Когда Гарри Поттер оказался в особняке Малфой-мэнора, его глазам предстала весьма интересная картина: Драко Малфой, хозяин поместья, был абсолютно хладнокровен, пытаясь раз и навсегда стереть с земли одного из представителей многоуважаемого семейства Уизли. Что было ещё более странным, так это то, что Гарри едва не наступил на палочки, отброшенные в сторону, а соперники были больше похоже на маглов, чем на волшебников. Несколько мгновений Гарри пытался понять, что произошло, но потом понял, что его друг Рон Уизли вряд ли сможет вырваться из стальной хватки Драко, который всё сильнее сжимал пальцы на его шее.
— Малфой, отпусти его! — Гарри вцепился в Драко, пытаясь оттащить его от посиневшего Рона, который уже почти и не сопротивлялся, лишь слабо дёргаясь.
— Отвали, Поттер. Я убью этого ублюдка, — сквозь зубы прошипел Малфой, и Гарри понял, что за все годы их знакомства он ещё никогда не видел его столь злым.
— Малфой, не надо! Ради Гермионы ты должен остановиться! — понимая, что только имя любимой может отрезвить Драко, выкрикнул Гарри.
Малфой дёрнулся, но пальцы разжал. Рон посиневшими губами хватал воздух, но Гарри смотрел на Драко, глаза которого почернели от гнева и ненависти.
— Если она умрёт, Уизли, если я потеряю её, то клянусь, никто не сможет меня остановить. Я отправлю тебя в ад, — Малфой говорил тихо, но сомневаться в его словах не приходилось.
— Драко, что случилось? Где Гермиона? — наконец до Гарри начало доходить, что на просторной летней веранде не хватает главного действующего лица этой драмы — Гермионы.
Малфой посмотрел на него; его руки всё ещё были сжаты в кулаки так, что костяшки пальцев побелели, а разводы крови на белой рубашке привлекали меньше внимания, чем его тяжёлый взгляд. Гарри осмотрел Драко, пытаясь понять, откуда на его одежде столько бурых пятен, но потом понял, что он абсолютно невредим, в отличие от Рона, из носа которого хлестала кровь. Прошло не меньше минуты, прежде чем пальцы Малфоя разжались, а плечи опустились. Кажется, напряжение медленно покидало его, а рассудок наконец-то начал проясняться.
— Он, — Драко махнул в сторону почти бессознательного Рона, — сказал ей о разводе и об Астории.
— Нет, — выдохнул Гарри, который сейчас сам был готов броситься к Рону и закончить то, что не дал сделать Драко.
— Да. И она… Она потеряла сознание… — он прервался; было видно, что ему сложно говорить об этом. — Домовики унесли её в спальню, Колдуин уже у неё.
— Хорошо, это хорошо, — пробормотал Гарри, но, увидев взгляд Малфоя, понял, что ничего хорошего в этой ситуации нет. — Всё обойдётся, Драко, я уверен.
— Ты не видел этого, Поттер, иначе бы не мешал мне уничтожить этого рыжего червяка, — прошипел Драко. — Она побледнела, как будто из неё выкачали всю кровь. Её губы посинели, и когда она упала, в первые секунды я был уверен, что она мертва. Она не дышала, Поттер! — закричал Драко. — Не дышала, — повторил он шёпотом и рухнул на колени, сотрясаясь в беззвучных рыданиях.
Гарри растерянно смотрел на Малфоя, который стоял на коленях, прямо на осколках — единственном, что осталась от стеклянного столика. А потом перевёл взгляд на Рона, который уже пришёл в себя достаточно, чтобы попытаться подняться на ноги.
— Гарри, я не знал, — тихий голос Рона разрушил тишину, которая укрыла их, как кокон. — Я не хотел, чтобы всё так случилось. Ты же знаешь, что я люблю…
— Замолчи, Рон, — отмахнулся от него Гарри, стараясь не смотреть на залитое кровью лицо друга. — Твоя любовь уже давно ей не нужна, ты же знаешь. Но из-за этого ты один раз уже разрушил её жизнь, а теперь она… она ведь может и не очнуться… она может ум…
— Нет, Гарри, не говори так, — Рон не дал ему закончить, прервав. И это было правильно, потому что ни один из них не хотел слышать это ужасное слово. Даже думать о том, что их Гермиона может больше никогда не вернуться, навсегда покинуть их, было страшно.
— Уходи, Рон, — сказал Гарри, наблюдая за Малфоем, который всё ещё сидел на полу, не замечая ничего вокруг.
— Да, хорошо, — согласился Рон.
— И никогда не возвращайся в её жизнь, — добавил Гарри. Он не видел, но чувствовал, как лицо Рона искривилось от боли. Но сейчас ему было намного больше жаль человека, который ещё сегодня утром, когда они встретились в Министерстве, светился от счастья, а теперь оплакивал свою разлетевшуюся на мелкие осколки жизнь. Гарри Поттер впервые по-настоящему сильно сочувствовал Драко Малфою; несмотря на всё, что было раньше между ними, он понимал, как тому тяжело сейчас. Сам он даже представить себе не мог, что бы стал делать, если бы жизнь Джинни висела на волоске.
Шипение пламени оповестило Гарри о том, что Рон покинул особняк, воспользовавшись камином. Но он уходить не собирался. Драко нужен был друг, человек, который просто будет рядом. И Гарри был намерен стать им. Оставалось только ждать…
***
Гермиона удивлённо оглядывала место, в котором очутилась. Почему-то она была уверенна, что находится в Малфой-мэноре, но эту комнату, скорее напоминавшую длинный коридор, вспомнить ей так и не удалось. Возможно, она была здесь до того, как потеряла память, но что привело её сюда на этот раз? И почему вокруг всё было затянуто какой-то непонятной дымкой?
— Ты же хотела вспомнить, — вдруг раздалось за спиной, и Гермиона вздрогнув, обернулась. Перед ней стояла… она сама.
Только та она, которая появилась из ниоткуда, словно призрак, не была похожа на неё настоящую. Тёмные волосы собраны в строгую прическу, длинное бордовое платье, дорогие украшения — настоящая аристократка.
— Ты кто? — выдохнула Гермиона, хотя понимала, что это и так очевидно.
— Я это ты, — естественно прозвучало в ответ. — Та, какой ты была до того, как потеряла память.
— И ты поможешь мне всё вспомнить? — спросила Гермиона, краем глаза замечая, как дымка становится всё гуще и теперь даже стен комнаты разглядеть было невозможно.
— Раз ты так этого хочешь, — сказала другая она. — Правда, я не понимаю, зачем тебе это.
— Чтобы вернуть свою жизнь! — возмущённо воскликнула Гермиона.
Прошлая она хмыкнула и грустно улыбнулась:
— Не всё из того, что происходило со мной… с нами в прошлом, тебе понравится.
— Это не имеет значения.
— Это ты сейчас так говоришь.
— Я не собираюсь отступать от задуманного, — сказала Гермиона, она была точно уверена в том, что без своих воспоминаний никогда не сможет нормально жить. Хотя после того, что произошло, было не понятно, захочет ли она вообще возвращаться в мир, где столько боли.
— Хорошо, — наконец согласилась вторая Гермиона. — Иди за мной, — прошептала она и растворилась в тумане.
Гермиона сделала шаг вперед и словно по волшебству оказалась перед стеной, на которой в ряд висели картины. Некоторые из них были более четкими, как та, где она ссорится с Драко в кабинете, или та, где они целуются в беседки. А другие были размытыми, словно их намочили и краски потекли.
— То, что ты вспомнила, теперь не составляет для тебя тайны, — раздался голос из тумана. — Но есть и то, что тебе только предстоит узнать.
Гермиона кивнула, понимая, что картины, на которых ясно были запечатлены моменты из её жизни, это воспоминания, приходившие к ней во сне и наяву. Но таких было мало. Она глубоко вздохнула и сделала шаг к первой размытой картине.
Всё вокруг закружилось, и ей показалось, что она нырнула в омут памяти. Почувствовав ногами твёрдую землю, Гермиона открыла глаза. Пришла пора вспомнить всё…