Белокурая женщина-врач набирает что-то в компьютере и, не отрывая глаз от монитора, спрашивает меня:
— Вам делали временную стерилизацию?
— Да.
Не знаю матерью скольких детей я бы стала, не сделай мне прививку для временной стерилизации. Как по мне, эти уколы — лучшее изобретения человечества: тут тебе и предотвращение нежелательных беременностей и регулирование роста населения в бедных районах. К тому же, Парс не очень приветствует рождение детей вне брака, поэтому создание ВС — одно из самых громких открытий двадцать первого века.
— В каком возрасте были привиты? — она все ещё смотрит в монитор.
— В семь лет, как и все.
Это бесплатная и обязательная процедура для всех девочек, за исключением жителей Луж. Это логично, чем больше их население, тем больше рабов у Парса.
Врач открывает рот, чтобы задать ещё вопрос, но тут же захлопывает его. Её глаза начинают молниеносно бегать по экрану компьютера, и с каждой прочитанной строчкой её взгляд становится более озабоченным, более испуганным.
Когда с чтением покончено, она плавно поворачивает голову ко мне, медленно вытирает испарину со лба и тяжело вздыхает.
От этого мне становится не по себе. Она сообщит мне плохие новости, это уже понятно. Мне остаётся гадать, насколько плохие.
— Мисс Гельдман, — собравшись, говорит блондинка. — Мне пришли результаты Вашего обследования, и прогнозы едва ли утешительные...
Я знаю это и без врача. От неё мне нужно только название диагноза и способы лечения. Мне не нужны долгие утешительные речи.
— Что со мной? — холодно спрашиваю я, смотря прямо в её глаза.
Она набирает воздух в лёгкие и выдаёт:
— Комбинированный порок сердца, — она делает непродолжительную паузу. — Врождённый.
— И что мне с ним делать? — не изменяя тона говорю я.
— Нужно провести ряд операций и как можно быстрее, — она отводит взгляд. — У Вас критическое состояние, но это ещё возможно исправить, если начать лечение сейчас.
— Нет. — Твёрдо говорю я.
Никакого лечения сейчас. Это непозволительная роскошь в моём новом положении. Меня взяли на шоу, за участия в котором мне будут платить бешеные деньги.
Сейчас тысячи гексов значат для меня куда больше, чем "критическое состояние" моего здоровья.
— Что "нет"? — удивлённо спрашивает врач.
— Я не могу лечиться сейчас. — Поясняю я. — У меня нет времени на операции и восстановление. Как долго я смогу продержаться без лечения?
— Не больше года, — неуверенно говорит она.
И она говорит о плохом состоянии!
Шоу идёт около трёх месяцев, после его окончания я спокойно пройду необходимое лечение. Если я смогу протянуть год до операции, значит, я спокойно проживу ещё несколько лет.
— Отлично, значит я пойду на операцию через полгода, — я выжимаю из себя подобие улыбки.
Она абсолютно шокирована моими словами. Некоторое время она сверлит меня глазами, а потом выдаёт:
— Вам осталось жить не больше года.
Её слова эхом отзываются в моей голове. Я умру через год, если не начну лечиться прямо сейчас...
Но я не могу так поступить. Это будет самый эгоистичный и мерзкий поступок из всех, что я совершала. У нас все только начало налаживаться, а я так глупо потеряю возможность улучшить жизнь моей семьи? Ага, конечно!
Я не подведу папу и Спара только из-за проблем со здоровьем. Я двадцать два года жила с пороком сердца и проживу ещё больше. Я всегда выживала, выживу и сейчас. Мне нужны деньги и я их получу, чего бы это мне стоило.
— Значит, помолитесь за мой упокой через год, — говорю я, сама удивляясь своей внезапной решительности. — Потому что у меня нет возможности пройти лечение.
— Но...
— Никаких "но", — отрезаю я. — Выпишите мне таблетки, которые хоть немного мне помогут и все.
Женщина понимает, что спорить со мной бесполезно и молча принимается задумчиво печатать. Спустя пару минут она говорит:
— А что мне сказать вашей сопровождающей?
Мария? Не думаю, что ей стоит об этом знать.
— Скажите ей, что у меня просто тахикардия, — я пожимают плечами. — И что в этом нет ничего страшного, хорошо?
Она кивает, продолжив смотреть на меня с недоумением.
— Я отослала рецепт в аптеку, которая расположена на первом этаже, — сказала она. — Вы можете забрать лекарства прямо сейчас.
Я тут же вскакиваю с места, не желая проводить в этом кабинете ни секунды больше.
Но врач, видимо, не хочет так просто меня отпускать.
— Элизабет, — говорит она, когда я уже готова покинуть это помещение. — Мне кажется, что Вам стоит поменять своё решение.
Я качаю головой и говорю:
— Меня зовут Элишева Гельдман. — Чётко говорю я. — И вы ещё услышите моё имя.
Мария, которая явно не обладала обширными медицинскими знаниями, охотно поглотила наше враньё о моей тахикардии и нарадоваться не могла, что мне не потребовалось серьёзное лечение.
Я не жалела и не сомневалась ни секунды. Я поступила как надо, сделала правильный выбор. У меня было предчувствие, что все сложиться как нельзя лучше. Да, возможно я умру через год, а может и раньше, но это время я проживу так, что с лихвой компенсирую несчастья, через которые проходила последние двадцать два года.
И мне плевать, что я на волосок от смерти. У меня и моих родных будет все, что мы пожелаем. Мы будем купаться в деньгах. Мой отец будет лечиться в лучшей клинике Парса, а брат окончит самую престижную школу-пансион. Я сделаю все, чтобы обеспечить их всеми материальными благами. Буду делать это, пока жива.
Я буду участвовать в "Дорогих Этажах". Я буду жить так богато, как многим и не снилось. Я буду наедаться и напиваться до отвала, буду танцевать до упада, буду крутить романы с самыми богатыми людьми Парса.
У меня будут самые красивые шмотки, самые дорогие украшения, самые известные любовники и самые именитые друзья. Меня будут знать все, о мне будут говорить по всему Парсу. Я стану самой яркой из всех, кто принимал участия в программах " Шоумапс".
Каждая девушка Парса станет мечтать быть мной, а каждый мужчина — быть со мной. Все будут бежать к телевизору каждый день, чтобы только посмотреть на меня. У меня будут тысячи фанатов и тысячи гексов.
Я жила в ужасных условиях, я пыталась выжить всеми способами. Я выжила.
И я возьму все от этой жизни.
Меня зовут Элишева Гельдман, и все надолго запомнят моё имя.