Угнанную «бентли» Дима предпочел оставить подальше от гостиницы.
Перед тем как войти в здание, Эллен отыскала в рюкзаке паспорт. Дима мог обмануть зрение, но не тактильные ощущения. Зайдя внутрь, он попросил подождать его в холле, объяснив, что так ему будет легче внушить администратору придуманную внешность. Эллен присела на диван.
За длинной стойкой Диму встретила молоденькая девушка.
Эллен не видела его лица, но сосредоточенность и напряжение были заметны в каждом движении. Очередное внушение давалось ему с трудом. Эллен не понимала, откуда такая уверенность, пока в сознании четко не вспыхнуло слово «усталость».
Заметив, как Дима покачнулся и вцепился в край столешницы, Эллен вскочила. Не думая о последствиях, она направилась к нему, но тот уже отошел от стойки, молча взял Эллен под локоть и повел к лифту.
Как только двери закрылись, обессиленный Дима прислонился к стене. Рюкзак сполз у него с плеча.
— Давай мне. — Эллен протянула руку.
— Я сам, — рявкнул он.
Эллен не стала спорить. Судя по всему, Дима из той категории мужчин, которые лучше умрут, чем покажут свою слабость.
Когда они вошли в номер, первое, что бросилось в глаза, — одна кровать.
— Двуспальный? — не подумав, ляпнула Эллен.
Дима замер и тоже уставился на кровать.
— Э-э-э... да. Мы же не спать пришли. — Он ухмыльнулся и бросил рюкзак на одно из кресел.
Эллен покраснела от смущения.
Она осмотрела комнату. Просторный номер в приятных пастельных тонах, наверняка из недешевых. Интересно, Дима за него платил или нет?
— Ну, рассказывай. — Она провела пальцами по шершавой ткани штор и повернулась к Диме.
Развалившись в кресле и закрыв глаза, он медленно и глубоко дышал.
— Мне нужно отдохнуть, — пробормотал он.
Эллен присела на край кровати — Дима говорил, что для восстановления сил нужно время, — и решила подождать, пока он придет в себя. Иногда он тяжело вздыхал, но остальное время был неподвижен и тих, словно статуя.
Эллен вся извелась. Она то вставала и бродила по комнате, то присаживалась и, нервно постукивая пятками, смотрела на Диму.
Ей нравились его чуть отросшие волосы и недовольство, с которым он смахивал челку. А таких красивых глаз Эллен вообще никогда не видела. Самодовольная Димина ухмылка вызывала неопределенные чувства: то злила, то смущала.
Эллен рассматривала мускулистые руки, гадала, каким видом спорта он занимается, когда услышала тихое:
— Ты смотришь на меня.
Эллен вздрогнула, решив, что Дима застукал ее, но его глаза по-прежнему были закрыты.
— Я? С чего бы это? — фыркнула она.
— Ну, может, потому что я тебе нравлюсь? — Дима открыл глаза, и их взгляды встретились.
«Шутит — значит, пришел в себя», — с облегчением подумала Эллен.
— Слушай, может, ты отдашь мой те...
— Черт! — Дима вскочил с кресла. — Забыл предупредить наших, что мы в отеле.
Он достал из кармана свой мобильник.
Эллен подумала о папе. Скоро он вернется с работы, не застанет ее дома и будет сходить с ума. Нельзя просто исчезнуть, нужно как-то объяснить отъезд, успокоить отца. Только что ему сказать и как? Дима, судя по всему, не собирался возвращать ее телефон, и это жутко злило Эллен.
Дима назвал гостиницу и номер комнаты, в которой они остановились. Закончив разговор, спокойно спросил:
— Что ты хотела?
Интуиция подсказывала, что ответ Диме не понравится. Эллен встала с кресла и подошла ближе.
— Хотела позвонить папе. — Она протянула руку. — Я же не могу просто взять и уехать.
Эллен видела, как меняется взгляд Димы. Она ждала ответной реакции, но он молчал, сверля ее синими глазищами.
— Верни телефон.
— Не могу.
— Правда? — Эллен почувствовала, как в нее вихрем ворвалась злость. — И почему же?
В голове пробежала мысль, что нужно держать себя в руках, но тут же исчезла.
— Верни телефон, — с нескрываемой яростью повторила Эллен.
— Ты только успокойся, и я все объясню.
— Так объясняй уже! — крикнула она, разведя руками.
— Ты не можешь позвонить отцу, потому что телефоны прослушивают: и рабочий, и мобильник. Никуда нельзя звонить! Ты думала, они вот так, просто, отстанут? Посмотрят, что тебя нет дома, и перестанут искать?
Эллен остолбенела. Она была в ужасе от мысли, что с папой может что-нибудь случиться.
— Отдай телефон. — Эллен протянула руку. Дима покачал головой. — Отдай этот долбаный телефон!
— Вот только фазовых истерик мне тут не хватало. — Дима недовольно скривился.
Эллен толкнула его в плечо.
— Отдай, я говорю! Мне нужно позвонить. Плевать, что прослушивают!
— Тебе плевать, а мне — нет! От этого зависят жизни дорогих мне людей!
— А мне папа дорог! Если он в опасности, его надо предупредить.
— Поздно...
— Что?!
Эллен хотела растерзать упрямца, выцарапать его прекрасные глазки. Она сжала кулаки, но вовремя совладала с собой. Развернувшись, она бросилась к выходу. Дима поймал ее.
— Что творишь? Нельзя к отцу!
Эллен было плевать. Она пыталась вырваться из его рук.
— Успокойся, слышишь? Я все объясню, и ты поймешь.
— Почему поздно? Почему?!
— Потому что они уже у него, ты ничем не поможешь.
— Что они с ним сделают? — голос дрогнул, сердце неистово заколотилось в груди. Эллен перестала дергаться и взглянула Диме в глаза.
Он вздохнул и отпустил ее.
— Не знаю.
— Не ври, у тебя на лице написано, что знаешь!
Дима ничего не ответил. Он отвернулся и грубо выругался.
Поддавшись сиюминутному желанию, Эллен выдернула свой телефон из Диминого кармана. Он лихо отобрал его и вернул на место.
Ненависть и злость вскипели за секунду. Эллен замахнулась, но Дима перехватил ее за запястье. Она замахнулась второй рукой, но парень снова был быстрее.
Она попыталась двинуть Диме коленом между ног. Он увернулся и толкнул ее к кровати. Эллен упала на спину, а он уселся сверху, крепко впился в запястья и прижал ногами бедра. Как бы Эллен ни брыкалась, справиться с ним не могла.
— Успокойся — или я остужу твой пыл в ванне, — спокойно сказал Дима, словно его нисколько не трогала истерика Эллен.
— Ненавижу тебя!
— Я отпущу, если ты готова спокойно поговорить.
— Платье, — прорычала Эллен.
— Что?
— Ты задрал мне платье!
Дима неторопливо сполз с нее. Эллен, расправив ткань, поднялась.
— Прости, — усмехнулся он, но в голосе сквозило удовольствие.
Эллен с ненавистью взглянула на него и снова бросилась к двери. Дима поймал ее.
— Да сколько можно?! Ладно, я предупреждал тебя, неугомонная девчонка.
Он потащил Эллен в ванную.
— Отпусти! Я хочу к папе! — кричала она, вырываясь.
Не ослабляя хватки, он включил душ. Лицо Эллен обдало прохладными струйками. Она визжала, старалась увернуться, но Дима не прекращал поливать ее. Вскоре она перестала сопротивляться, поняв, что он в любом случае сильнее нее.
Сдавшись, она уткнулась лбом в мокрое плечо Димы. Приятный холодок стекал по волосам, спине и ласкал все тело. Эллен приходила в себя. Разум прояснялся, и ей хотелось разобраться во всем спокойно, без драк и истерик.
Дима расслабился, но продолжил обнимать ее. Эллен чувствовала его сожаление. Он швырнул душ в ванну, выключил воду и крепче прижал ее к себе. Поддавшись молниеносному порыву, она обняла его за талию.
— Пожалуйста, скажи, что мне делать? Как помочь папе?
— Я не знаю. Я не помог своим родителям. Их убили.
Эллен вздрогнула, услышав последнее слово, и тихо заплакала.
— Папу — он был сенсером — убили сразу, на моих глазах. Мне удалось убежать. Маму оставили в живых, но... — Дима вздохнул, — я все испортил, вернулся. Хотел помочь. И, может быть, помог бы, если бы не...
Он замолчал на полуслове. Эллен подняла голову и заглянула ему в глаза. В них читались горе и ненависть.
— У нее был бы шанс, если бы я не вернулся. И ты не должна, иначе будешь винить себя всю жизнь и ненавидеть как никто другой.
Дима медленно расцепил руки и отошел.
— Переоденься, а я пока закажу обед. Мы поговорим. Я все объясню, отвечу на любой вопрос, только если ты будешь спокойна и перестанешь кидаться на меня с кулаками. — Дима слегка улыбнулся.
Он принес ей рюкзак, закрыл дверь.
Эллен села на мокрый пол и уткнулась лицом в колени.
«Остановись. Отдышись. Ты сильнее всех. Ты справишься».
***
Успокоившись, Эллен переоделась в джинсовые шорты и футболку.
— Самое то. Ничего не задерется, — пробормотала она.
Она вспомнила, как Дима повалил ее на кровать. В тот момент она ни о чем не думала, хотела только вырваться, но сейчас...
Эллен оборвала поток неконтролируемых фантазий, пообещала себе больше не плакать, не ругаться и вышла из ванной.
Дима сидел в кресле и за обе щеки уплетал обед. Увидев Эллен, он перестал жевать и прошелся по ее телу взглядом.
— Ешь, пока не остыло, — растерянно пробормотал он.
Эллен не сдержала улыбку. Ей понравилось, что ее появление вызвало у Димы замешательство.
— Я у Зои булочек натрескалась, еще не голодная. Можешь съесть мою порцию.
Она поставила балетки на подоконник, чтобы те быстрее высохли на солнце, и забралась на кровать. Спустя несколько минут Дима расправился с едой и присел рядом. Между ними мог поместиться еще один человек, но Эллен смутилась от такой близости.
Устроив для спины опору из подушек, Дима начал рассказывать историю сенсеров.
Никто не знал, как давно они появились. Одно было известно точно: их возникновение — результат опытов над людьми. Английские ученые искали способ расширить возможности человека и проводили эксперименты на добровольцах. Это были бедные люди, согласные на все за кусок хлеба. На них испытывали новые препараты.
Работа не прошла даром. Когда подопытные узнали, что их не собираются оставлять в живых, то с помощью обретенных способностей устроили побег. За ними начали охоту. Назвали сенсерами, так как помимо разных сверхъестественных возможностей у всех проявились повышенные чувствительность и эмоциональность.
— Значит, «Элита» — та самая организация, что много-много лет назад начала облаву на сенсеров? — спросила Эллен.
— Нет, той организации давно не сущесвует. «Элита» — это объединение одаренных. В России она существует лет сорок, не больше. Во многих странах есть такие «Элиты». — Дима с отвращением скривился.
— И наши способности вызваны их препаратами?
— Нет, теперь это у нас в генах. Все мы — потомки тех добровольцев. Препараты вызвали мутацию в ДНК, так что это наследственное.
— Значит, и в моей семье когда-то были сенсеры? — удивилась Эллен.
— Не когда-то, а кто-то из твоих родителей — сенсер. Сто процентов. Способности передаются из поколения в поколение. Второй-третий ребенок еще может этого избежать, хотя редко, но первенец всегда наследует мутированный ген.
Эллен не могла поверить. Она была уверена, что мама с папой рассказали бы ей об этом.
— Но у моих родителей нет никаких способностей.
— Ну, я не знаю, почему они скрывали их от тебя.
— Может, вы ошиблись и я не сенсер? Бывают же какие-то ясновидящие, экстрасенсы... Возможно, я тоже такая, и нет у меня никаких мутаций! Ты сам говорил, что ваши видящие вызывают видения, а я — нет! — с надеждой выпалила Эллен.
— Тогда «Элита» не искала бы тебя: им не нужны какие-то экстрасенсы. — Дима скрестил руки на груди и вздохнул. — Прости, конечно, что говорю это, но либо от тебя нарочно все скрывали, либо они — ненастоящие родители... ну, или один из них.
— Нет, — Эллен покачала головой, — наверное, просто не говорили.
Внешне она очень похожа на маму: круглолицая шатенка с карими глазами, тонкими губами и маленьким прямым носом. Даже невысокий рост и миниатюрная фигура — мамины. А вот характером она в папу. У них и вкусы, и привычки — все совпадает. Так что, скорее всего, родители просто молчали. Только почему? И кто из них сенсер?
— Может быть, это мама? — предположила Эллен. — Она всегда относилась к моему проклятию спокойно, а папа — нет. Она понимала меня, а папа боялся видений. Может, она тоже видела сны, просто...
— Не торопись с выводами, — прервал ее Дима, — одаренный родитель необязательно должен быть видящим.
— То есть?
— Со времен первых сенсеров столько поколений прошло, сейчас почти в каждом роду намешано по несколько, а то и все способности сразу. Не угадаешь, у кого какая проявится. Твоя мать, если это, конечно, она, могла обладать любым даром.
— Мама тоже называла видения даром, — пробормотала Эллен. — Ты говорил, помимо видящих и внушителей есть еще...
— Слышащие и чувствующие. У первых сильно развит слух, они всегда все знают, засранцы, — Дима улыбнулся. — Вторые управляют мыслями, желаниями и эмоциями. Они считаются самыми опасными врагами. Если бы нам сегодня попался чувствующий элитовец, мы бы вряд ли ушли. Встали бы как вкопанные и не рыпнулись.
— Это точно мама, — тяжело вздохнула Эллен. — Я всегда поражалась, как она влияла на папу, как легко становилось мне рядом с ней. Это она. — Эллен прикусила губу, почувствовав, как ком подступает к горлу, а на глаза наворачиваются слезы.
Она опустила голову и украдкой стерла их. Не хотела снова плакать при Диме. Она не понимала, почему мама не рассказала ей правду.
— Неужели ничего нельзя сделать? — спросила Эллен. — Если с папой что-то случится...
— Поверь, лучшее, что ты можешь сделать, — исчезнуть из его жизни на пару лет. Притихнешь — они какое-то время будут наблюдать за ним, прослушивать телефоны и ждать, когда ты проколешься. Вернешься — тебя заберут, а его, возможно, убьют. Подожди, и через два года вы сможете куда-нибудь уехать и начать жизнь заново.
— Почему два? Откуда такая точная цифра? — недоумевала Эллен.
— Ну, она не совсем точная. У кого-то больше, у кого-то меньше. Все из-за энергии.
Оказалось, энергия — важная составляющая в жизни сенсеров. Как сказал Дима, второе сердце. Если ее исчерпать до последней капли, то смерть неминуема. Все одаренные дети рождаются с небольшим запасом энергии. Она растет вместе с ними и к шестнадцати годам, когда организм окончательно сформирован, достигает своего пика. Наступает энергетическая фаза, которая длится около двух лет. Совладать с энергией в этот период невероятно сложно, она требует выхода, а единственный способ ее выплеснуть — использовать дар.
Казалось бы, в этом нет ничего плохого. Так и было, пока не появилась «Элита». Именно во время энергетической фазы и находят сенсеров — специальное оборудование улавливает энергетические выбросы. К тому же взрослые сенсеры могут чувствовать подростков на близком расстоянии. Скрыться от вездесущей «Элиты» трудно.
— Так у меня эта фаза? Поэтому нам нужно было где-то спрятаться?
— Да, чтобы тебя не почувствовали. Мне девятнадцать, моя давно закончилась, а вот твоя, хм, только началась.
— А что за «хм»? — Эллен недовольно покосилась на Диму.
— Ну-у-у, — протянул он, — все эти твои истерики, взгляды, убивающие наповал, и кулачки, готовые расквасить нос... это не ты, а энергия.
— Что?
Это вполне объясняло, как обычно спокойная и добрая Эллен за последние недели превратилась в бешеную истеричку, готовую рвать всех обидчиков в клочья, включая родного отца.
— Это нормально. Не бойся. У нас полдома таких психов. К счастью, у нас есть чувствующие. Впрочем, прохладный душ тоже справляется. — Дима заулыбался.
Эллен вспомнила, как он обнимал ее в ванной, и покраснела.
— Вода — лучшее успокоительное.
Услышав слова, которые всегда твердила мама, Эллен обомлела.
— Вода? — растерянно спросила она.
— Странно, да? Мы черпаем энергию из воды. Она — наш верный друг и помощник: усмирить, восстановить силы, спрятаться от воздействия других сенсеров... Сама природа позаботилась о том, чтобы у нас всегда был доступный источник.
— Дождь, — шепнула Эллен.
— Да, и дождь тоже. Любимая погода сенсеров.
Эллен спустила ноги с кровати и села спиной к Диме.
— Мама очень любила дождь, — тихо сказала она, глядя в окно.
Дима вздохнул.
— Ну, теперь ты точно знаешь, что она была сенсером. И это хорошо. Так у твоего отца больше шансов спастись, потому что элитовцы со скрывающимися сенсерами долго не церемонятся.
Эллен спрятала лицо в ладонях.
— Подожди! — Она резко обернулась. — Ты сказал, первенец всегда наследует этот ген?
Дима кивнул.
— Значит, мамин старший брат — тоже сенсер?
— Ну, если он у нее есть, то да.
— О, нет. Мама никогда с ним не ладила и даже близко к дому не подпускала. Мы даже из Питера из-за него переехали.
— Эллен, в Питере логово «Элиты», там негде от нее спрятаться.
— Значит, он работает на них, поэтому мама его не любила.
— Возможно, но кое-что не сходится, — задумчиво произнес Дима. — Если он элитовец, за тобой не охотились бы: ты была бы в списке и тебя забрали бы сразу после шестнадцати.
— А если он скрывал наше существование? Такое возможно?
— Вот это более вероятно. Но был большой выброс, и тебя все равно засекли, — предположил Дима.
— Если дядя за них, но все время прикрывал нас, то он поможет папе!
— Эллен...
— Он же может попросить, чтобы его не трогали. Давай позвоним ему! Скажем, что меня пытались поймать...
— Эллен! Мы не знаем точно!
— Опять ты за свое! Всего один звонок! Можно позвонить из холла перед отъездом, чтобы нас...
— Нет! Ты не знаешь, можно ли ему доверять.
Только появилась надежда хоть что-то сделать для папы, как Дима перечеркнул ее своим «нет».
«А вдруг он прав?» — зашептал внутренний голос.
— Эллен, я знаю, как тебе трудно. Прости, но сейчас я могу помочь только тебе. Когда приедем в убежище, Георгий Маркович обязательно свяжется с твоим отцом.
Эллен понимала, что не имеет права что-то требовать от Димы. Он не обязан рисковать жизнью ради нее. Хотя именно это он сегодня и делал.
Дима встал, обошел кровать и присел рядом, так близко, что их руки соприкоснулись. Эллен неловко взглянула на него.
— Все будет хорошо. Верь мне. — Дима по-дружески толкнул ее плечом.
Эллен с благодарностью улыбнулась ему. Ей показалось, что перед ней впервые настоящий Дима: заботливый и нежный. Такой, какой он есть на самом деле.
Дима первый отвел взгляд, лишь на секунду задержав его на губах Эллен. Этого хватило, чтобы ее сердце застучало быстрее. Дима встал и подошел к окну.
— Что еще ты хочешь узнать? — спросил он.
— Все! Про «Элиту», про вас, кто тебя послал, откуда вы узнали про меня, как работают способности и...
— Эй, эй! — Дима с улыбкой повернулся. — Тормози, не все сразу.
— Ладно. — Эллен не сдержала ответной улыбки.
До приезда человека, который должен был их забрать, оставалось около трех часов. Все это время Дима рассказывал о мире сенсеров.
В России филлиал «Элиты» появился около сорока лет назад. Его основал наш соотечественник, вернувшийся из Англии, где находится центральное управление этой организации. Власть и деньги — вот что единственно важно для элитовцев, остальное — мусор. Они готовы идти по головам, наплевав на жизни обычных людей, наглым образом использовать свои способности, чтобы достичь цели. Поэтому они ищут одаренных подростков.
Те сенсеры, которые в свое время избежали поимки, завели семьи. Их дети знают, кто они, кто такие элитовцы и зачем они однажды придут. Им известно, что придется скрываться и переезжать с места на место каждый раз, когда необузданная энергия вырвется наружу. Они знают, что их семьи под угрозой.
Некоторые сами уходят в «Элиту». Одни — чтобы защитить родных, другие — ради денег. Каждый сенсер с детства готов к произошедшему сегодня с Эллен. Но не она.
Вопрос, почему родители все скрывали, не давал ей покоя.
Дима рассказал, что в Доме — так он назвал убежище — тоже есть оборудование, способное улавливать выбросы энергии, но оно не такое мощное, как у «Элиты», и не может поймать сигнал из Ростова. Сигнала и не было! О том, что элитовцы придут за Эллен, основателю Дома сообщил тайный информатор. Дима подозревал, что этим человеком был кто-то из «Элиты», потому как глава их убежища, Георгий Маркович — бывший элитовец.
Эллен несомневалась: позаботиться о ней мог только дядя Виктор. Дима не был в этомуверен и звонить ему не разрешал. Эллен оставалось надеяться, что, когда онапопадет в Дом, Георгий Маркович поможет ей связаться с папой или с дядей.