда бы не назвала школу домом. Но теперь я могу это сделать. Куда бы я не поехала, если с ними — то дом везде. С какой-то стороны я перестала хотеть вернуться с Чарльзом в место моей прописки.
Стоп, Чарльз!
— Итан, — шепнула я, — Чарльз знает?
Парень кивает, и я понимаю, что врачи сообщили и моему опекуну. Похоже это конец. Он будет в ярости.
— Можно воды? — спрашиваю я, и протягиваю руку вперёд. — Мне конец.
Шарлотта незамедлительно достаёт из своей сумки маленькую бутылочку воды и вручает мне. Я благодарю её, и быстро впиваюсь в горлышко бутылки, жадно глотая жидкость. Я смотрю на календарь, который только что замечаю рядом с собой и в ужасе понимаю, что в больнице я нахожусь сутки. Я начинаю сильно нервничать. Чарльз меня убьёт, я даже не представляю, что он может придумать. Заберёт телефон? Отключит интернет? А может просто накричит? Хоть бы было всё именно так. Пожалуйста, я не хочу покидать это место.
В палату снова заходит седовласый главный врач и просит всех покинуть меня, дабы я смогла хорошенько отдохнуть. Мы прощаемся с друзьями, и они уходят. С тревогой на сердце я проваливаюсь в сон.
****
— Нет, прошу, Чарльз! — кричу я в слезах, взмахивая руками от глубокого отчаяния.
На улице дует холодный осенний, почти зимний, ветер, срывающий с деревьев последнюю листву. Осенью красиво. Разноцветная, разнообразная. Сначала она пышная, золотая и солнечная, а затем грустная, дождливая, холодная. Чувствуется приближение зимнего холода, но нам ещё даётся время насладиться хорошей осенней погодой. Листва деревьев постоянно меняет цвет, а потом и вовсе опадает на землю, устилая ее шуршащим ковром, по которому я так сильно люблю ходить. Я помню, как раньше мы с Тревором собирали кучу листьев и прыгали в неё с горки. Это было волшебно. И воздух изменился. Теперь он наполнен новыми осенними ароматами — запахом сухой травы, опавших листьев, сырости и мокрого асфальта.
Несмотря на ясную погоду, в душе моей метель. Одновременно с ней просыпается острая боль под рёбрами. Я спорю с опекуном прямо на школьной парковке. По моим щекам рекой стекают солёные слёзы, оставляя после себя мокрые следы. Покрасневшие глаза, говорят от том, как много я плакала.
— Нет! Даниэлла, мы закрыли эту тему раз и навсегда! — рычит Чарльз, но я не пугаюсь и не шугаюсь от него, меня это лишь злит.
— Но я не хочу! Ты не имеешь права! У меня здесь появились друзья! — кричу я на него в ответ, а опекун заметно багровеет от злости.
— Да, прекрасные друзья! Ты понимаешь, что ты сделала? — с сарказмом отвечает мужчина. — Тебя едва не убили. Трижды. Тебя втянули в интрижки с Ричардом Ретлендом, о его загадочной смерти говорит весь Запад! Ты пошла против Томаса Вуда, твою ж мать! Подорвала его собственность, едва не убив себя! Я вижу какие твою друзья хорошие, особенно отпрыск Вудов.
— Меня никто никуда не втягивал! — злюсь я, и топая ногой, кричу во весь голос - Я сама туда влезла, сама настояла на этом! — я уже не разбираясь в словах, вспыхиваю от эмоций. — Прошу, дай мне тут остаться, умоляю. Чарльз, я сделаю всё что угодно! Буду учится круглыми сутками, забуду про интернет и телефон, но пожалуйста. — я готова была даже встать на колени, но Чарльз схватил меня за плечо и сильно сжал его, чтобы я вправду не упала.
— МНЕ ПЛЕВАТЬ. — вскричал он. — Собирай свои вещи, через десять минут встречаемся здесь. Не дай Бог, ты решишь сбежать, Элла.
От его зловещего напора я испугалась. Вот теперь я в ужасе. Его слова раздались эхом в моей голове. Я опустила руки. Всё. Больше нет смысла бороться дальше. Похоже на очень печальный конец грустной истории.
Горечь съедала меня изнутри, прожигая все внутренние органы. Трагическое известие вызывало ужас, эмоциональный ступор, отстраненность от всего происходящего или, наоборот, внутренний взрыв. Именно это и произошло со мной, взрыв. Невообразимого размера взрыв, подобно ядерной бомбе. Мне хотелось разлететься на миллион осколков. Душа в миг опустела, а конечности охладели. Я пропуская через себя слова опекуна ещё раз и ощущаю душевное онемение, бесчувственность, оглушение. Это ощущения пустоты и бессмысленности, отчаяние, чувство брошенности, непонимания, одиночества, злости, вины, страха и тревоги, беспомощности. От меня отрываю частичку моего мира. Меня от него отрывают, так медленно и болезненно, что я готова выть от боли. Безмолвно Чарльз грубо тащит меня в школу, и как только мы пересекаем порог учебного заведения, говорит :
— Я не желаю тебя зла, Дорогая, поэтому заберу отсюда. Я очень беспокоюсь, понимаешь? Ты была на волоске от смерти, родная. — тон его голоса в несколько раз смягчается, и Чарльз уже мягко гладит мою руку. — Я просто не переживу, если и ты покинешь меня. Пойми меня правильно, ладно, наше Рождественское чудо?
— Хорошо. — сквозь боль и обиду говорю я, а глаза вновь начинаю щипать от солёных слёз.
Мужчина кивает и отпускает мою руку. Я без лишних слов несусь к лестнице в женское крыло, но резко сворачиваю в библиотеку, когда убеждаюсь, что опекун не видит этого. Я бегу, смахивая слёзы горечи с глаз. В мгновения ока я оказываюсь в библиотеке, открываю дверь, но никого не вижу там. Мой взгляд падает на малюсенькую дверь, и я рвусь к ней. Аккуратно толкая её, и та с неким скрипом отворяется. Прямо за ней сидит Аманда, держа книгу в руках. Она испугано поднимает глаза и всматривается на меня. Она застывает от немного шока, и медленно встаёт с кресла, задерживая взгляд на моём красном и опухшем от слёз лице. Я потерянными глазами смотрю на неё в ожидании помощи.
— Ох, милая. — вздыхает старушка и на всех парах несётся ко мне, оставляя свою недочитанную книгу на кресле.
Она открывает свои объятия, и я с удовольствием падаю в них. Уткнувшись её в плечо, я перестаю держать всё в себе. Мне больно. Такое ощущение будто собственный отец тебя предал. Хотя так оно и есть.
— Он забирает меня, я уезжаю навсегда, Аманда, я никогда я не увижу больше своих лучший друзей! Никогда! — реву я в захлёб, не понимая, что же будет дальше.
Мне хочется вернуться во времени назад, на склады. В лабораторию. И перед тем как поставить бомбу, проверить все свои вещи, а только потом совершать задуманное. Тогда бы я со сто процентной гарантией успела выбежать до взрыва. Даже если бы замок заел, если бы ключ не смогла вставить сразу. Я бы успела. Всё равно бы успела. Как жаль, что все не так просто.
— Не плачь, солнце, тебе не к лицу слёзы. — она отстраняется и смахивает остатки солёных капель. — Если вы лучшие друзья, то увидишь их. Вы ещё встретитесь и с Итаном тоже.
— Не-ет, он запретил! — трясусь я, смотря на неё.
Я вглядываюсь туманными глазами в морщинистое лицо старушки.
— Помнишь, как ты уехала на вечеринку с Адрианой, чтобы быть подальше от мистера Вуда, но всё равно встретились там, несмотря на внушительное расстояние. Не переживай. — она нежно погладила меня по волосам.
— Ну это же совершенно разные вещи! — всхлипываю я. — Теперь я даже вас никогда больше не увижу! Уговорите его оставить меня тут, прошу!
— Я не могу, детка. — вздыхает Аманда, а её глаза тоже немного поблёскивают из-за подступающих слёз. — Чарльз Росс — очень серьёзный человек. Попросить оставить в этом опасном месте его дочь, даже приёмную, я не смогу. Он дорожит тобой как настоящей дочерью, родной. Возможно, потому что его жена тебя любила также сильно.
— Что мне делать? — я шмыгаю носом.
— Принять всё и идти готовится. Не нужно ругаться с близкими людьми. А мы все ещё обязательно встретимся! — она на прощанье ещё раз крепко обнимает меня и целует в щёку.
— Прощайте, — без веры в будущие говорю я.
— До встречи, Элла. — многообещающе отвечает женщина и провожает меня из библиотеки. — Я знаю как тебе помочь.
— У вас есть машина времени? — хмыкаю я, поворачиваясь на сто восемьдесять градусов, чтобы осмотреть библиотеку.
— Что? Нет, — хмурится та, но быстро меняет выражение лица.
— Тогда, увы, вы бессильны. — вздыхаю я и иду к выходу.
— Погоди, возьми эту книгу, вспоминать будешь нас. — Аманда вручает мне очень красиво оформленную книжку, где было написано «Атлант расправил плечи».
Я благодарю её и выхожу из помещения под звуки тихий всхлипов.
Она не хочет, чтобы я уезжала.
Я быстро бегу на свой этаж в комнату, чтобы успеть мигом собрать вещи, и успеть попрощаться с ещё одним человеком. Пыхтя как паровоз, я поднимаюсь по лестнице. Останавливаюсь на нужном этаже и залетаю в комнату, вижу на моей кровати соседок, которые помогли мне собирать вещи в чемодан. Глаза у всех были на мокром месте. Неудивительно. Я вообще с самого утра рыдаю.
От их вида мне хотелось вновь плакать. В животе сильно затянули узел, который приносил мне невероятную боль. Может для кого-то моя реакция покажется странной, но я не простой человек. У меня никогда не было лучших подруг, на которых я могла положиться. Я нашла их. А теперь придется вновь потерять. Я не знаю с чего решила, что больше никогда не увижу никого из низ, но почему-то так твердит мой внутренний голос. Как-будто это я из будущего, знающая как все произойдет далее. Глупо. Очень глупо, Даниэлла.
— Иди сюда, — пригласила меня Адриана на кровать, и я послушно села.
Мы все вместе обнялись, сидя на мягком матрасе. Теперь уже никто не сдерживался. Мы крепко-накрепко обнялись, мне даже показалось, что меня на войну отправляют. От этого в мыслях я усмехнулась.
— Звони нам, ладно? — просит Лотта.
Мы прислоняемся друг другу лбами и закрываем глаза. Если бы я уезжала по доброй воле, то вряд ли бы мы стали разводить такую оперу тут. Но увы, изменить ничего уже не выйдет.
— Да-да, конечно. — я легонько качаю головой, в последний раз обнимая своих первых лучших подруг, которых я не хочу терять.
Дружба на расстоянии — плохая вещь. Расстояние убивает. Мы бы просидели в объятиях вечно, но мы слышим звонок, пришедший на мой телефон. Я отстраняюсь и вижу надпись, говорящую о том, что пытается дозвониться Чарльз. Я отвечаю лишь одним словом. "Иду" — холодно бросаю я и скидываю вызов. Я не уверенна, что он что-то расслышал, но меня это совершенно не волнует. Я поднимаюсь с кровати, берусь за ручку чемодана и горьким взглядом осматриваю прекрасную комнатушку в последний раз. Поджав губы, я обращаюсь к подругам, которые провожают меня печальными взглядами. Я сглатываю эти слова как огромный ком в горле, они даются мне очень тяжело.
— Спасибо за всё, девочки, я люблю вас. — говорю я, ещё раз обнимая всех вместе.
— И мы тебя, Элла, очень. — всхлипывает Лотта, а у меня сжимается сердце, будто оно попало в медвежий капкан, обливаясь кровью.
Прощание — это всегда самое трудное. Если ты с человеком много чего пережил, если вы знаете друг друга как облупленных, если они близки для тебя, то тогда прощание — просто невыносимо. Я спешу покинуть эту комнату, пока ещё в силах. Иначе эмоции меня захлестнут с головой, и я никогда не всплыву. Трясу головой, собираясь с собственными
Я выхожу из номера и закрываю входную дверь с номером 222. Я непроизвольно вспоминаю, как мы прибыли сюда впервые. Как Чарльз просил повторить номер этажа и комнаты. Это было очень мило, а теперь сердце разрывается. Дверь закрывается, а за ней остаются грустные подруги.
Они не хотят, чтобы я уезжала.
Я спускаюсь на первый этаж в раздумьях. Стоит ли вообще видеть Итана сейчас? Или не нужно? Я метаюсь между вариантов, но похоже он всё решил сам. Как всегда.
В коридоре, у входных дверей, я натыкаюсь на Итана Вуда. Он стоит один, облокотившись о дверной косяк. Я медленно подхожу к нему, тяну чемодан за собой, а его колёсики быстро-быстро катятся вслед за мной. Ровняюсь с ним, но на немного впадаю в минутный ступор. Что говорить в таком случае?
— Уезжаешь. — больше подтвердил он, нежели спросил.
— Как видишь, — я киваю, смотря в пол.
— Ты плакала? — парень гладит меня по щеке, смахивая остатки слёз.
— Нет.
— Мне жаль, Даниэлла. — вздыхает он и делает шаг ко мне, понимая, что я нагло вру ему.
Я не успеваю и понять что происходит, как оказываюсь в его тёплых объятиях. Сильные руки Итана обхватывают мое тело, сильнее прижимая к нему, а сам Вуд зарывается носом в мои волосы. Я тоже обхватываю его шею, утыкаясь в плечо. Что я буду делать без него? Что делать без его ухмылок и шуток, без его рук и запаха? Ничего.
— Ты сломала меня, Элла. — горько признаётся Итан. — Я никогда ещё не чувствовал того, что испытываю к тебе. Ни к одной девушке. Я не знаю как это назвать.
— Симпатия? — робко предлагаю я, отстраняясь от него.
— Возможно, но нет. — он мотает головой, и заглядывает в мои глаза.
— Тогда что? — я пожимаю плечами и застываю от одного лишь взгляда его глаз.
— Нечто большее, — улыбается парень и впивается в мои губы.
Так жадно, так требовательно, так страстно. Я ловлю себя на мысли о том, что я, кажется, люблю его. Запускаю свои руки в его мягкие тёмно-русые волосы и притягиваю ближе. Руки парня блуждают по моему телу в свободном доступе, я дрожу от каждого его движения.
— Даниэлла! — кричит за стеной Чарльз, и я резко отпрыгиваю от Вуда.
Он понимает, что я боюсь о том, что может увидеть мой опекун, поэтому ничего не говорит. Я краснею от напряжения между нами. Тут же в дверях показывается Чарльз. Увидев меня и Вуда, он недовольно одаряет его взглядом и подходит ко мне.
— Доброго утра. — обаятельно улыбается Итан.
— И тебе, — быстро кидает опекун, — Элла, нам пора. — он подходит ко мне и забирает чемодан, которой я не специально выронила во время поцелуя.
Чарльз разворачивается и уходит.
— Всего доброго, мистер Вуд. — шипит он, и Итан отвечает ему теми же словами.
Я разворачиваюсь и в последний раз обнимаю Вуда, прощаясь с ним. Он обхватывает мою руку и сплетает наш пальцы в замок. Я заметно поникаю. Почему мы это сделали в последний день? Вижу в его глазах боль, и быстро спешу за Чарльзом.
Он не хочет, чтобы я уезжала.
От боли расставания под рёбрами болит. Я сжимаю в руках книгу, которую мне вручила Аманда, и двигаюсь по пятам за Чарльзом. Все провожают меня взглядом. Сжимаю челюсть сильнее, чтобы не заплакать вновь. Только у меня появилась семья, как её вновь забирают. Сажусь в знакомую машину, задерживая взгляд на чёрном автомобиле Итана. Я голове пробегают кусочки воспоминаний. Даже с этим Porsche Cayenne связано слишком многое. Я поджимаю губы, быстро прячусь в транспорт, захлопываю дверь. Опекун садится впереди и заводит средство передвижения.
— Не грусти, пожалуйста. Мне так больно смотреть на твоё заплаканное лицо. — вздыхает Чарльз и оборачивается ко мне.
— Тогда оставь меня здесь.
— Исключено. Сейчас приедем домой, ты пойдёшь в нормальную школу, где я всегда могу смотреть за тобой. — мечтательно произносит мужчина, но замечая как я пялюсь на дорогой автомобиль за окном, вновь начинает разговор : — Тебе нравится та машина?
— Очень.
— Если хочешь, то я могу такой же марки купить. — говорит опекун.
— Мне нравится не только марка, а машина и все что с ней связанно. — я вспоминаю, как мы с Итаном любовались на ночное небо, когда я жутко кашляла после первой затяжки сигареты, вспоминаю, как мы ездили на конюшню, на драки, вспоминаю, как облазила всю машину, пока ждала парней и в итоге едва не пролила на себя весь флакон дорогого парфюма.
— Чья это машина? — хмурит брови Чарльз, но я уверена, что он и без ответа догадывается.
— Не важно. Поехали уже. — фыркаю я и придвигаюсь к окну, открывая «Атлант расправил плечи».
Опекун не довольно вздыхает, и машина трогается с места. Тихий хруст камушков слышится под колёсами. Я не спешу приступать к чтению книги, а разглядываю школьный фасад. Я даже первую сессию не написала. Воспоминаия мелькают в моей голове, напоминая все моменты проходившие в стенах этого здания и хорошие, и плохие, но это было. Было в моей жизни. Очень иронично выглядит. Чарльз дал мне друзей и в одночасье лишил меня их.
Моё кровообращение становится вялым, лицо бледным, мышцы дряблыми, веки опущенными. Я устала бороться с этим. Я просто расслабляюсь, позволяя телу отдохнуть, а воспоминаниям захватить полный контроль надо мной. Откидываюсь назад и тупо пялюсь в непроглядные заросли леса, которого мы проезжаем сейчас.