- Когда он вот так смотрит, у меня в штанах становится тесно.
Хосок невольно водой подавился, заслышав подобное заявление. Вообще-то ничего особо странного в словах не было, было странным услышать это от Тэхёна. Хотя окей, от Тэхёна это было не так уж и странно услышать, но всё-таки что-то заставило осторожно заглянуть в гостиную. На диване со всеми удобствами расположились Тэхён, Чонгук и Чимин. На ногах у Чонгука, сидящего по середине, находился ноутбук, явно стащенный у Юнги, за что мелкие ещё огребут.
- Просто посмотрите на его бёдра. Вроде бы ничего примечательного, но когда в движении – просто оружие массового поражения.
Радуясь тому, что воды во рту уже нет, а воздухом давиться не умеет, Хосок осторожно подошёл к дивану, радуясь как никогда, что Сокджину зачем-то приспичило развернуть диван спинкой к входу. Вообще-то это было чертовски неудобно, потому что бывает расслабишься, листая ленту в интернете, а тут тебе уже в затылок дышат. Жутковато на самом деле, но передвигать диван обратно всем было лениво. Сделав всего пару шагов, Хосок приподнялся на носках, чтобы из-за макушки Чонгука увидеть, что же мелкотня рассматривает на экране и чьи бёдра приводят Чимина в такой восторг.
- Боже мой, ну зачем он так делает? Я понимаю, нужно сексуально двигаться, но трахать воздух было необязательно на самом деле.
Чонгук говорит вроде бы недовольно, но выдыхает как-то надсадно, томно. В голову Хоупа закрадывается нехорошая мысль, что он сейчас помешает мелкотне смотреть порнушку, а потом придётся отводить глаза и ещё неделю стесняться друг друга, пока не отпустит. Конечно, все они парни, но всё равно будет неловко. С другой стороны, с чего бы эта троица села смотреть её вместе? Хотя опять же на ноутбуке смотреть подобное лучше всего, а парни как раз остались одни в общаге, что бывает крайне редко. Хосок на самом деле буквально десять минут назад вернулся, зашёл на кухню воды попить, возвращался уже обратно, чтобы в душ сходить, а тут такое.
- Ох, лунные кролики, какого чёрта?
Тэхён уже не стонет, скулит и как-то подозрительно подтягивает колени к груди, при этом опуская голову Чонгуку на плечо и шумно выдыхая. Чимин бормочет что-то о чужой бессовестности и «он хоть думает, что делает?», а Чонгук шикает на обоих и почему-то Хосоку кажется, что макнэ кусает губы. Острожный шаг вперёд и на самом деле Хосок рад, что в моменты испуга и паники у него пропадает голос, потому что на чёртовом экране ни разу не порно.
- Чонгукки, выключи, ну пожалуйста, иначе я просто...
Что там «просто» Тэхён сделает, Хосок не узнал, потому что Чонгук на Кима шикнул, прибавляя громкость. Мировоззрение Хосока медленно, но верно разрушается, потому что у Пак, мать его, Чимина топорщится ширинка домашних штанов совершенно не двусмысленно, Тэхён сильнее прижимает коленки к груди, притираясь ими и ёрзая, а лица Чонгука всё ещё не видно, но по пылающим ушам и так всё ясно становится. Неясно только одно: какого чёрта мелкие вытворяют, смотря самое обычное выступление «No more dream» с танцевальной вставкой.
«От того, что ты стараешься не думать о том, что это фокус на тебе, ничего не изменится», - ехидно подмечает внутренний противный голосочек.
Хосок медленно отступает назад, а потом срывается в сторону душа, громко хлопая дверью. Слишком громко, младшие наверняка услышали, а потому парень закрывает замок и, спешно стянув с себя одежду, забирается в душ, врубая воду на полную. Чёрт возьми, то, что он сейчас увидел, хотелось бы развидеть. Понятно, сложные времена, гормоны бьют, а девчонок под рукой нет, но вашу ж мать! Это не повод почти, что дрочить на видео с Хоупом!
«Почти? А ты уверен, что пока спишь в своей мягкой постельке, тот же крэйзи Тэхён не трогает себя, наблюдая за твоей спящей мордашкой?».
- Хосоки-хён, ты вернулся?
Голос Тэхёна за дверью заставляет мученически простонать и удариться лбом о дверцу кабинки. Судя по писку и смеху, а после удаляющимся частым шагам Тэхёна – стонать не стоило. Кто знает, что этот малолетний извращенец себе там навоображал.
***
- Джин-хён, а можно мне добавки?
Чимин смотрит как никогда заискивающе, но Сокджин лишь щёлкает того по носу и подкладывает в тарелку Хосока, который вообще-то наелся давно, но «заткнись и ешь, скелет в коже». На самом деле желудок жалобно поскуливает и умоляет влить в него воды и всё, но Сокджину плевать. Поэтому, как только тот удаляется, чтобы вытащить к ужину Юнги и Намджуна, которые засели в комнате последнего, Хоуп спешно перекладывает половину риса в тарелку Тэхёна, свинину - в тарелку Чимина, а кимчи – Чонгуку. И только после понимает, что, наверное, не стоило с учётом того, что он видел пару дней назад, потому что все трое смотрят на него откровенно плотоядно, расплываются почти в одинаковых улыбочках и лепечут своё «Хоби-хён самый лучший». Но он ведь всегда их подкармливал, в этом нет ничего такого, да?
- Так, мелкотня, а ну отлипли от Хосока. Он и так сегодня устал чертовски, вы тут ещё липните.
Юнги как всегда недоволен и хмур, отчего младшие тут же отсаживаются от Хосока, который готов был бежать в окно. И вроде бы понимал, что ничего эти трое с ним не сделают, но как-то трещала уверенность по швам, когда Чонгук прижимался с одной стороны к плечу, а с другого бока ластился Чимин. Тэхён так вообще готов был через стол к нему потянуться, да не успел.
- Я пойду спать, а то поздно.
- Но ты так редко с нами сидишь в последнее время. Останься?
Юнги смотрит... Странно. Пристально и так же тяжело, как и всегда, но при этом улыбается и, опустившись рядом, укладывает голову на плечо парня, прикрывая глаза. Сокджин вопит что-то о том, что тут не спальня, чёрт возьми, и что Юнги бы тоже не помешало поесть, на что Мин лишь фыркает и устраивается поудобнее, ёрзая. Хосок растеряно смотрит на хёна, который ненавидел вообще-то все эти нежности, после смотрит на Тэхёна, который вроде как улыбается, но от улыбки его стынет кровь в жилах, а после слышит треск и переводит взгляд на Чонгука. Тот тушуется под чужим взглядом, алеет щеками и говорит о том, что такой неловкий. Откладывает сломанные одноразовые деревянные палочки в сторону и смывается из кухни. Следом подрывается Тэхён, окинув дремлющего Юнги нехорошим взглядом.
- Чимин, осторожнее!
Хосок хочет истерично рассмеяться, а после забиться в уголок и пореветь, потому что Юнги поднимается медленно со своего места и глухо рычит, медленно проводя по липким от колы волосам. А рядом стоит Чимин с пустым стаканом в руках, который лепечет своё «ой, прости, Юнги-хён», но Хоуп видит – Чимину вообще не жаль. С учётом того, что Хоуп успел увидеть на его лице скользнувшую ухмылку, закрадывается мысль о том, что всё это было сделано специально. Тем более, как ещё объяснить, что сам Хосок остался чистым, ведь если бы было всё случайно, то кола из стакана залила бы всё вокруг, а не попала точнёхонько на макушку Юнги.
- Пак Чимин, тебе лучше бежать, - шипит Мин.
Чимин тут же срывается с визгом, а Юнги несётся за ним, по пути стаскивая мокрую толстовку. Хосок под шумок тоже хочет ускользнуть, но его ловит всё тот же Сокджин, впихивающий в руки пиалку с мороженым.
- Воу, Сокджин-хён и делится мороженым. Такого не бывало. Шоколадное? Ты же ненавидишь шоколадное, - замечает Намджун.
- Захотелось мне так. И вообще, раз последний остаёшься, то моешь посуду.
Развернувшись, Сокджин поспешил уйти. Намджун пробубнил что-то обиженно, а Хосок смотрел на мороженое и думал о том, почему звёзды так жестоки к нему? Мелкие проходу не дают, Юнги медленно, но верно поддаётся этому сумасшествию. Сокджин так вообще в шок вгоняет, он же действительно ненавидит шоколадное мороженое, но в жизни бы не стал своей едой делиться. А тут шоколадное, которое Хосок обожает, да ещё и на халяву.
«Ну хоть Намджун всё ещё адекватный», - думает с радостью Хосок. - «Ну, почти».
Увлечение Намджуна Сокджином давно все замечали, но сложно не любить того, кто готовит для тебя в любое время дня и ночи, стоит только намекнуть о голоде. Впрочем, в последнее время Сокджин такое делает только для Хосока, хотя тот вообще-то не просит.
«Лишь бы только ничего глобального не случилось», - мечтает Хосок, усаживаясь на диване в гостиной и принимаясь за мороженое.
***
«Это просто ёбаный пиздец», - проносится в голове.
- А-ах, Ч-Чонгуки, не так сильно, - жалобно скулит Тэхён.
Слышится удар о стенку туалета, полузадушенный стон и шуршание одежды. Хосок жмурится и надеется, что кто-то войдёт и мелким помешает, потому что самому как-то чертовски неловко. Тем более что Тэхёна явно прижимают по ту сторону двери в кабинку туалета, из которой только что хотел выйти Хосок. Вообще-то можно было бы и выйти, осадить или сделать вид, что «всё норм, я ничего не видел и не слышал», вот только...
- Ты заебал говорить о Хосоке-хёне. Постоянно треплешься о нём, - рычит Чонгук и слышится очередной тэхёнов стон.
- Но хён такой горячий. Ты не вправе меня винить, вспомни, как кончил с его именем, когда трахал меня. Я был готов убить тебя, - прошептал Тэхён, и послышалось уже шипение укушенного за губу Чонгука.
- Ты укусил меня за член во время минета, мать твою, это хуже убийства, - припечатал макнэ. - Тем более, до этого я словил тебя на дрочке за просмотром очередного фан-видео с его участием.
- Мы будем трахаться или говорить о Хоби-хёне? Сделай уже что-нибудь, потому что мне достаточно вспомнить, как он проводил языком по губам в том видео, чтобы кончить. Чёрт, Гукки!
Тэхён стонет басисто, громко и так сладко, что у Хосока уши трубочкой готовы свернуться. Щёки заливается краска смущения, стыдно до невозможного и хочется выйти и выпороть обоих извращенцев, чтобы не вытворяли подобное!
«Да, предложи им порку, они с радостью согласятся», - насмехается голосочек внутри.
Приходится опуститься на крышку унитаза, считая про себя барашков и зажимая уши ладонями, лишь бы не слушать и не думать о той содомии, что происходит за дверью. А там стоны и звуки жарких поцелуев, хлюпанье смазки на ласкаемых членах и перемешивающиеся стоны с неромантичными в данной ситуации, но чертовски нежными «так люблю тебя, только тебя одного».
Хосок понятия не имеет, сколько это всё продолжалось, но как только парочка закончила и вывалила из туалета, парень тут же вылетел из кабинки, распахивая окно, чтобы глотнуть холодного весеннего воздуха. Пять минут на то, чтобы привести себя в чувства, несколько минут держания дрожащих рук под холодной водой, а после эта же вода на пылающем лице.
«Блять, и как после этого им в глаза смотреть?!».
Решение принято простое и понятное – никак. Поэтому Хосок спокойно возвращается в тренировочный зал, улыбается тепло мемберам и занимает свою позицию.
***
«Бежать! Бежать и не оглядываться! Воображение, отставить криповую музыку!», - вопит Хосок про себя.
И улыбается. Нервно и криво, глаз даже дёргается, но улыбается и осторожно пятится назад. Чимин расслаблен как никогда, улыбается тепло, но с такой же улыбкой он уже вылил колу на голову Юнги, укусил Сокджина за ухо, пнул по коленке Чонгука и совершенно «случайно» двинул Тэхёну локтём под дых.
- Хосоки-хён, как хорошо, что мы остались одни. Нам никто не помешает... Тренироваться, да?
Сладкий голос, медовый, патокой затекает в уши, лаская слух, вот только Хосок-то в курсе ситуации, а потому на это не покупается, хотя припоминает, что Чимин и раньше порой вёл себя так же, только Хоуп по неведению позволял виснуть на себе, обнимать, мацать за любые части тела, потому что невинный взгляд и робкое «у меня не получается момент, когда мы руку вот так поднимаем/ногу вот так ставим/спину вот так прогибаем».
«Самое лучшее – огорошить нападающего», - советует голос, который тоже немного нервничает от происходящего.
- Чимин!
Громкий окрик и Пак замирает, растеряно хлопая ресницами и смотря на зажатого между ним и зеркальной стеной Хосока. Почти зажатого, тот рукой упирается ему в грудную клетку и вообще-то это довольно приятно.
- Чимин, я вот давно тебе хотел сказать, но Юнги-хён обещал, что придушит меня подушкой, если я расскажу! Ты ему нравишься с самого дебюта, но он не знает, как сказать тебе об этом, потому что стесняется! Знаешь же, в плане проявления чувств Мин такая девчонка!
«Если бы он это услышал, то закатал бы тебя в бетон. Хорошо, что его здесь нет», - в ужасе шепчет внутренний голос.
«Зато сработало!», - вопит в ответ про себя Хоуп.
Чимин растеряно делает шаг назад, потому ещё один и ещё. Ерошит волосы, а после подозрительно алеет щеками.
- Так вот почему он позволяет сидеть с ним в студии. Вот почему постоянно покупает мне шоколадки, когда у нас диета. Вот почему дарит всякие безделушки и вытаскивает погулять. В кино часто билеты покупает на те фильмы, на которые я хотел сходить... Значит, я ему действительно...
Хосок растеряно хлопает ресницами, когда Чимин пищит тоненько, прижимая ладошки к щекам, а после прощается скомкано и вылетает из зала, хлопая дверью. Из груди рвётся истеричный смех, а сам Хосок сползает по стенке на пол, вытирая слёзы с уголков глаз.
Кажется, он только что избежал крупных проблем.
«Чон Хосок, тебе лучше оглядываться в безлюдных местах и держаться подальше от тёмных углов», - гласит пришедшее спустя полчаса от Юнги сообщение.
Или нет.
***
Пожалуй, стоило пожертвовать своей безопасностью и действительно хорониться от Юнги почти полторы недели, чтобы всё устаканилось и жизнь наладилась. Чонгук с Тэхёном лишь изредка косились и жадно облизывали с ног до головы взглядами, а после подозрительно одновременно куда-то исчезали. Юнги всё ещё смотрел тяжело и страшно, но весь эффект терялся, потому что рядом с ним крутился Чимин, то обнимая, то заглядывая в глаза и закрывая обзор на «объект пиления», то лепеча какие-то робкие милости, отчего Мин, по природе своей действительно добрый и мягкий, смеялся негромко и одаривал блюющего радугой Чимина широкой улыбкой.
- Айщ, Намджун, ты невыносим! Вот Хосок почему-то не возмущается, а ты вечно чем-то недоволен! – ворчит Сокджин, крутясь у плиты.
Перед Хосоком опускается огромная тарелка с кучей всего вкусненького, но Хоуп не смеет съесть и кусочка, потому что изрядно поправился на таких вот знаках внимания, а Джин плевать на это хотел. Находясь меж двух огней, менеджером с весами и Сокджином с половником, парень ощущал себя как никогда несчастным. Поэтому и решил в очередной раз, что о нём никто не позаботится кроме него самого, а потому...
- Джин-хён, ты неправ. Никто не любит твою еду так, как Намджун. Он всегда с таким восторгом отзывается о твоих кулинарных способностях. Однажды менеджеры купили нам с ним вкусняшек в студию, а Намджун сказал, что никакая ресторанная еда не сравнится с твоей, потому что там лишь бы денег заработать, а ты вкладываешь душу даже в обычную варку риса. Он и недосоленное и пересоленное всегда съест до последней ложки, когда мы все кривимся, потому что никто не ценит твоих стараний так, как он.
Сокджин выглядит настолько ошарашенным и растроганным, что Хосоку становится неловко. Но не настолько, как покрасневшему до ушей Намджуну, который раскрывает и закрывает рот, силясь сказать хоть что-то, но после спешно покидает поле боя. Джин ничего не говорит, растеряно смотрит ему вслед, а после резко отворачивается, принимаясь намывать посуду. Хосок решает, что в последний раз можно всё-таки насладиться пиром для живота, а потому сметает всё, что было в тарелке.
И не зря, потому что...
- Так, Хосок, а ну руки убрал от мяса. Ты свою порцию съел уже, а больше нельзя - у тебя диета. Так растолстел, скоро в вещи влезать не будешь. Вали в зал лучше, чтобы и эта порция в боках не отложилась. Вот же ж, никогда о своём здоровье не думаешь! Только бы поесть, обжора.
... всё вернулось на круги свои.
С радостью выбравшись из-за стола, Хосок выскальзывает в гостиную, где собрались младшие и Юнги, который с радостью бы свалил, но Чимин развалился на его коленях, крепко обнимая за пояс и утыкаясь лицом в живот. Явно притворяется, засранец, но Юнги всё равно не дёргается. Скорее всего, лениво.
«Или ты, соврав, попал в яблочко», - подмечает голос, обращая внимание хозяина на тонкие бледные пальцы в розовой шевелюре Пака.
- Эй, ребята, я в зал, не хотите со мной? – на свой страх и риск интересуется Хосок.
- Не, мне лениво, - отзывается Юнги, возвращаясь к поглаживанию Чимина по волосам.
Чимин предсказуемо молчит, не желая терять место под солнцем. Ну или на солнце, тут уж как посмотреть. Чонгук отказывается, а Тэхён льнёт к нему и тоже отрицательно качает головой. Пожав плечами, Хосок спешно обувается, хватает куртку и вылетает из общаги, счастливо улыбаясь. Настолько счастливо, что даже солнце меркнет в сравнении с его улыбкой.
«Ура, свобода!», - вопит всё внутри, а настроение становится всё лучше и лучше.
- Господи, как же хорошо, что эти извращенцы переключились на кого-то другого, - шепчет Хоуп и смеётся негромко, направляясь в сторону парка.
К чёрту зал. Слишком хорошее настроение, слишком хорошая погода, слишком всё вообще хорошо, чтобы гробить такой день в стенах танцевального зала.
|End|