ВНИМАНИЕ!!!
Данное вступление - суть размышление автора о его героях.
ЭТА ГЛАВА НЕ ИМЕЕТ ОТНОШЕНИЯ К ПОВЕСТВОВАНИЮ.
Первая глава книги - следующая!
Огромная просьба пролистать вперед, ели вам не нравятся лирические разговоры на отвлеченные темы. Мне просто хотелось понять, что сподвигло меня на написание данного фанфика и немного побеседовать с воображаемым Читателем. Местами это может быть даже забавно. Особенно если учесть, что обычно мне нравилось экономить слова.
Поскольку данное вступление вводило читателей в заблуждение, мне пришлось временно убрать его из текста. Но по прошествию определенного времени мне стало его жаль)))) Вот такая сентиментальность)))) Так что оно вернулось, но с оговорками. Рекомендую даже прочитать эту главу самой последней. Может, она станет даже забавной, как знать))))
Любителям спойлеров из параллельных реальностей скажу, что один из героев должен был умереть. Трагически. Но потом он передумал и начал так цепляться за свою любовь, что дважды ушел из моих цепких ручек. И карандашей. И клавиатура его не напугала. Но потом погибнуть решил второй. А первый опять все испортил.
В итоге мои нервы были так вымотаны, что пришлось сдаться и пойти у них на поводу, позволив им делать то, что им хотелось, потому что не все поддается автору...
Любителям ПЕРЧИКА скажу, что здесь есть кое-что. Честно признаюсь, что с самого начала так не планировалось. Это не я, чесс-слово! Меня заставили...))))
Я против излишков насилия, секса и тому подобных пряностей и приправ. Но меня никто не слушал, и получилось то, что получилось, даже местами остро, особенно когда мне помешали, и сгоряча в текст бухнулось больше соли и сахара, чем планировалось.
Так что мне есть, о чем покраснеть))))
Остались даже вырезанные сцены, ждущие своего воплощения в новом тексте, по причине перехлестывающей через края жестокости даже для данного произведения. Ребятки переборщили, а потом поняли, что сцены выбиваются из истории про любовь и их психотипов.
Может, кому-то пригодится информация о том, что курорт вполне настоящий, можно даже посмотреть этот пляж на карте)))) Описание мелких деталей из тайского быта (фармакология, полицейские расследования и Законы) тоже взяты из жизни, потому как люблю прорабатывать мелочи.
Скандал с корейской волной не выдуман, а вполне реален, но, поскольку текст писался в разгар расследования, да и по иным соображениям, все имена изменены, как и название клуба. Также сам скандал перенесен на год назад, потому что мне понравился календарь. Там идеально совпадали нужные мне даты. Ханна имеет реальный прототип, которого звали ХаНа. Эта нехорошая... особь вкупе с описанием скандала попала в книгу по просьбе поклонников Пак Ючона, пострадавшего от ее действий. Азъ воздастся ей хоть как-нибудь, как говорится. Ну, и спасибо за идею и дополнительный материал, мне нужна была стервочка, но хотелось конкретики.
Ребятки, сочувствую вам!
ВСТУПЛЕНИЕ. "МОИ МАЛЬЧИКИ"
...Тихим, уютным свободным вечерком ты берешь чего-нибудь вкусненького, садишься так, вразвалочку, напротив отверстия, заботливо просверленного кем-то в твоей стене, и, позевывая, бормочешь под нос:
— Ну давайте, удивляйте... Что у вас там... Киношка?... Опять про любовь?... Мальчики?... Посмотрим, посмотрим...
Герои передвигаются по сцене, говорят написанные кем-то реплики, всё согласно сценарию. Что-то в этом есть, но как-то...
— Скуууучно.... Аааа.... — И ты начинаешь дремааать.... Потом сквозь дрему обнаруживаешь, что сюжет закручивается вроде интересно, но действия по ту сторону стены вызывают недоумение:
— Ааа... Чо так мало?... Как так-то?... Где логика?... Где вот это все бурное остальное!?... Поступки героев не имеют внутренней мотивации!... За такой короткий промежуток времени невозможно измениться столь кардинально, где внутренняя мотивация!?... Герои получились ненатуральные!... Это какой-то суррогат!... Не верю!...
В ответ — молчание и игнор.
— Вы ж, блин, самое интересное опустили, вырезали, выкинули!... Вы!... Вы... Вы украли у зрителя вот это всё!.. Нет, так не пойдет! Давайте новый прогон! Смотрим внимательно, следим за событиями, обращаем внимание на детали!
Герои пожимают плечами, но соглашаются, раз уж взялись за дело.
...Происходящее на сцене местами увлекательно, задумка режиссера, в принципе, неплохая... Сценарист?... Пожалуй... Но как же хочется узнать о том, что осталось за кадром!... То, что вырезано, вымарано, вырвано!... Как этого добиться?...
Пока ты мечешься в поисках способов удовлетворения внезапно возникшего любопытства, две пары внимательных глаз пристально наблюдают за твоими метаниями с той стороны, заинтересованно и с легкой надеждой прильнув к дыре.
Ты бегаешь по комнате; тебе уже хочется побегать по потолку, но не хватает ни способностей, ни сил; ты кипишь, бурлишь, переживаешь...
...Они переглядываются, кивают друг другу и продолжают наблюдать за твоими перемещениями.
А ты проживаешь чужую жизнь, примеряя на себя обстановку, костюмы, роли...
И вдруг ты с удивлением понимаешь, что скука уходит, становится интересно. Даже как-то прям любопытно становится!... Вот прям заводит даже!...
Но герои не оживают на цене: они скучно, раз за разом, монотонно ходят по кругу, по кругу, по кругу... Они оживают лишь в твоей голове — им там намного интереснее: герои радостно и увлеченно предаются тому, чего в сценарии и рядом не стояло.
Они, блин, уже разошлись не на шутку!
...Они про тебя забыли.
Ты властно возвращаешь их к канонам, у тебя ведь "не зря диплом по профилю":
— Нет, мы так не договаривались, мне нужно понять задумку режиссера!... Ну, или хотя бы, сценариста, на худой конец...
Но герои не хотят оставаться в тесных рамках готовых эпизодов, им тоже скучно; они просят внести изменения. Они даже готовы на компромисс, если не будут удалены уже прожитые ими сцены, ставшие частью их жизни.
...Ты переписываешь сценарий, делая сюжет глубже; привлекаешь психологию: прорабатываешь мотивации и ищешь объяснения нестыковкам. Наконец, все готово: все красиво, стройно, логично, с неминуемой, на пике катарсиса, развязкой.
Дух захватывает!... Вот оно, то самое!... Естественно, кто-то должен умереть: как же без этого, в современном-то искусстве!
— И, кстати, мальчики... Нуу... Вы же понимаете, что это все — противоестественно?... Нехорошо это все, да? Нельзя вот так, просто неправильно — потому и концовка мрачная...
Герои пожимают плечами, кивают и приступают к постановке.
...И только ты успокоенно откидываешься в принесенное уже поближе к сцене кресло (стул возле дырки в стене уже не катит), они опять переигрывают все по-своему: им просто не нравится написанное... Ну не лежит душа, и все тут!
Где-то у них получается даже лучше, чем у меня: они экспромтом находят что-то такое, чего никак не могла найти моя логика. Они, кстати, и реплики подчистили: нецензурной брани прям реально меньше стало, видимо, никак не ложится на язык... И вообще фразы Вина стали короче... Бирюк прям какой-то вышел... А так он даже лучше, чем мне думалось... Нет, ну надо же!...
И ты пытаешься понять, как же помочь этим двоим упорно держащим все внутри молчунам открыться друг другу...
...Ты листаешь уже заметно потолстевший фолиант, перебираешь черновики и натыкаешься на новые нестыковки в психологии и сюжетных линиях... Эти нестыковки вызывают у тебя глухое раздражение, заставляя нервничать.
Пока ты занимаешься поиском ответов, герои радостно разбредаются по твоему подсознанию и увлеченно занимаются самокопанием и самобичеванием, попутно обшаривая чуланчики, кладовки и уже подбираются к рабочему кабинету.
Ты пытаешься их урезонить, но пока ловишь одного, другой уже ускакал куда-то в противоположную сторону и увлеченно полез туда, куда не разрешали. И так бесконечно...
...Они начинают увеличивать амплитуду накала страстей: они раскачивают маятник, который уже начинает ломать стены твоей комнаты.
Ты пытаешься осознать эту возню, подкидывая им нужные для лучшего понимания ролей картинки, книги, журналы, киноленты:
— Это же элементарный вещи!... Ну посмотрите, как надо!... Известные же авторы писали!... — Ты суешь им под нос классику, а они пытаются закопаться в бесконечную желтую прессу, которую ты никак не можешь выкинуть (бумага все-таки), твои наброски, черновики, записи, накопленные за жизнь. Это им гораздо интереснее. Им скучно, он хотят экстрима.
Ладно, пусть будет по-вашему... Смирившись с неизбежностью, ты откапываешь в куче сваленного в дальнем углу макулатурного хлама пачку потертых засаленных самиздатовских книжек порнографического содержания (и как они дожили-то, с 90-х...) и, жутко краснея, протягиваешь им:
— Тут это... Посмотрите... Может, что глянется...
Но Вин брезгливо дает понять, что касаться вот этого не собирается. Ньюир повторяет его гримасу.
Мда... Проблемка...
Конечно же, ты сдаешься и показываешь кучу бумажных книг и конспектов лекций, где что-то аккуратно сложено, а что-то свалено в кучу. И, как назло, на самом видном месте сразу же обнаруживается Де Сад (Помним, помним, 2й курс... Читать строго без купюр, я проверю, иначе не сдашь!... — Препод решила отыграться на излишне дерзком потоке... Изящный садизм мести заключался в том, что интернета еще не придумали, а в библиотеке книг было мало, и мы сидели допоздна в читалке... Такое не забудешь... Вредная была тетка, но тишина на ее лекциях стояла гробовая)... Пока ты зависаешь в этих оживших моментах, шаловливые цепкие ручонки уже расхватали книги, их хозяева вовсю листают страницы, оживленно обсуждая, заглядывая друг к другу и, кажется, улыбаются...
Ты обреченно понимаешь, что без садо-мазо уже никак, но они, заразы такие, не хотят повторяться, копируя кого-то: они требуют сделать все по-новому, им скучны внешние проявления, им подавай настоящие эмоции.
Ты кропотливо прорабатываешь монологи, ищешь способы, как бы их так пологичнее сшить между собой, чтобы без секса... Ну не люблю я вот это все! Книжка-то не про это!
...А они уже страстно улаживают свои внутренние конфликты в постели, не дожидаясь твоего вмешательства. Они уже все решили. Им уже не до тебя.
Остается только смириться...
...Ты относишься к ним, как к своим детям: ты их рожаешь, здесь и сейчас. А детям дозволено многое.
— Ладно, уговорили, будет вам постелька...
Ты, умиляясь их страстным юным порывам, пишешь, как надо, как будет романтично, как будет лучше смотреться в кадре; ты вписываешь эту сцену в сюжет, где она будет неотъемлемой частью — а они жестко вымарывают из твоих набросков всю эту "розовосопельную фигню"...
— Кстати, название дурацкое... Поменяйте... И вот это вымарайте... Откровенная же хрень!... Что за "томленье"!?... Нее, я такого говорить не буду... А тут мне не хватает жесткости, я ж не баба, перепишите. — Ручка в руках Вина деловито уничтожает мой труд. Ньюир с интересом подглядывает из-за его спины, положив подбородок на плечо.
...И они вновь и вновь меняют название твоего произведения — выношенного!... Выстраданного!... Они удалили такую сцену!... Да это уже просто обидно, наконец! Да хватит уже!...
Ты оторопело спрашиваешь:
— Да что опять не так-то!?...
А они молчат, будто услышали явную глупость: это читается в их глазах огромными буквами. Они недоуменно качают головами:
— Ну ты же, вроде, умнее... Ты действительно не въезжаешь?... — Вин опять поднимает брови, мотая головой, и снова молчит, а Ньюир смотрит на него с пониманием...
Они, кивнув друг другу, поворачивают лица к тебе:
— Мы не хотим знать, как нужно или можно было бы жить. Мы хотим — жить...