Это жалкое чувство беспомощности и обречённости душило меня. Невозможно было просто уснуть, чтобы как-нибудь скоротать это чудовищное время, тянущиеся, казалось, в сто раз медленнее, чем обычно. Получалось лишь закрыть глаза, а страшные картинки мелькали в голове ещё больше и больше, не давая разуму уснуть. Это было хуже кошмара, потому что, когда снится что-то ужасное, я в любом случае проснусь. В холодном поту, ошарашенная, но проснусь и буду продолжать жить дальше, в скором времени забыв об этом сне. Но сейчас у меня нет возможности открыть глаза, испуганно вскочить со своей постели, а потом облегчённо вздохнуть, сказав: «Фух, это было всего лишь сон!». Нет, это не сон, не кошмар – это реальность. Жуткая атмосфера действительно заставляла бегать мурашкам по моему телу, а синяки отдавались невыносимой болью повсюду – от головы до самых ног. Мне казалось, что меня вот-вот стошнит, хотя мой желудок был совершенно пуст. Всё доставляло ужасный дискомфорт, и, словно парализованная, я лежала на полу, свернувшись в позу эмбриона.
За всё время, что я провела здесь, мистер Джеймз заходил ко мне несколько раз подряд. Я так и не поняла, с какой целью он навещал меня, ведь всё, что он делал – смотрел и спрашивал, как у меня дела, и, кроме этого, говорил какую-то чушь о том, что теперь меня никто не достанет. Конечно, поначалу это пугало, но после нескольких таких фраз (он говорил это каждый раз, когда приходил) я уже свыклась. Я могла только слушать и не возражать ему, потому что в ином случае мистер Джеймз просто придёт в ярость и, в конце концов, сделает что-то ужасное со мной. Но всё-таки, для чего он похитил меня? Чтобы отомстить? Чтобы заполнить свою пустоту? Ведь я только лежу здесь, как бесполезная тряпка. Разве мистер Джеймз и правда видит в этом какой-то толк?..
– Подъём, Дженнифер! Я принёс тебе ужин, – раздаётся по всему подвалу до тошноты надоевший голос мистера Джеймза. Который раз он пришёл ко мне? Двадцатый? Я уже сбилась со счёта.
В то время как мужчина не спеша спускался по ступенькам, я устало подняла голову и быстро взглянула на него, почувствовав мучительную ломоту в области шеи. Моё тело и вправду лишилось всяких сил за всё это время, словно оцепенело, а кости застыли в одном положении так, что невозможно было просто сменить позу, что уж говорить о руках, которые находились за моей спиной на протяжении всего времени. Кажется, я их перестала чувствовать.
Аппетита совсем не было, как и в самый первый раз. При виде еды, которую притаскивал мистер Джеймз, меня начинало невероятно тошнить, а к горлу подступал комок небывалой в моём желудке каши. Моему организму нужны были силы, нужна была еда, но не сделанная паршивыми руками мистера Джеймза. Я так соскучилась по необычайно вкусной еде своей сестры, по её ароматной выпечке, по обычному, но такому аппетитному омлету на завтрак... Я очень скучала по Эмили, по маме, даже по своей школе... и ужасно волновалась за них. Мои мысли занимала мама, которая когда-то, наконец, смогла вновь улыбнуться, несмотря на глубокую депрессию. Её светлые глаза небесного цвета излучали такую грусть и печаль, но, когда она улыбнулась, в них вновь сверкнула капелька нежности. У нас появился шанс помочь маме, отвлечься от смерти отца, но я пропала... И я понятия не имею, как она себя чувствует. Справляется ли Эмили? Что они делают прямо сейчас? Плачут? Или лежат в своей постели, тихо выливая свои слёзы в подушку? Или молча сидят, не пролив ни одной слезинки? Столько вопросов, и мне хочется, чтобы их вообще не было, потому что моё сердце не перестаёт болеть из-за навязчивых горьких мыслей. Я больше, чем уверена, что Эмили сейчас не сидится на месте из-за меня. Я словно чувствую, как её руки нервно трясутся, держа телефон, а из больших глаз едва не выкатываются слёзы. Я чувствую это вместе с ней, отчего мне становится ещё хуже и страшнее. А Стефани? Тэд? Марк? Кто-нибудь знает о том, что меня нет? Кто-нибудь ищет меня? Такое неприятное ощущение, что я попала в другой мир, в котором нет возможности узнать, что творится в настоящем...
Мистер Джеймз успел расположиться возле меня с тарелкой и ложкой в руках, с иронической улыбкой на лице. Я видела, как в его глазах был сумасшедший задор: он явно вообразил себя каким-нибудь королём (королём-мерзавцем), а для него я была беззащитной рабыней, незаконно живущей у него в подвале. В который раз мысленно проклинала его, желая сгореть в аду. Какой же он бездушный, бесчеловечный... Наверное, у него никогда не было семьи, никогда не было любимого человека, поэтому он не может понять меня. Он никогда не чувствовал, всю жизнь преподавая историю в школе, и оказался самым что ни на есть вредным учителем на свете. Никому такого не пожелаешь...
– Ну что, Дженнифер? Так и будешь смотреть или, наконец-то, поешь?
Ложка с кашей у моего рта, и кажется, что у меня нет больше выбора. Мне придётся есть эту еду, иначе я пропаду. Мне придётся проглатывать эту непонятную (кажется, овсяную) кашу, чтобы в моём организме были хоть какие-нибудь силы. Мой желудок начнёт есть сам себя, если я ничего не закину в него... И, в конце концов, я просто умру с голода. Но я ведь хочу жить, да? Я хочу бороться за свою жизнь? Я хочу находиться со своими родными людьми, близкими друзьями... Я просто хочу жить. Я хочу жить так же, как и все остальные люди; я имею право на жизнь; имею право делать то, что мне захочется; имею право чувствовать, любить и хотеть жить, но никто не имеет права лишать меня этого. Мистер Джеймз лишил меня свободы, довёл буквально до сумасшествия, но я хочу, хочу жить, Боже...
На какое-то, совсем короткое мгновение, мне показалось, что я почувствовала запах свежести. И нет, это не просто свежесть – это холодок с пронизывающим запахом жизни... Это аромат улицы, мокрой листвы, холодной осени... Аромат счастья и свободы, который влечёт за собой. И он, этот запах, совсем недалеко от меня. Может быть, мне всего лишь показалось, потому что вряд ли в этом подвале можно учуять запах с улицы, но, вопреки всему, он заставил меня выйти из своих удручающих мыслей и прийти в себя. Мои мысли прояснились, и я вгляделась в глаза мистера Джеймза – его физиономия не прекращала пугать, всем видом напоминая: «Эй, я здесь главный, не смей перечить мне!». Что-то совсем непонятное затянуло меня, завлекло так, что я перестала думать, о чём говорю.
– Мистер Джеймз, может быть, я попробую поесть сама? – мой голос был тихим и невинным, а глаза наполнены надеждой. На что я надеялась? Чего мне хотелось? Я не могла этого понять сама, я не могла контролировать свои действия...
– М? Что? На что это ты намекаешь? – переспросил мужчина, с полным замешательством глядя на меня, а после странно усмехнулся, потерев рукой переносицу. – Постой, ты хочешь, чтобы я развязал твои руки? Я правильно тебя понял, Дженнифер?
– Пожалуйста, Мистер Джеймз... Пожалуйста.
По всему подвалу разнёсся зловещий смех; мужчина с издевательской улыбкой посмотрел на меня, поставив тарелку с кашей на пол, и небрежно потрепал мои волосы, словно собаку. Я продолжала смотреть прямо в его глаза, пытаясь найти в них хоть что-то разумное, не сумасшедшее и злое... Но его взгляд был безумный, дикий, нелюдимый; такой, будто он готов задушить меня прямо сейчас и при этом бешено смеяться, наслаждаясь своими действиями.
– Развязать? – наконец, угомонился мистер Джеймз, моментально превратившись в серьёзного мужчину. – Ох, Фейбер, я знаю, что тебе хочется свободы, но ты же понимаешь, почему я связал твои руки? Если бы ты тогда не врезала мне, возможно, ты сейчас ела бы самостоятельно, без моей помощи, ведь так? Ты понимаешь это, м, Дженнифер? – его рука приблизилась к моей щеке, а я опустила взгляд, напряжённо сглотнув слюни.
– Понимаю, мистер Джеймз.
– Феейбер! – вновь буйный смех сорвался с губ мужчины, и я вздрогнула, переводя взгляд на него. – Блин, какая же ты жалкая! Ты бы себя видела со стороны, глупая. Даже мне стало тебя жаль...
Лицо мистера Джеймза исказилось так, словно он пытался показать сожаление; губы его коряво улыбались, выражая всё самолюбие, однако в следующую секунду он потянул руки за мою спину, угрожающе заглядывая мне в глаза.
– Только без глупостей, Дженнифер, ладно? Иначе ты очень об этом пожалеешь, – чётко проговорил он мне на ухо.
Я кивнула в знак согласия, и мои руки тут же освободились. Они невольно задрожали с непривычки; красные потёртости были на моих запястьях от жёсткой верёвки, которой они были связаны. Мои руки свободны, но так слабы, что с трудом можно было сжать кулак...
Я заметила, как мистер Джеймз внимательно смотрит на меня, и натянула благодарную улыбку на лицо. Чёрт, он смотрит, он так смотрит на меня... Зачем он это делает? Чёрт возьми, меня пугает это!
– Теперь ешь, не сиди просто так! – раздражённо вскрикнул он.
– Да-да, – произнесла я, беря в руки тарелку с ложкой, – я просто... я хотела сказать вам спасибо.
– Ееешь! Не пускай сопли, дура.
Каша была густая, холодная и застывшая – наверное, ей было уже три дня, судя по её виду. Её состояние вызывало у меня рвотный рефлекс, и есть уже расхотелось, но отказываться – это только лишние проблемы. Нужно засунуть в рот хотя бы три ложки, чтобы мужчина отвязался от меня, оставил меня здесь одну, или...
Или я могу выбраться отсюда?
Я вновь почувствовала тот знакомый холодок, доносившийся с улицы, с приятным запахом свободы...
Это же недалеко, это совсем недалеко...
Первая ложка – отвратительно. Живот вмиг скрутило, а во рту остался неприятный солёный привкус, от которого захотелось блевать. Это же обычная каша. Обычная каша... Я часто ела каши, но почему сейчас у меня такая реакция?
Моё препятствие – это сидящий передо мной мистер Джеймз. Неужели я не могу убежать? Свобода за той дверью, моя жизнь – за той дверью, но какой-то чёртов псих мешает мне уйти...
Вторая ложка – ещё хуже. Это словно яд, разъедающий меня изнутри. Нужно бежать отсюда. Нужно срочно бежать отсюда.
Успею ли я? А что, если мне всего лишь мерещится? Железная дверь на самом деле закрыта, и я не смогу сбежать? Мистер Джеймз убьёт меня. Он, сумасшедший психопат, убьёт меня!
Безжалостный взгляд мистера Джеймза прожигал меня. Он внимательно следил за мной, совсем не моргая, словно готовясь к чему-то плохому. Хищник следит за своей жертвой. Жертва вот-вот убежит, а хищник готовится к нападению. Главное – вовремя убежать...
Я смогу, это же просто, да ведь? Мне просто нужно убежать от него, далеко-далеко, так, чтобы мистер Джеймз никогда больше не нашёл меня. Никогда в жизни...
Я поднесла третью ложку к своему рту, поднимая взгляд на мистера Джеймза. Он насторожился, это можно было почувствовать даже здесь – он напряжён, он боится, что я убегу... Мои руки внезапно вспотели от волнения. Свежий воздух влечёт за собой, придавая мне сил и решительности... Или сейчас, или никогда.
Я силой бросила тарелку с кашей прямо в лицо мистера Джеймза и, пока он ошарашенно суетился с застывшей овсянкой на лице, вскочила с места. Нужно бежать как можно быстрее, иначе я не успею...
Добежав до лестницы, я услышала: мужчина бросился за мной; и с трудом, но быстро, начала подниматься. Я вижу большую чёрную железную дверь – она приоткрыта, оттуда веет свежим воздухом; моё сердце бешено заколотилось – свобода! Свобода близко! Беги! Беги! Беги, Дженнифер!
– Ах ты, дрянь! – в ярости вскрикнул мужчина. Чёрт, он близко! Он рядом!
Я была готова схватиться за ручку двери и выбежать, как моя нога оступилась – я упала; попыталась встать, но мои ноги запутались, тело задрожало, и, скатываясь вниз, слёзы хлынули из моих глаз. Я чувствовала, как мистер Джеймз схватил меня за лодыжку и потянул к себе, и пыталась ухватиться за что-то, но мои руки скользили только по холодному полу. Сердце неистово ударяется о мои рёбра, слёзы льются из глаз, как из ручья, а мой разум... мне стало невыносимо страшно. Я ничего не видела перед собой из-за слёз – только расплывчатые пятна, и ощущала только то, как мужчина тащит меня за ноги.
– Тупая сволочь, я же предупреждал тебя! – гневно шипел мистер Джеймз и, перевернув меня на спину, своим телом прижал к бетонному полу. – Тупая! Тупая дрянь! Ничего не понимаешь!
Я отчаянно закричала сквозь слёзы, пытаясь выбраться из-под тяжёлого тела мистера Джеймза. Нет... Всё напрасно. Всё, чёрт возьми, напрасно, Дженнифер!
Мистер Джеймз с бешеной силой ударил меня по лицу, что на какой-то миг мне показалось, что я перестала видеть. Ещё один удар, и ещё, и ещё... Закрыв лицо руками, я продолжала кричать; умоляла о помощи, хотя прекрасно знала, что никто меня не спасёт...
– Заткнись! Заткнись, Фейбер! Ты зря разозлила меня!!! – после этих слов руки мужчины стали хвататься за мою одежду: сначала за кофту, за джинсы, потом он начал яростно рвать её... Моё тело страшно затряслось; я не могла больше ничего говорить, только кричать, кричать, как ребёнок. Эти корявые мерзкие руки трогали меня, и скоро я почувствовала на своей шее его тяжёлое дыхание – стало ещё паршивее и ужаснее.
Мне конец...
– Эй, чёртов урод, убери от неё руки! – этот голос послышался где-то за мистером Джеймзом, так расплывчато и невнятно, и я не совсем осознала, что это было... Только когда тяжёлое потное тело мужчины оказалось не на мне, а на полу, и тот изумлённо смотрел на стоящего перед ним Дэйвом, я поняла – это он. Дэйв, тот самый Дэйв... Он пришёл. Он пришёл за мной...
– Конорс, опять ты?! Чёрт подери, что ты тут опять делаешь, сукин ты сын?! – возмущённо вскричал мистер Джеймз, пытаясь подняться на ноги.
– Замолчи и слушай меня, – твёрдо и злобно произнёс Дэйв, схватившись руками за воротник старика и прижав его к стене, – ты совершил большую ошибку, ответив на мой звонок тогда, припоминаешь? Ты совершил большую ошибку, похитив Дженнифер и распуская свои руки. А знаешь, почему? Потому что ты сдохнешь прямо здесь и сейчас, слышишь? Потому что никто не смеет трогать Дженнифер. Никто не смеет бить Дженнифер. Никто не смеет доставлять Дженнифер страдания. Слышишь, чокнутый старикан? Смотри, чёрт возьми, мне в глаза и скажи, что ты слышишь меня!
Мистер Джеймз растеряно смотрел на парня, а после, нахмурившись, начал:
– Что ты несёшь? Что за...
В эту же секунду Дэйв сжал руку в кулак и ударил мужчину по лицу, отчего тот упал на пол и завыл от боли. Я, испуганная и разодранная, вжалась в стену от страха и продолжала плакать, обняв себя за плечи. Не могла поверить, что это Дэйв...
– Я сказал, что убью тебя, идиот! – голос Дэйва был полон злости и ненависти, и я, кажется, даже не узнала его. Этот голос... он так же злился на меня, когда я была у него дома... но сейчас это не просто ярость, это что-то другое. Я вдруг почувствовала, что нахожусь рядом с убийцей.
– Да успокойся ты, кретин, что ты тво... – задыхаясь, начал мистер Джеймз, и Дэйв, сев на мужчину, нанёс ему ещё один удар.
– Никто, – снова удар, и скоро лицо мистера Джеймза превращается в кровавую смесь, – не смеет, – удар, – трогать, – удар, – Дженнифер. Понятно?! – в этот момент Дэйв начинает нескончаемо бить его лицо с такой злобой, гневом, что по моей спине пробегают мурашки от беспощадности парня... Но, пережив столько страха из-за мистера Джеймза, я не могла его остановить. Я забыла все слова на свете, впервые увидев Дэйва в таком бешенстве... Он бьёт его, совсем не останавливаясь; бьёт так, будто этот человек убил его семью; бьёт со всей силы, и во всём подвале раздаются звуки ударов, вселяющих ужас. На лице мистера Джеймза не осталось живого места – оно полностью избито, полностью в крови, избито до неузнаваемости, и, кажется, он перестал сопротивляться. Мужчина перестал шевелиться, перестал дышать, перестал двигаться...
Дэйв остановился лишь через несколько минут; замер, уставившись на покалеченное лицо мужчины, который уже не подавал признаков жизни. Он... кажется, он мёртв.