Я просыпаюсь очень рано, когда маленькая стрелка на настенных часах показывает на пространство между цифрой четыре и пять. Я лежу на кровати, как амеба, и не могу пошевелиться.
Я чувствую ужасную усталость от всего: от стремительных перемен в жизни, которые невозможно предугадать и подготовиться к ним, от тоски по людям, от которых меня разделяют тысячи километров, и самое главное, я устала быть уставшей. Я устала от негативных мыслей в своей голове, которые со мной двадцать четыре часа в сутки, я устала от черных мешков под глазами, я устала от жизни.
Последний раз, когда я так паршиво себя чувствовала, был тогда, когда я узнала о болезни Габриэллы. Я была разбита. Вся жизнь вмиг потеряла краски. Я была озлобленна на всех и на Бога, в том числе, за то, что так не справедлив. Затем, я и вовсе потеряла веру в него, потому что все в этом мире было бессильно над этой болезнью.
Я медленно поднимаюсь с кровати, чтобы не вызвать головокружения, и надеваю мягкие тапочки. Голова, как всегда разрывается от боли, но, если я каждый раз буду принимать болеутоляющее, то дальше не смогу жить без таблеток.
Единственное, чего хочу сейчас, это услышать Габриэллу, поэтому я тихо проскальзываю в комнату брата и, взяв со стола его телефон, возвращаюсь обратно в свою спальню. Я решила позвонить с его телефона, так как вероятность того, что рядом с Габриэллой находится мать очень высока.
В Японии сейчас около часа дня, поэтому я смело набираю телефон сестры, надеясь, что ей его вернули. Я облегченно вздыхаю, когда слышу первые гудки и от предвкушения расплываюсь в улыбке.
- Фрэнки? - раздается нежный голос в динамиках, и я начинаю улыбаться еще шире.
- Это я, - тихо произношу, будто мама может услышать меня.
- Клер! - ахает она. - Представляешь, мы не сможем приехать на Рождество! - жалуется она, и моя улыбка меркнет.
- Я знаю, - вздыхаю и подхожу к окну. - Я очень скучаю.
- Я тоже, - поникшим голосом говорит она. - Я так ждала, когда приеду!
- Не расстраивайся, - я стараюсь улыбнуться. - Мы все равно скоро встретимся.
- Наверное, - я слышу, как она глубоко вздыхает.
- Как у тебя дела? Как Хантер? - спрашиваю я, наблюдая за спящим городом через окно.
- Отлично, - говорит она, но я слышу, как дрожит ее голос. Я слышу, что даже говорить ей приходится с большим трудом. - С Хантером, правда, мы стали видеться реже, но так даже веселей.
Я чувствую неизбежность, страх и ужас одновременно. Мои руки связаны, поэтому хочется выть от безысходности и своей беспомощности.
- Что говорит доктор? - мой голос ломается на последнем слове.
- Все в порядке, Клер, - вздыхает она. - Ладно, мама пришла, я постараюсь звонить тебе, когда будет свободное время.
Сердце начинает биться быстрее от страха, что следующий наш разговор может наступить очень нескоро. Мне столько нужно ей сказать.
- Пока, Клер. Я люблю тебя, - тихо говорит она, а затем слышатся гудки.
Я кладу телефон на стол и пытаюсь отвлечься. Заправляю кровать, убираюсь в шкафу, в котором и так идеальный порядок, пишу распорядок дел на следующую неделю, в котором несколько раз указываю поход в библиотеку, принимаю горячий душ, а затем просто становлюсь по среди комнаты и оседаю на пол из-за нехватки сил. Я истощена не физически, я истощена морально.
Я тереблю ворсистый ковер и хочу взорваться от мыслей, которые навязчиво крутятся одна за одной в моей голове. Я обнимаю голову руками и качаюсь из стороны в сторону.
Это слишком тяжело: наблюдать за болезнью близкого тебе человека и быть не в силах помочь ему; понимать, что жизнь с каждым днем покидает его и быть за тысячу километров. Еще тяжелее знать, что ждет его впереди.
Я резко поднимаюсь с пола, снимаю пижаму, оставляя ее лежать на ковре, затем открыв шкаф, в котором только что прибералась, начинаю переворачивать вещи в поисках нужной одежды. На пол падают футболки, ненужные кофты, которые я никогда не носила, но мне все равно. Наконец, найдя черные джинсы и свой любимый свитер, я быстро одеваюсь и несусь вниз. Я выбегаю из дома и, не смотря на незавязанные шнурки на кроссовках, несусь дальше от него. Легкие сдавило, в горле застрял комок, а на лбу появилась испарина.
Все будет хорошо. Все будет в порядке.
Я замедляю шаг и, остановившись у небольшой ограды, завязываю шнурки. На улице еще совсем темно и безлюдно и мне нравится это. Нравится тишина, нарушаемая только небольшим порывом ветра, нравится запах зимы и снега, повисший в воздухе. Темнота больше не пугает меня, она притягивает. Я чувствую себя свободной, но и скованной крепкими цепями, одновременно.
Ветер развивает мои волосы по сторонам, поэтому я надеваю капюшон, пряча волосы в него, чтобы они не мешались. На улице, наудивление, не так холодно, но я все равно застегиваю куртку до конца и засовываю руки в карманы, зная, что ближе к океану, станет холоднее.
Я стараюсь идти беззвучно, чтобы не нарушать такую приятную тишину. Прибавляю шагу, когда прохожу темный переулок, забитый мусорными баками. Что-то с грохотом падает, и я отпрыгиваю в противоположную сторону, накрывая ладонью рот, чтобы не вскрикнуть. Сердце бьется с неимоверной скоростью, но я не могу пошевелиться и оторвать взгляд от переулка.
Сверкая своими глазами, с мусорного бака, вылазит черная кошка, роняя всякий мусор, лежащий сверху. Я прислоняю руку ко лбу и выдыхаю, чувствуя, как пульсируют виски. Кошка шипит, заметив меня, а потом скрывается в темноте. Дэниел был прав, домашние животные недолюбливают меня. Видимо, у меня плохая аура.
Я возобновляю ход и уже через несколько минут, начинаю слышать шум прибоя и крики чаек. Наполнив легкие свежим воздухом, с запахом морских водорослей, я чувствую спокойствие. Вся эта атмосфера действует как успокоительное, что сейчас как никогда кстати. Я спускаюсь к пляжу и прикрываю глаза от удовольствия, когда ноги начинают тонуть в песке. Немного постояв у берега, наблюдая за чайками, кружащимися над бушующим океаном, я иду к пирсу. Медленно передвигаясь рядом с перегородкой, служащей защитой от падения в океан, я дохожу до самого конца. Волны бьют со всех сторон, иногда добираясь до края, на котором я стою.
Я хочу стать чайкой, чтобы также беззаботно летать и быть свободной. Хочу почувствовать невесомость, не хочу больше подчиняться притяжению Земли. Но это всего лишь глупые мечты, которые я буду считать сумасшедшими, когда встанет солнце.
***
Открыв дверь, первым делом я вижу довольную кошку, сидящую на лестнице. Она облизывается, хотя я не уверенна, что это может дать хоть какую-то пользу в ее случае. Я сразу догадываюсь в чем дело, а мужская толстовка, висящая на вешалке, подтверждает мои догадки.
Из гостиной доносятся голоса и, первым делом, я иду туда. Дэниел и Фрэнки сидят на диване и играют в приставку, держа в руках по джостику. Я закатываю глаза, когда Фрэнки, как ребенок вскрикивает и поднимает вверх руки, пересекая финишную черту первым. Дэниел надувает щеки и толкает его в бок, кидая джостик на журнальный столик. Он краем глаза замечает меня, стоящую в проходе и поворачивается ко мне.
- Ты где была? - спрашивает он, потягиваясь. - Мы тебя искали.
- Ты ее искал, - ухмыляется Фрэнки и, взяв пустые банки из под газировки со стола, встает с дивана и идет на кухню.
- У нас были планы, не забыла? - спрашивает он, когда я не отвечаю на его предыдущий вопрос.
- Нет, - вздыхаю я и опускаюсь на кресло, откидываясь на его спинку. - Сколько времени?
- Семь, - говорит он, проверяя время на телефоне. - А ты обещала быть готовой к половине седьмого.
- Ради всего святого, сегодня же выходной день, - мычу я, чувствуя неимоверную усталость. Глаза буквально закрываются сами собой.
- Нельзя халтурить. Даже один пропуск может выбить тебя из колеи.
- У меня не хватит сил, чтобы бегать сейчас, - продолжаю я.
- Хорошо, - сдается он. - Тогда разомнемся перед бассейном.
Моих сил сейчас недостаточно даже для того, чтобы отреагировать на эту новость. Чувствую, что если сейчас же не встану и не отправлюсь в свою комнату, то засну прямо тут. Даже кресло, которое я всегда считала неудобным, кажется мне сейчас сделанным из пуха.
Поборов себя, я разлепляю глаза и, сделав глубокий вдох, поднимаюсь с кресла. Дэниел отрывает взгляд со своего телефона и устремляет его на меня.
- С тобой все в порядке? - хмурится он.
- Да, - зеваю я. - Просто не выспалась.
Он кивает и встает с дивана.
- Тогда я заеду в два? - спрашивает он.
- Отлично, - я иду в коридор и поднимаюсь по лестнице.
Дойдя до своей комнаты, я буквально валюсь на свою кровать и выдыхаю. Слышится хлопок двери, и я засыпаю.
Около девяти или десяти часов мне на лицо начинает светить солнце, вытаскивая меня из моего и так неглубоко сна. Я мысленно проклинаю все на свете, но остаюсь лежать на кровати не в силах даже пошевелиться. Я до последнего хватаюсь за небольшую ниточку сна и, в конце концов, мне удается снова заснуть.
Через пол часа, Фрэнки решает пропылесосить дом, за что бы я была ему благодарна, если бы не спала. Его просто невозможно заставить делать какую-либо домашнюю работу, но именно сейчас ему преспичило пропылесосить чертов дом.
Я не сдаюсь и накрыв голову другой подушкой, пытаюсь продолжить спать. Это помогает какое-то время, но, когда кислород начинает кончатся, мне приходится убрать подушку. Наконец, когда пылесос перестает гудеть, и в доме воцаряется долгожданная тишина, я облегченно вздыхаю и принимаю удобную позу, чтобы продолжить спать.
Я только начинаю засыпать, как через приоткрытую дверь, до меня начинает доносится запах чего-то горелого. Мне хочется выть от того, что весь мир ополчился против меня. Раздосованная и разозленная, я поднимаюсь с кровати и, не обращая внимания на черные звезды, появляющиеся перед глазами, иду вниз, громко топая. Дойдя до гостиной, я вижу Фрэнки стоящего у гладильной доски.
- Черт, черт, черт, - шипит он, пытаясь оттереть огромный черный след в виде утюга от белой рубашки.
- Фрэнки! - кричу я, когда понимаю, что это моя блузка. Любимая блузка.
Он вздрагивает и поворачивается ко мне, смотря на меня провинившимися и испуганными глазами. Я краснею от злости и, выдернув блузку из его рук, проверяю ее на годность. На груди виднеется небольшая дыра от поджога, и я закрываю глаза, пытаясь успокоиться.
Насилие - не выход. Если поставить отпечаток утюгом на его лице, то возникнут вопросы у окружающих. Другое дело, поджечь его задницу!
- Это была моя любимая блузка! - кричу я, поднимая на него глаза.
- Прости меня, - он ставит руки перед собой для защиты, если она потребуется. - Я хотел как лучше.
- Кто смотрит телевизор, когда гладит одежду? - кричу я, выдергивая утюг с розетки, подальше от греха.
- Ты, - хмурится он.
- Потому что я не отвлекаюсь! - рявкаю.
- Прости, я правда...
- Ты должен мне блузку, - щурю глаза я. Он кивает и облегченно вздыхает. - Такую же, - добавляю и он открывает рот.
- Где я найду такую же? - возмущается он.
- Мне все равно, - я иду на кухню и засовываю блузку в мусорное ведро.
Наливаю себе стакан воды из под крана и залпом осушаю его. Наполнив пустую миску Салли мясным паштетом и поменяв воду, я беру с тарелки мытое яблоко и поднимаюсь к себе в комнату. Сон прошел, поэтому, взяв книгу, я сажусь на подоконник.
Прочитав две страницы, я слышу вибрацию телефона, который оповещает о новом сообщении. Я встаю с подоконника и, взяв телефон с прикроватной тумбочки, открываю сообщение.
Мэтт: "Встретимся сегодня в двенадцать в библиотеке?"
Я несколько раз перечитываю сообщение и несколько раз проверяю отправителя. Когда я удостоверяюсь, что сообщение от Мэтта, то не сразу понимаю, что чувствую. С одной стороны, я ужасно хочу встретиться с ним и даже побежала бы в эту чертову библиотеку прямо сейчас, но есть и другая сторона, которая пробуждает во мне капельку оставшейся гордости. Эта сторона говорит мне, что не стоит бежать сломя голову по его первому зову, потому что, когда нужно было тебе, он игнорировал тебя, не отвечая ни на звонки, ни на сообщения.
Время показывает пол одиннадцатого, поэтому я решаю не принимать решения прямо сейчас, а постораться определиться за час, который у меня есть в запасе.
Следующие пол часа я трачу на чтение, думая, что хоть так отвлекусь и просвежу мысли. Но за это время, эти два решения, которые я пытаюсь справедливо взвесить, так и не покидают мою голову, поэтому я пытаюсь найти себе другое занятие.
Спустившись вниз, я иду в гостиную и достаю со шкафа нотную тетрадь. Усевшись перед роялем, я открываю крышку и пробегаюсь пальцами по клавишам. Взяв первое попавшееся произведение из тетради, я начинаю играть его, следя за нотами. Я сбиваюсь почти постоянно, и пальцы сами собой соскальзывают с клавиш. Я не смогу ничего делать, пока не разберусь с этим.
С грохотом закрываю крышку рояля, кладу на нее руки, а поверх голову. В комнату входит Фрэнки, держа в руках банан.
- Что случилось? - он снимает кожуру и откусывает его.
- Ничего, - вздыхаю я.
- Мне правда очень жаль, - продолжает извиняться он, думая, что проблема заключается в этой чертовой блузке.
- Не бери в голову, - отвечаю я и встаю на ноги. - Мне нужно сходить в библиотеку, я возьму твою машину.
Я принимаю решение не задумываясь. Мой мозг кипит, поэтому еще пол часа я просто напросто не выдержала бы. Если так волноваться и принимать близко к сердцу каждую проблему, то можно просто сойти с ума. Мне нужно встретиться с Мэттом, может он все-таки сможет рассказать мне, что с ним приключилось.
Собрав все необходимые вещи, то есть, тетрадь с описанием опытов, ручку и телефон, я выхожу из дома. Сняв с сигнализации машину, я сажусь на водительское сидение и завожу мотор. Через десять минут, я паркуюсь у библиотеки. Выбросив из головы мысли, пытающиеся убедить меня в том, что лучше будет вернуть ключи в зажигание и уехать домой, я выхожу из машины.
Я нигде не замечаю пикапа Мэтта, поэтому спокойно вхожу в библиотеку. За стойкой, как всегда, стоит миссис Мэйсон. Она что-то ищет на своем столе, пока рядом стоящая девушка, осматривает книгу, которую, видимо, только взяла. Женщина на секунду поднимает взгляд и замечает меня. На ее лице появляется широкая улыбка, и она подзывает меня к себе.
- Клер, - морщины вокруг ее глаз становятся глубже из-за улыбки.
- Как поживаете, миссис Мэйсон? - я улыбаюсь ей в ответ и становлюсь неподалеку от девушки.
Она поправляет очки и принимается читать книгу, чтобы не терять времени, пока библиотекарь ищет ее карточку.
- Как обычно, - вежливо отвечает старушка. - Тебя давно здесь не было. Твой друг приходит сюда почти каждый день.
Я удивленно вскидываю брови. Может он решил продолжить делать проект самостоятельно, без меня?
- Это точно был он? - спрашиваю я, надеясь на то, что миссис Мэйсон напряжет память и скажет, что ошиблась.
- Да, это точно был он.
Справа от меня слышится тяжелый вздох, и я решаю больше не мешать миссис Мэйсон искать карточку девушки, которая явно скрывает свое недовольство.
- Ладно, спасибо, - я убираю руки со стойки и направляюсь в сторону комнаты-музея.
Я просовываю руку в статуэтку и нащупываю пальцами холодный металл. Когда я вхожу в комнату, то первым же делом направляюсь к цветам. Темная глоксиния отцвела, а вот белая с красными крапушками почти образовала коробочку. Я вспоминаю цветы, которые мы купили для Дэниела. Эти кажутся намного скромнее на их фоне.
Я проверяю часы. Еще десять минут до двенадцати, поэтому я решаю сделать что-нибудь полезное до прихода парня.
Проверив землю в горшках с цветами и убедившись, что она еще довольно сырая, я беру ведро с тряпкой с прежнего места и наполняю его водой. Вытерев пыль со всевозможных полок до которых позволяет достать мой рост, я начинаю сортировать книги по алфавиту, чтобы убить время и отвлечься.
Я заканчиваю с первой полкой, когда дверь открывается, и в комнату входит Мэтт. Он выглядит немного лучше с последней нашей встречи в школе, но вид у него по-прежнему уставший.
- Привет, - он аккуратно закрывает за собой дверь и неуверенно подходит ближе ко мне.
- Привет, - я поджимаю губы, пытаясь выдавить из себя что-то на подобие улыбки.
Меня раздирают противоречивые чувства. Я не могу разобраться в них или хотя-бы понять.
- Ты прибралась тут? - он проводит кончиками пальцев по полке.
- Решила не терять даром времени, пока ждала тебя, - я скрещиваю руки на груди, не зная куда деть их.
В воздухе витает напряжение, и я пытаюсь придумать способ, чтобы разрядить обстановку, но на ум ничего не идет.
- Часто приходил сюда? - кидаю взгляд на горшки с цветами.
- Да, - он трет затылок. - Я записал несколько наблюдений, можешь переписать в общую тетрадь, если хочешь, - Мэтт открывает рюкзак, не снимая его с плеча, и достает толстую тетрадь.
Он листает исписанные страницы, в поисках нужных записей, и я мельком замечаю рисунки на полях. Это его дневник? Я опускаю глаза в пол, когда наши взгляды встречаются. Что, интересно, он пишет там?
- Вот, - он быстро пробегает взглядом по станице, а затем вырывает ее из тетради.
Я качаю головой и засовываю листок в сумку.
- Не хочешь выпить кофе или чай? - он перекатывается с носка на пятку.
Я недолго думаю, прежде чем ответить. Если я уйду, то вряд-ли мы сможем начать также общаться, как до этого. Но что будет, если я соглашусь? Я поднимаю взгляд на его серые глаза, и ответ сам вырывается из меня.
- Было бы неплохо.
- Отлично, - он еле заметно улыбается. - Тогда пойдем? Я сделал тут всю работу еще вчера.
Я неуверенно киваю и следую за ним к выходу. Кафе, в котором мы уже как-то были, находится совсем недалеко, поэтому мы решаем прогуляться до него пешком. Всю дорогу мы идем молча, и я теряюсь в догадках, мучает ли его эта тишина также, как и меня? Но парень, спокоен как удав, поэтому, я начинаю думать, что нет. Когда-то мне казалось, что Мэтт единственный человек, с которым я чувствую себя самой собой, человек, с которым я не ощущаю неловкости в общении. Я снова ошиблась.
Через две минуты, которые длились словно вечность, мы входим в уютное кафе. Я люблю это место, поэтому сразу начинаю чувствовать себя спокойней и уверенней.
- Что будешь? - спрашивает он.
Я поджимаю губы и награждаю его хмурым взглядом.
- Я знаю, ты платишь за себя сама, - он закатывает глаза. - Я просто спросил.
- Зеленый чай с имбирем и клубникой, - я смотрю на вывеску с выгодными предложениями. - И черничный маффин, - убедившись, что в его состав не входят яйца, продолжаю я.
- А я буду кофе, - протягивает он. - И банановый маффин.
Мы встаем в небольшую очередь, за женщиной с ребенком. Мальчик дергает мать за подол юбки и просит ее наклониться. Когда женщина выполняет его просьбу, он что-то тихо шепчет ей. Она отстраняется от него, кивает головой и улыбается ему. Если бы Габриэлла была здесь, я бы сводила ее сюда. Ей бы очень понравилось это место.
Доходит моя очередь, и я озвучиваю свой заказ.
- С вас два фунта, пятьдесят пенсов, - говорит девушка за кассой с улыбкой до ушей.
Я достаю из кошелька купюру в десять фунтов и жду, когда мне выдадут чек со сдачей.
- Ожидайте свой заказ в течение нескольких минут. Хорошо провести время, - она снова натягивает на лицо улыбку, и я думаю о том, сколько раз за день ей приходится улыбаться.
Это входит в правила их работы? Я бы не смогла здесь работать, если это действительно так.
Я подхожу к стойке, у которой выдают заказы и наблюдаю за тем, как улыбка той девушки за кассой становится еще шире, как только в ее поле зрения возникает Мэтт.
Через три минуты наши заказы готовы, и мы направляемся к моему любимому столику, который только что освободила молодая пара.
- Как дела на работе? - спрашивает он, после того как мы усаживаемся.
- Неплохо, - я беру прозрачный чайник с зеленым чаем и аккуратно наливаю его себе в чашку.
Горячий пар начинает подниматься вверх, растворяясь в воздухе. Я вдыхаю запах этого потрясающего напитка и жду, когда он немного остынет.
- Я вчера видела Оливера и Джордана, - я оборачиваю руку вокруг чашки. - С ними был Чарли. Он изменился.
- Они ничего не говорили? - спрашивает он.
Я хмурюсь и отрицательно качаю головой.
- Что случилось? - слова сами покидают мой рот, прежде чем я успеваю что-либо сделать.
Он проводит рукой по волосам и откидывается на спинку стула. Наверное, он думает - говорить мне или нет.
- Моя бабушка, - хмурится он и сглатывает. - Она больна.
Каждое слово дается ему очень тяжело, и я ненавижу себя за то, что полезла ему в душу. Ненавижу за то, что причинила ему боль, заставив вспомнить. Я сглатываю и опускаю глаза на руки.
- Ее можно вылечить? - тихо спрашиваю.
- Можно продлить срок ее жизни, - он ставит локти на стол и пустым взглядом смотрит в окно. - Но моя мать, - его брови снова опускаются на глаза, а губы складываются в тонкую полоску. - Она хочет сдать ее в дом престарелых для психически больных.
В сердце будто вонзаются маленькие иголки. Я хватаю воздух ртом, то открывая его, то закрывая, как рыба. Я знаю, что он чувствует сейчас, но все равно не могу найти слов, чтобы что-нибудь сказать.
- Только туда принимают с болезнью Альцгеймера, - он снова проводит рукой по волосам.
Я не решаюсь поднять на него взгляд, потому что ему ни к чему моя жалость, которую явно можно будет прочесть в моих глазах.
- Я был с ней все эти дни, - сглатывает он. - Ей с каждым днем все хуже и хуже, а я ничем не могу помочь ей.
Я резко смотрю в его глаза. Он знает, что это такое, он чувствует то же самое. Я осознаю, что хочу рассказать ему про Габриэллу, ведь только он сможет понять меня. Но я молчу. Я не могу разлепить свои губы и заставить их двигаться.
- Она долго не протянет там, - он снова откидывается на спинку стула, не отрывая взгляда от окна.
- Какая стадия? - кое-как выдавливаю я.
- Средняя, - он опускает голову.
- Как давно вы узнали?
- Год назад. Но только сейчас, когда симптомы начали проявляться, мать поняла, что бабушка не сможет жить сама, - он отпивает кофе. - А брать такую ответственность на себя она не собирается, - брюнет с грохотом ставит картонный стакан на стол.
- Может ей там будет лучше?
- Нет, - он качает головой. - В ее доме вся ее жизнь: теплица с цветами, любимая кошка, все воспоминания о дедушке. Она не сможет без всего этого.
Я смотрю в окно. Солнце приветливо ласкает лица окружающих, которые вышли насладиться этими прекрасными мгновениями. Разве оно не знает, что все в жизни некоторых людей летит в тартарары?
Аппетит пропадает, поэтому маффин, лежащий в пластиковой посудке, больше не кажется мне таким красивым и вкусным.
Мы еще минут десять сидим в тишине, погруженные в свои мысли. Я допиваю весь чай в небольшом чайнике, а Мэтт свое кофе. Его пухлые губы теперь в небольших ранах от постоянного покусывания их, из-за стресса на месте щек образовались небольшие впадины, глаза потухли, а брови чаще находятся сведенными к переносице. У нас гораздо больше общего, чем я думала.
- Она много значит для тебя? - тихо спрашиваю я.
Он кивает головой и прикрывает на несколько секунд глаза, вздыхая.
- Она заменила мне мать и отца, которых никогда не было рядом, чтобы помочь мне или дать совет.
Я пытаюсь улыбнуться. Не жалостливо, не извиняюще, я улыбаюсь ему так, чтобы он понял, что я знаю какого это, что я понимаю его. Он ловит мою улыбку и дарит мне в ответ такую же. Теперь мне кажется, что я не так одинока в этом мире.
Я проверяю часы и понимаю, что до приезда Дэниела осталось всего лишь полчаса. Мы встаем изо стола и снимаем со стульев куртки. Я беру упакованный и нетронутый маффин в руки, и мы покидаем кафе. За пол месяца зимы, так и не выпало и миллиметра снега. Интересно, как там погода в Лондоне? Мы давно не созванивались с Тиффани, надо будет как-нибудь ей позвонить в свободное время.
Дорога до библиотеки кажется короче, чем в прошлый раз. Машина Мэтта стоит неподалеку от моей.
- Ты идешь в понедельник в школу? - спрашиваю я, останавливаясь у его пикапа.
- Да, придется, - он чешет затылок. - Меня уже вызывали к директору и заставили писать объяснительную.
- Оу, - тяну я. - А завтра в клуб? - я перекатываюсь с носка на носок и опускаю вгляд на тротуар.
- Меня уже там потеряли, поэтому обязательно, - улыбается он, заставляя появиться улыбку и на моем лице. - А ты?
- У меня завтра смена, - я киваю головой.
- Тогда до завтра?
- До завтра, - я машу ему рукой и, развернувшись иду к своей машине.
Его откровенность в кафе очень много значила для меня. Я поняла, что могу доверять ему. Я посмотрела на него уже совсем другими глазами. Для меня он больше не был парнем из рок - группы или просто одноклассником, для меня он был парнем, который любит и заботится о своем родном человеке, парнем с большим и сильным сердцем.
Когда я поворачиваю на нашу улицу, то сразу же вижу машину Дэниела. Вздохнув, я захожу домой. Пройдя на кухню, я застаю его у плиты, а Фрэнки у холодильника.
- Мы решили пожарить яичницу, - говорит брат, доставая несколько яиц из боковых полок. - Хочешь?
- Она не ест яйца, - закатывает глаза Дэниел.
- Точно, - ухмыляется кудрявый.
- Я принесла тебе маффин, - я протягиваю ему коробку.
- Черничный! - он выхватает его у меня из рук и тут же открывает, все еще держа два яйца в одной руке.
- Я тоже хочу, - ноет Дэниел.
Я выхожу из кухни и поднимаюсь в свою комнату. Я решаю не переодеваться, поэтому только кидаю в рюкзак чистое полотенце и перекладываю из сумки кошелек и телефон. Когда я спускаюсь, Фрэнки и Дэниел уже уплетают яичницу в обе щеки. Я съедаю банан.
После того, как они доедают и, оставив тарелки на столе, уходят прочь из кухни, я силком пригоняю их обратно и заставляю убраться. Они подбрасывают монетку и Дэниелу достается мойка посуды, а Фрэнки - сушка.
После того, как они заканчивают, мы с Дэниелом выходим из дома. Мы едем на его машине, потому что она имеет пропуск в школу в нерабочее время.
Ну конечно же, кто бы сомневался.
Через несколько минут мы останавливаемся прямо у входа в школу на полупустой парковке. Я выхожу из машины и вешаю рюкзак на плечо. У дверей нас встречает тот-же охранник и на этот раз, я здороваюсь с ним уверенней. Мы, как и тогда, расходимся в коридоре, направляясь каждый в свою раздевалку.
Зайдя внутрь, я первым же делом нащупываю выключатель и включаю свет. К счастью, в этот раз его поиски не составили такого же труда, как в прошлый. Я прохожу к своему шкафчику и набираю на замке трехзначный код. Сняв с себя одежду, я быстро натягиваю на себя купальник, даже не смотря на то, что в раздевалке нахожусь одна.
Меня пугает это помещение, поэтому я скорее прячу волосы под шапочку, надеваю тапочки и беру на всякий случай с собой очки, хоть и не намерена сегодня плавать. Мне нужно сначала преодолеть барьер, который не позволяет мне этого сделать.
Когда я выхожу, то не замечаю Дэниела в зале, поэтому жду в коридоре пока он переоденется, потому что боюсь даже допустить мысль о том, чтобы остаться одной в помещении с бассейном. Он выходит через минуту в своих фирменных плавках, которые любит обсуждать все женское население нашей школы. Кроме меня конечно же.
Мне кажется, это нечестно, когда все остальные вынуждены ходить в единой форме, а он пользуется положением отца, позволяя себе выделяться таким образом.
- Готова? - спрашивает он.
Я киваю и сглатываю. Где его шапочка?
- Она мне не нужна, - поймав мой взгляд, отвечает он.
Мы входим в такое знакомое, жуткое и холодное помещение, и по коже пробегается табун мурашек, заставляя встать дыбом еле заметные волосы на руках.
- Помнишь, что я говорил на прошлом занятии? - спрашивает он, подходя к краю бассейна.
Я останавливаюсь в нескольких метрах, даже отсюда чувствуя холод и ужас, исходящий из воды. Я прокручиваю в голове тот день, но так и не могу ничего вспомнить. Видимо тогда я была под сильным впечатлением, чтобы запомнить хоть что-нибудь.
- Я говорил о том, что, чтобы преодолеть страх, нужно представить себя другим человеком, - говорит он, поняв, что я не помню ничего с прошлого раза.
Я хмурю брови. Как это может помочь?
- Например?
- Представь себя миссис Линтон, - хихикает он. - Она уж точно бы не побоялась какого-то несчастного бассейна.
- Эй, я все еще тут, - я машу ему рукой и фальшиво улыбаюсь.
- Давай, - он протягивает мне руку. - Попробуй.
- Мы вроде-бы не договаривались на психотерапию, - хмыкаю я, но все-же делаю несколько шагов к нему.
Миссис Линтон. Я миссис Линтон. В будние дни я беспощадно набираю калории, а по выходным хожу в тренажерный зал, чтобы сжечь их. И все это время на моей шее висит мой верный свисток.
Как только мой взгляд падает на воду, мои колени подкашиваются, а к горлу подступает комок.
Я миссис Линтон. Я миссис Линтон.
- Не получается, - я делаю несколько шагов назад и обхватываю себя руками.
- В прошлый раз ты даже намочила ноги, - мычит брюнет.
- А потом ты обрызгал меня водой, - возражаю я. - Я не могу больше тебе доверять.
- Я же извинился.
- Я чуть не подскользнулась и не упала в бассейн!
- Но не упала же, - закатывает глаза он.
- Ты невозможен, - вздыхаю я.
- Так, - мычит он. - Миссис Линтон не помогает... - он думает.
Резко в моей голове всплывает образ, и я расплываюсь в улыбке.
- Я нашла, - говорю брюнету, и он кивает мне.
Представив себя этим человеком, я вдруг чувствую себя свободной, смелой и жизнерадостной. Я нахожу даже положительные стороны от всего этого, как сделал бы этот человек.
Я уверенно иду к протянутой руке Дэниела, ни о чем не задумываясь. Я вкладываю свою ладонь в его и заставляю себя почувствовать себя в безопасности. Это помогает. Я вдруг даже сама начинаю верить в то, что не трусиха. Верить, что и во мне живет небольшая частичка храброго человека.
Дэниел улыбается мне, но я сосредотачиваюсь только на одном человеке. На человеке, чьей смелости и храбрости позавидовал бы каждый. На человеке, который вызывает во мне гордость и самую чистую и настоящую любовь.
Мы медленно доходим до края бассейна, и вода мне больше не кажется бесконечной, я могу четко разглядеть дно отсюда. Брюнет немного ждет, пока я привыкну, а затем опускается на кафель, тяня меня за собой. Я не сопротивляюсь и, подавив Клер, которая всеми путями пытается вылезти из клетки, в которую я ее на время заперла, опускаюсь рядом с ним.
Я пытаюсь сконцентрироваться на чем угодно, кроме бассейна, поэтому начинаю думать о большой и теплой ладони Дэниела. Его пальцы также выводят узоры на внешней стороне моей ладони, как и в прошлый раз на пляже. Это хоть немного, но успокаивает.
Он смотрит на меня, пытаясь понять, готова ли я, и я всеми силами сопротивляюсь той Клер, которая готова прямо сейчас убежать отсюда с дикими воплями. Я не знаю, что именно он прочитывает на моем лице, но в следующую секунду, он спрыгивает с края бассейна в воду, все еще держа мою руку. Я ахаю, но не выдергиваю ладонь.
- Смелее, - говорит он, когда я пытаюсь окунуть ноги в воду.
Я следую его совету и становлюсь смелее. Вода, на удивление, оказывается не такой холодной, какой я себе ее представляла. Я пододвигаюсь еще ближе к краю, игнорируя бешенный стук своего сердца в ушах. Быть может стоит наконец попробовать что-то большее, чем то, на что я способна. Я знаю, что не утону, но сердечный приступ подхватить вполне возможно в моем случае.
Я вспоминаю, что все еще в роли и чувствую прилив сил и храбрости.
- Я не дам тебе утонуть, - заметив мой взгляд, говорит Дэниел.
Он, что, сегодня выступает в роли экстрасенса, психртерапевта и тренера одновременно?
До боли сомкнув зубы, я спрыгиваю в бассейн и, быстро перевернувшись, цепляюсь обеими руками за край. Я мычу и пытаюсь держать подбородок так высоко, как только это позволяет мое тело. Я двигаю ногами вперед назад, чтобы остаться на плаву.
- Я держу тебя, - слышится голос Дэниела прямо у моего уха, и я только сейчас замечаю его руки на своей талии.
- Если постораешься утопить меня, я потяну тебя за собой, - я громко дышу, делая паузу перед каждым словом.
Мое сердце стучит так громко, что, наверное, даже он слышит это.
- Если уж на дно, то вместе, - хихикает он. - Расслабься, - заметив, как я напряжена, говорит он. - Я достаю дна, так что ты в безопасности.
Я пытаюсь сделать, как он говорит, но не могу сосредоточиться ни на чем, кроме воды вокруг меня и пустоты под ногами.
- Может хватит на сегодня? - пищю я, чувствуя, как во мне зарождается паника.
Я храбрая. Я смелая. Мне ничего не страшно.
- Ради всего святого, Дэниел, верни мне землю под ноги, - не выдерживаю я. - Сейчас же!
- Хорошо-хорошо, - смеется он и, ловко схватив меня под ребра, возвращает на кафель.
Я учащенно дышу, чувствуя, как паника постепенно отпускает меня. Все в порядке. Я сделала это.
Я начинаю смеяться то ли от того, что преодолела свой страх и теперь радуюсь, то ли от того, что сошла ума. Дэниел вылазит из воды следом за мной и помогает мне встать на ноги, не подскользнувшись.
Мои губы начинают дрожать от холода, как и все тело. Я прыгаю, пытаясь согреться.
- Ты способный ученик, - гордо произносит он.
- А ты - хороший психолог, - ухмыляюсь я. - Но тренер из тебя никудышный.
- Это еще почему, - хмурится он.
- Всего лишь второе занятие, а ты уже не контролируешь свои руки, - качаю головой я.
- Во-первых, ты была не против, - ухмыляется он. - Во-вторых, не обольщайся, я все лишь помогал тебе не утонуть.
Я толкаю его в бок и, развернувшись иду к выходу из зала.
- Кстати, - он догоняет меня. - Кем ты себя представила?
- Не скажу, - я отрицательно качаю головой.
- Ты обиделась или это слишком личное? - поднимает брови он.
- Слишком личное, - я толкаю дверь раздевалки и вхожу внутрь.