Лиам учился в другой школе, но это не мешало ему мелькать у меня перед глазами в свободное от учебы время. Мы постоянно сталкивались в торговом центре, куда ездили с отцом закупать продукты, и где работала его мама. И Лиам всегда таскал нам на выходных выпечку Кэсси, вероятно догадавшись, что ради нее я готова кланяться ему в ноги и, вообще, сносить его тогдашнюю недалекость.
Проблема была лишь в том, что после того, как мы вернулись из Майами, где я поняла, что меня угораздило влюбиться в него, я хотела видеть его как можно реже, чтобы перестать видеть каждую ночь в своих снах эти теплые изумруды. Тогда эта симпатия казалась чем-то постыдным и явно обременяющим.
Но засранец словно специально не давал мне повода поругаться с ним и, тем более, не давал мне возможности снова его избегать.
И единственный выход, который мне пришел в голову, это скрывать свои чувства за раздражением. Клянусь, я даже не знала, что могу быть такой занозой в заднице.
Но Лиам упорно сносил мою надменность и вечное недовольство. А уж когда улыбался мне своей мягкой улыбкой, я просто признавала свое поражение. Каждый раз, когда он попадался мне на глаза, я чувствовала себя полной дурой, так как не знала, что говорить и как себя вести. Меня опьяняло любое его прикосновение, и каждый его взгляд в мою сторону сносил мне крышу, которую я упорно пыталась вернуть на место.
Время шло и, в конце концов, я стала привыкать к нему, как и он к моим вечным упрекам. Но в какой-то момент парень пропал из виду, и я сочла это подарком с небес, так как наконец-то появился повод полноценно заняться учебой и исправить свои «В» полученные из-за того, что я вечно витала в облаках.
Из-за Лиама.
Но парень не появлялся целых две недели, и я уже начинала беспокоиться, как однажды вернулся отец с новостью, что парень сидит на больничном у себя дома.
- Бедняга снова с кем-то подрался, только на этот раз пострадал и сам, сломав правую руку.
Конечно, отец и не мог подумать, что я устрою ему редкий в нашем доме скандал из-за того, что он не сказал мне про это раньше.
- Ну, вы же вроде не так уж и дружите ...
Я предательски покраснела, и отец сделал вид, что не догадался, почему я так беспокоюсь. Я оценила этот жест, и, заткнувшись, вернулась в свою комнату.
В тот же час я вышла из дома с целью навестить непутевого парня. Я соскучилась по нему и как бы я не упрекала себя за это, от этого было не уйти. А уж узнав, что он пострадал и все это время сидел дома, я теперь корила себя за свое незнание.
С определенным трепетом в душе, я несусь к нему домой, попутно заскочив в супермаркет, где покупаю ему коробку мороженого, которому он разве что не поклонялся, и скупаю несколько комиксов, которые он всегда таскал в своем рюкзаке. Лиам никогда не говорил мне, что он любит, но я всегда непроизвольно наблюдала за ним, поэтому знала все, что связано с парнем. Наверно, он сам не замечал за собой привязанности к каким-то малозначительным на первый взгляд вещам, в то время как я все это видела. Причина?
Влюбленная дурочка тринадцати лет, какое тут оправдание?
Я помню, с каким волнением стояла у них на пороге, с каким бешенным пульсом входила в дом, и, ответно улыбаясь Кэсси, даже не подозревала, что ее сын будет совсем мне не рад.
Женщина пытается меня заговорить и явно старается забрать мое внимание на себя, но я слишком воодушевлена тем, что увижу Лиама. Но когда я его вижу, все внутри меня обрывается.
- Ты все-таки соизволила навестить меня? Какая честь! - Скривившись, проворчал Лиам, даже не повернувшись ко мне.
Я стояла и смотрела на его затылок, переводя взгляд с перебинтованной руки на спину парня. Лиам впервые был так со мной ... холоден.
- Лиам ...
- Можешь не утруждаться, Эмма. Полагаю, твой отец из вежливости настоял на том, чтобы ты меня навестила, но мне это не надо.
И это был худший день в моей жизни. В тот момент я думала, что разбитое сердце больше никогда не срастется. Если уж добродушный Лиам был так ко мне суров....
Я попыталась оправдаться, но парень был категоричен.
- Мне плевать, Эмма. Посмотрела? Навестила? Теперь со спокойной совестью можешь уходить!
Он так и сидел спиной ко мне, словно меня здесь и не было, но стальной упрек вошедшей Кэсси обязал его обернуться. И когда это бушующее море в зеленых глазах обрушилось на меня, я наконец-то обрела способность двигаться. Дрожащими губами вежливо улыбаюсь его маме, осторожно кладу пакет с подарками на столешницу. Бросаю на парня последний тоскливый и виноватый взгляд, и когда наши глаза встречаются, его хмурое лицо почему-то смягчается. Возможно, в этот момент он понял, что я была честна. Увидел, что я была сильно расстроена, а может просто сжалился надо мной, я не знаю.
Но в следующую секунду я выхожу из комнаты и на ватных ногах набрасываю на себя куртку в коридоре. Кэсси пытается остановить меня, но я вежливо отказываюсь, хотя мои глаза уже на мокром месте и я едва не теряю самообладание. Кэсси все это видит.
И когда из-за угла раздается уже несколько виноватое «Эмма...», я выхожу на улицу и плотно закрываю за собой входную дверь.
Стоило догадаться, что Кэсси позвонит отцу, женщина видела, что я едва не плачу. И я догадывалась, что отец будет долго извиняться за то, что забыл мне сказать про Лиама раньше, заработавшись в выходные. Но все это потеряло смысл, потому что меня волновали только грозовые молнии в изумрудных глазах любимого мальчика.
Отец ждал меня уже на крыльце, и когда я обняла его, я впервые за долгое время разрыдалась у него на груди. От обиды.
Больше мы с Лиамом не виделись. Он еще два месяца сидел на больничном, а каждый его звонок я попросту игнорировала. Первая неделя после нашей ссоры была крайне паршивой. Я открыто запустила учебу, и отца впервые за все время вызвали к директору, который не понимал, что со мной происходит. Я была единственной отличницей в своем классе, и мистер Браннер по-настоящему дорожил мной.
Папа волновался и наделся, что мы с Лиамом помиримся, но этого не происходило. Оба переняли от отцов какую-то ненужную гордость, которая теперь нам мешала. Лиама хватило ровно на две недели после ссоры, потому что потом он стал мне звонить, но, как я заметила раньше, я не ответила ни на один из звонков. Лишь написала ему смс: «мол, не утруждай себя извинениями». Лиам сдался и перестал звонить через два месяца.
Полгода мы не общались и за это время мне казалось, что я прошла чертов Ад. Я мучилась от обиды и какой-то вины, я все еще искала его в толпе, и всячески избегала возможности с ним столкнуться. Но мне его до одури не хватало! Жизнь без него была слишком размеренной, правильной и тошнотворно спокойной. И это никогда не было пределом моих мечтаний.
Но в один прекрасный день Лиам заявился на пороге моего дома с шикарным букетом из белых пионов, лишив меня возможности дышать и соображать.
- Шикарно выглядишь, Эмма! - Расплывшись в широкой мальчишеской улыбке, пропел парень, подмигнув мне.
Это был день рождения фирмы отца, который впервые за долгое время решил отметить это у нас в доме. Наш задний двор был переполнен его коллегами по работе и десятком неизвестных мне людей, которые готовили бекон и шумно открывали шампанское. Я не видела Лиама полгода, и, если я смела думать о том, что мои чувства к нему прошли и канули в былое, я поняла, что этого не случилось. Стоило мне увидеть этого похорошевшего парня, что-то внутри предательски защемило. Я впервые видела его в чем-то, кроме спортивной футболки и помятых джинс, и, конечно, те темные брюки и белая рубашка шли ему неимоверно, и сделали его в моих глазах еще краше.
Я очень скучала по Лиаму, поэтому, конечно, в этот момент я испытала гамму чувств. Но то, что он вел себя как ни в чем ни бывало, словно не было этой ссоры протяженностью с полгода, не могло не задеть.
Взяв протянутый им букет, я со всей силы отхлестала им его, да так, что парень от неожиданности чуть не упал со ступеней. Но меня было не остановить, и я всю злость и горькую обиду вымещала на нем его же пионами, которые моментально разлетелись и осыпались на пороге.
- Придурок! – Проорала я, и, развернувшись, влетела обратно в дом, оставив Лиама среди ошеломленных папиных гостей.
Закрывшись в своей комнате, я снова разрыдалась, ненавидя себя за то, что плачу из-за этого идиота. Господи, да пол класса считали меня слишком черствой, чтобы поверить в то, что я буду так часто рыдать из-за какого-то парня!
Но я не могла долго прятаться, и, в конце концов, мне пришлось выйти из убежища, чтобы сразу встретиться лицом к лицу с Лиамом, подпирающего спиной стену около моей комнаты.
Долгий разговор, глупые оправдания, искреннее сожаление и как всегда туповатый, но разряжающий обстановку юмор парня. В тот же вечер, мы наконец-то с ним помирились.
А спустя еще месяц, мы уже летели в самолете, сев рядом друг с другом. И каждый раз, когда парень склонялся надо мной, я теряла самообладание и, вообще, казалась себе влюбленной идиоткой.
Потому что мне все еще нравился этот мальчик.