Согласно сложившейся традиции пятнадцатого числа нового месяца Гермиона сидела в комнате для свиданий и ожидала прихода Драко. Но сегодня всё было иначе: её волнение было безудержным, во всей ее позе сквозило нетерпение. Сегодня её не волновали ни его колкие шутки, ни придирки по поводу рисунков на пакетах, ни мнение о выборе наряда или же его точка зрения о её жизненной позиции, в чём они не сошлись. Всё это было уже настолько неважно, ведь новое судебное слушание не принесло желанного освобождения, но все же срок был изменен — до трех лет без права досрочного освобождения. Узнав обо всём из местных газет, которые пестрили заголовками и длинными размашистыми статьями об этой новости, Гермиона сильно расстроилась и даже ощутила настоящую горечь за его плачевную участь. Драко отбыл в Азкабане целый год, уже познал все «прелести» этого сурового места и выучил урок из былого проступка, совершённого далеко не по своему желанию. Но, даже несмотря на это, Визенгамот не был к нему благосклонен. Несказанно поразил всех тот факт, что знаменитая журналистка и любительница скандальных статей Рита Скитер встала в этой истории далеко не на сторону судей, а наоборот создала разгромную статью, где расписала былые прецеденты таких же предвзятых вынесенных решений. Что именно пошло не так, и почему адвокат не сумел вытащить Драко из тюрьмы — пока оставалось для Гермионы загадкой. Больше всего ей хотелось навестить новоявленного друга в тот же день, вот только Гермиона понимала, что, кроме ненавистной ему жалости, ничего другого Драко от неё не увидит. Потому она приняла решение не травить ему лишний раз душу, а дождаться привычной для них даты, чтобы успокоиться самой.
Наконец-то дверь распахнулась, и в комнату быстро вошёл Драко. Он сел на стул, и Гермиона смогла хорошо его рассмотреть. Ужас охватил все ее существо: его кожа была неестественно бледной и имела серый оттенок, а сам он сделался ещё более худощавым, словно из него выжали все соки. Даже его облагороженный заботливой Нарциссой внешний вид отходил на второй план и не мог перекрыть той изнурённости и безжизненности, которая по вине дементоров стала его нормальным и обыденным состоянием.
— Двадцать минут.
Слова тюремщика за минувший год стали настолько привычными, что Драко и Гермиона не обратили на них совершенно никакого внимания. Подняв глаза на свою посетительницу, Драко негромко поприветствовал её, а затем уставился отрешённым взглядом на стол, словно заставляя себя собраться с силами.
— Привет, — также негромко ответила Гермиона, ощутив вдруг, что от одного только его вида, такого разбитого и измученного, в горле встал ком. — Как ты? — несмело спросила она и тут почувствовала, что ей стало уже не просто не по себе: на глаза наворачивались слёзы.
— Не очень, — признался Драко и сразу же строго посмотрел на неё. — Гермиона Грейнджер, чёрт тебя возьми, не смей реветь!
— Не буду, — пообещала она, хотя это далось Гермионе с трудом, ведь всё это время Драко сверлил её внимательным, требовательным взглядом. Сглотнув ставший в горле ком, она сделала глубокий вдох и продолжила нарочито спокойным тоном, на который только была способна: — Вы будете подавать апелляцию?
— Мать планирует, а я не особо хочу. Толку с этого? Только лишняя нервотрепка! — дёрнул плечами Драко.
— Зачем ты так? Не теряй надежду. Минус два года — это уже маленькая победа! Давай надеяться на лучшее...
— Попробуй! — перебив её, разозлено процедил Драко, что немало смутило отвыкшую от такого его тона Гермиону. — Вот только, даже если мне вдруг вычтут ещё год, я всё равно вскоре загнусь тут и слечу с катушек раньше, чем покину Азкабан. Эта тварь за какой-то месяц иссушила меня, да так, что я сам на себя перестал походить. О том, что дементор сотворит со мной ещё через год, вернее, что от меня останется, я даже думать не хочу!
Не найдя, что ответить, Гермиона только опустила глаза на его худощавые кисти рук, ощутив, до какой степени ей было жаль Драко. Увы, те четыре дня, что она заставляла себя продержаться вдали от него, не сыграли роли: скрыть настоящие эмоции она так и не сумела. Казалось, словно даже из неё сейчас выкачали всю радость — всё то светлое и позитивное, что некогда жило в Гермионе.
— Извини, — вдруг произнёс Драко. — Я не хочу показаться какой-то размазнёй. Просто это... — он запнулся и облизал пересохшие губы. — Это невыносимо. Не зря все так боятся Азкабана и всеми силами стараются избежать заточения здесь. Если дементор где-то вдали от тебя, на расстоянии, то тут ещё можно как-то находиться и выживать, но если он появится поблизости...
— Я понимаю, — стоило ему замолчать, закивала Гермиона. — Не утруждай себя объяснениями! Я же вижу, что ты практически без сил.
Драко отвел взгляд. Он искренне сожалел, что не был в состоянии казаться в её глазах более стойким и выносливым. Даже создавать видимость, что с ним всё в порядке, у Драко сегодня не выходило.
— Расскажи, пожалуйста, почему с решением суда всё так вышло? Почему они так мало внимания уделили показаниям мадам Розмерты? Она же...
— Да потому, что она не слишком-то и старалась, — невесело усмехнулся перебивший Гермиону Драко. — Да, она дала показания в мою пользу, вот только искренности в её словах судьи не услышали. Мадам Розмерта по сей день считает мой поступок вопиющим: никто и никогда не творил с ней такого. Поэтому она лишь сухо выполнила данное Поттеру обещание, явившись и озвучив то, о чём её просили. Да только не так, как было необходимо! Играть на публику она не стала.
Шумно выдохнув, Гермиона расстроено посмотрела в его лицо, в то время как Драко, в свою очередь, старательно начал избегать ее взгляда.
— Знаешь, — снова начал он, задумчиво взглянув на её аккуратно накрашенные ноготки, что прежде было так нетипично для Гермионы, которую он знал годами. Жаль, что эта маленькая победа над её прежним стилем ввиду последних событий стала слишком малозначимой. — Отчасти я понимаю её. Но, гиппогриф эту женщину задери, она была моей последней надеждой! А теперь верить не во что.
Всё же заглянув в потускневшие глаза Гермионы, он снова поспешно опустил голову, стыдясь своей слабости. Гермиона накрыла ладонью руку Драко, от души желая поддержать его.
— Давай переведём тему. Не хочу больше об этом говорить и вспоминать! Пустое это всё.
— А у меня всё как всегда, — слегка потерянно начала тогда Гермиона. — Учусь, познаю юриспруденцию. На днях провела второе собрание для эльфов. Правда, они опять не стали меня слушать, — говоря это, Гермиона поджала губы, уже готовясь отбиваться от его саркастичных и прямолинейных нападок.
— Я говорил тебе, что это непродуктивная задумка, но ты упрямая, — несмотря на её опасения, равнодушно и спокойно прокомментировал её рассказ Драко. — Что ж, твоё дело.
— Ты даже не улыбнулся или не ухмыльнулся в своей манере! — с грустью подметила Гермиона, которой хотелось взвыть от одного только вида совершенно разбитого Драко. Но, увидев укор в серых глазах, она постаралась снова сменить тему разговора, хотя сделала она это через силу, ведь все её безрадостные мысли были связаны с ним одним. — Мои родители недавно улетели на море в Испанию. Хотя пляжный сезон ещё не наступил, они так устали от работы, что решили позволить себе внеплановый отпуск, — рассказывая это, она легонько улыбнулась. — А Гарри и Джинни теперь помолвлены! Они решили сыграть свадьбу в июле.
Драко бесстрастно выслушал её и коротко кивнул, а затем, хотя, как ей показалось, он сделал это вынуждено, чтобы поддержать разговор, сказал:
— Молодцы. Так чую, об этой новости вскоре будут кричать все заголовки газет и журналов магического мира!
— Это уж точно, — всё же усмехнулась Гермиона. — В покое журналисты их теперь не оставят! С одной стороны, я очень рада за ребят, но с другой — Гарри и Джинни отныне ждёт испытание ещё большей славой и излишним вниманием фанатов спасителя магического мира. Хорошо хоть, что меня они не слишком преследуют, да и, подолгу пропадая в стенах академии, я практически полностью лишила репортёров и поклонников возможности связаться со мной. А пробираться в здание образовательного учреждения они не рискуют, — довольно рассказала она. — Да и поводов говорить обо мне, по сути, нет: я же веду довольно тихую, затворническую жизнь.
— И даже не стремишься разнообразить серые будни и выбраться на какой-нибудь концерт, — напомнил ей Драко, хотя по интонации его голоса было заметно, что, сдавшись со своими попытками отправить Гермиону на какое-либо мероприятие, он уже не раздражался её упрямству.
— Я схожу, точно схожу! Возможно даже уже этим летом, но не сейчас: скоро сессия и у меня много домашних заданий, приходится учить большие объёмы текста и подолгу сидеть над рефератами. Мне не до того, — объяснилась Гермиона. Драко недоверчиво хмыкнул, слегка наклонил голову набок и стал рассматривать её. Взгляд скользнул по её новому кораллового цвета платью.
— Красивое платье, приталенное, подчёркивает фигуру. Да и этот цвет тебе к лицу, — вдруг дал он оценку её обновке. Заулыбавшаяся Гермиона заглянула в его глаза и заметила, что Драко словно бы вынуждал себя ни на мгновение не позволять себе испытать чувство радости, хотя оно пошло бы ему на пользу. Зачем он это делал, она пока не решилась спросить.
— Спасибо, — ответила Гермиона и убрала свою руку с его, ощутив, что ей стало неловко. — Я забыла захватить с собой новую книгу, — виновато сообщила она, снова пытаясь разнообразить их диалог.
— Ничего, — Драко пожал плечами. — Не нужно пока никаких новых книг! Они дарят слишком много свежих эмоций, и нередко позитивных.
— Ты до такой степени теперь боишься их? Поэтому усиленно сдерживаешься даже от простой улыбки? — догадалась Гермиона.
— Да, — неохотно признался Драко. — Всё хорошее, что я испытываю, дементор забирает, вытягивает это из меня без остатка, а это очень мучительно. Куда проще совсем не испытывать положительные эмоции, и тогда ему нечего будет брать. В последнее время я часто перечитываю старые книги: они не дают столько ощущений, как при первом прочтении, но хотя бы отвлекают. Не зря я оставил их.
— Пусть пробудут у тебя, сколько тебе нужно! Если хочешь, можешь насовсем их забрать. Мне они всё равно не понадобятся, — предложила Гермиона, но он качнул головой.
— Нет, я верну их потом. Но сейчас в их компании хотя бы не схожу с ума.
Гермиона отлично понимала его терзания, словно бы это была её собственная тяжкая ноша, либо ей доводилось проходить через нечто подобное. Судорожно втянув ртом воздух, она отвела от Драко взгляд, ощутив, как подступили предательские горькие слёзы.
— Грейнджер, чёрт тебя подери! — нахмурившись, прикрикнул Драко, заметив это изменение в её помрачневшем лице.
— Прости... — прошептала Гермиона, которая ничего не могла с собой поделать.
— Прекрати уже демонстрировать мне жалость! Я не хочу её видеть! Самому от себя тошно, так ещё ты нюни распустила, — с крайним раздражением проговорил Драко, едва не плюясь.
— Извини меня! Просто мне так хотелось бы тебе помочь, хоть чем-то, — честно сказала она, быстро моргая, чтобы согнать слезинки с влажных глаз.
— Ну-у, — протянул Драко, с хитринкой посмотрев на неё. — Кое-чем ты вполне можешь помочь.
— Чем? — тут же оживилась Гермиона. Её взгляд стал серьёзным, а сама она сделалась максимально сосредоточенной.
— Вот только боюсь, толком не успеем ничего — время-то на исходе! — встревожено взглянув на дверь, за которой находился надзиратель, начал Драко, а затем обернулся к Гермионе и торопливо, заговорческим тоном проговорил: — Но ты пока раздевайся, может что-то и получится.
— Малфой! — ошарашено уставившись на него, выкрикнула Гермиона, не просто ощутив, но полноценно осознав, насколько её смутили его слова, и как сильно раскраснелись щёки. — Да ты... — задыхаясь от возмущения, вспылила она. Не выдержав, впервые за этот день Драко в голос рассмеялся.
— Ну хоть опечаленное выражение пропало с твоего лица, — сквозь смех, от которого он так усиленно старался уйти, проговорил Драко.
— Да иди ты! — отвернувшись и уставившись куда-то на стену, со злостью выпалила Гермиона. — Нашёлся, блин.
— Время вышло! — В этот момент дверь открылась, и в проходе появился тюремщик.
— Говорю же, не успели бы, — шепнул ей Драко, после чего поднялся на ноги.
Покачав головой, Гермиона смущённо посмотрела на надзирателя, хотя тому не было ровным счётом никакого дела до того, что творилось в этой комнате. Если, конечно, здесь никто и никого не убивал. Тогда она встала и передала ему пакет.
— С утятами! Мерлин! Ну, они у тебя все как на подбор, — закатив глаза, загробным голосом вымолвил Драко, заметивший на нём рисунок.
— Извини, господин придирчивый, но искать другие не было возможности!
Хмыкнув, Драко скрестил руки на груди и покачал головой, всем своим видом говоря, какая же она чудачка. Хоть в чём-то, но настоящая чудачка!
— Там два пирога с корицей и вишнёвый компот, — постаравшись прийти в себя и хотя бы напоследок не выплёскивать неуместных эмоций, сообщила Гермиона. Драко благодарно кивнул ей.
— Спасибо тебе.
— До встречи, Драко, — она почти искренне улыбнулась ему.
— До пятнадцатого мая, Гермиона.
Драко ушёл, как и последовавший за ним по пятам надзиратель, а Гермиона осталась одна. Застегнув молнию на тонкой куртке и бросив мимолётный взгляд на модные замшевые сапожки, которые она в кои-то веки купила, решив побаловать себя, Гермиона шумно выдохнула и поспешила на выход. Больше всего ей хотелось помочь Драко, но всё было тщетно... В голове прокручивались сотни возможных вариантов, и тут на Гермиону внезапно нашло озарение. Только слово Гарри — героя магического мира и победителя самого Волдеморта — могло иметь силу для Визенгамота и целого Министерства магии. Застыв возле двери, за ручку которой она уже взялась, Гермиона вдруг поняла, что знает, что нужно делать: попросить Гарри лично выступить на следующем суде! После этого скандала, когда многие журналисты обругали судейскую коллегию, если он тоже во всеуслышание выскажется решительно против несправедливого приговора, к нему прислушаются. Она знала своего лучшего друга — он сделает это! Осталось только подключить Гарри к своему плану.
Облегченно вздохнув, Гермиона поспешила на выход, подумав о том, что все остальные дела подождут. Главной задачей для неё сегодня будет навестить Гарри Поттера.