Музыкальное сопровождение: Wayra Nan – Chukikirau
Просьба от автора: в начале каждой главы не забывайте включать музыкальное сопровождение, которое поможет вам окунуться в мир наших главных героев. Приятного чтения!
С восходом солнца пришёл новый день. Здесь в горной долине вдоль верхнего течения реки Сан-Хуан проживало племя навахо. Они заняли эти земли, перебравшись из лесных областей северо-западной Америки.
Этим утром Кваху, выходец из племени навахо, собирался в лес на охоту. Он вышел из своего хогана, закинув на спину колчан, наполненный стрелами, и направился к загону, где держали лошадей. Индеец был рослый и крепкий, славился сильным духом, охотничьим и воинским талантами. Потому он имел большое уважение среди своего племени и был одним из приближенных вождя Белый дух, его советником.
На нём была широкая хлопковая рубаха, поверх которой через плечо свисал бурдюк для воды, изготовленный из желудка бизона. В волосах крепилось орлиное перо по обе стороны в знак чести и мужества.
Напоив лошадей, индеец сел верхом и направился к окраине леса, чтобы добыть свежее мясо. Лес встретил его тёплым ветром и щебетом птиц. Деревья высоко смыкались над его головой, образую паутину из веток, сквозь которую проходили лучи утреннего солнца. Это была стихия Кваху. Он ощущал дыхание природы и был её частью.
Уединение индейца прервал треск сухих веток неподалеку. Это не был шум от дикого зверя. Слух никогда не подводил Кваху, как и охотничье чутьё. Кто-то наблюдал за ним. Он чуял чужое присутствие. Индеец осторожно потянулся за стрелой и, натянув тетиву, направил её на источник шума, как вдруг из-за дерева показалась темноволосая девочка.
— Лилуай, ты что здесь делаешь? — индеец опустил свой лук. Перед ним стояла младшая дочь вождя в светлом пончо с традиционными узорами. Её ноги были босые и израненные сухими ветками.
— Я хочу с тобой, — попросилась девочка и своей просьбой весьма насторожила индейца.
— Тебе нельзя со мной, — сказал Кваху, слезая с лошади, хотя знал, что Лилуай ослушается. Девочка всегда бегала хвостиком за Кваху. Где бы он ни появлялся — она была там, чем бы он ни занимался — она была рядом.
— Возьми, я никому не скажу, — не отступала Лилуай. Она протянула ему сумку из оленьей кожи, — сюда мы сможем складывать нашу добычу.
Кваху покачал головой и едва заметно улыбнулся.
— Вот что мы сделаем, — решил индеец, посадив её на лошадь, — постреляем в кроликов, а потом я отвезу тебя в лагерь.
Лилуай довольно улыбнулась и тут же сделала сосредоточенный вид, будто искала среди кустов первого зверя.
Они медленно передвигались на лошади вдоль окраины леса. Кваху развлекал Лилуай, рассказывая забавные истории, приключившиеся с ним во время одного из дальних походов, а в ответ она одаривала его светлой улыбкой, заливаясь звонким смехом.
— Кваху, расскажи про Койота и Барсука, — не унималась Лилуай.
— Решили как-то раз Койот с Барсуком поохотиться. Отправились на плоскогорье, где нет снега и кроличьих следов не видно. Тогда Койот говорит Барсуку: "Давай споем песню". И Барсук согласился. "Снег, снег, выпади вышиной с высокую траву, чтобы все кролики были наши". И Барсук продолжил. "Снег, снег, не падай с высокую траву, а только припороши землю, потому что у Койота ноги длинные, а у меня короткие. Мне по глубокому снегу бегать трудно". Так Койот с Барсуком и не спелись.
— А мы с тобой как Койот с Барсуком? — спросила Лилуай, задрав голову вверх.
— Нет, Лилуай, — улыбнулся индеец, — мы найдем кроликов и без снега.
— А ты научишь меня?
— Конечно. Ты же за этим сюда пришла, — Кваху внезапно остановил лошадь, — тихо, — шепнул индеец, — слышишь?
Лилуай отрицательно покачала головой. Неужели он услышал какого-то зверя?
— Закрой глаза, — сказал Кваху. Она сделала, как сказал ей индеец. — А теперь раздели звуки на гул ветра, на шелест деревьев, на многоголосье птиц, что парят над тобой. Каждый звук имеет свой источник. Каждый источник имеет свой характер.
— А какой характер у кроликов? — прошептала Лилуай.
— Они передвигаются по кругу, чтобы не быть лёгкой добычей для своих врагов. Их движения приближены к галопу лошадей, только толчки более резкие, а прыжки более высокие, — он нагнулся к уху Лилуай и спросил снова, — теперь ты слышишь?
Лилуай молчала. Как удивительно, среди всех посторонних звуков, она определенно слышала тот, что описывал Кваху: какой-то зверь наворачивал круги в десяти метрах от них. Его сильные лапы громко касались земли, разбрасывая палую листву под собой.
Кваху осторожно потянулся за стрелой. Также бесшумно он наложил её на тетиву, и нацелился прямо на зверя. Шорохи прекратились.
— Открой глаза, Лилуай, и взгляни вон за то дерево, — махнул головой индеец.
Девочка стала зорко высматривать добычу в той стороне, куда указал Кваху. Дикий кролик затаился за тонким стволом старой сосны. Она смотрела на него, затаив дыхание, не понимая, почему же зверь не трогается с места. В ту же секунду раздался звон туго натянутой тетивы, и стрела Кваху нашла свою цель.
Солнце сместилось чуть ближе к зениту и теперь палило прямо в лицо.
— Пора возвращаться, — сказал индеец, закинув на лошадь очередную тушу дикого зверя. Их утреннее приключение близилось к завершению, и Лилуай заметно погрустнела.
— Ты возьмешь меня с собой снова? — спросила она.
— Я не могу, Лилуай, — ответил индеец. — Охота — занятие опасное, а я не хочу подвергать тебя опасности.
Девочка замотала головой.
— Ты знаешь, что значит моё имя? Парящий молодой певчий ястреб, — задрала нос Лилуай. — А знаешь, какие ястребы сильные?
— Подобны орлу, — улыбнулся индеец.
— Верно. Ты орёл, — продолжала девочка, — и я хочу быть такой же сильной как ты.
— Сила заключается не в жестокости, Лилуай. Мы охотимся, чтобы выжить. Но тебе не нужно об этом беспокоиться, пока есть я.
— А что, если тебя не станет?
— Этого не случится, Лилуай, — уверенно произнёс Кваху и пришпорил лошадь, чтобы быстрее прибыть в лагерь.
Индейцы остановились у загона, и Кваху принялся разгружать лошадь, пока Лилуай послушно сидела в седле. Она щурилась от яркого солнечного света и наслаждалась тёплым ветром, играющим прядями, выпавшими из густо-заплетённых в косы тёмных волос.
— Лилуай, — окликнул её знакомый мужской голос, — снова мешаешь Кваху работать?
Старый индеец направлялся в её сторону, неся в руках свежий материал, только что сошедший с ткацкого станка.
— Нет, он попросил меня посторожить лошадь, — соврала девочка, разыскивая глазами Кваху.
— Посторожить? — удивился мужчина, — от кого?
Но ему не суждено было дождаться ответа. Раздался глухой стук. Индеец пошатнулся. Сделав два шага, его тело замертво упало на глазах у Лилуай. Стрела, торчащая из спины вошла по самое оперение. Затем последовали громкие выстрелы с соседних холмов и жуткие крики людей у ручья, хаотично падающих на землю с кровавыми следами от пуль. Страх и ужас, вызванный грохотом орудий и запахом горящего пороха, охватил Лилуай. Белые люди пришли.
— Лилуай, ступай в хоган! — скомандовал Кваху, набегу заряжая ружьё.
Но она оставалась сидеть в седле, зажмурив глаза и пытаясь унять дрожь в своём крохотном теле.
— Лилуай! — снова закричал индеец, приведя её в чувства. Он взял девочку на руки и помчался в хоган к вождю Белый дух. Тем временем индейцы племени навахо готовили лошадей и оружия для ответных действий.
— Кваху, ты должен возглавить наших людей и отогнать врага как можно дальше от этих земель, — сказал Белый дух. Его решения никогда не обсуждались, и Кваху предстояло покинуть их лагерь.
— Нет, — завопила Лилуай, — ему нельзя туда! — она крепко вцепилась в индейца, пуская слёзы в его рубаху, — нельзя, — снова и снова повторяла она, сжимая в кулачках намокшую ткань. Мать Лилуай, Венона, стала оттаскивать дочь, но девочка брыкалась в материнских руках, кричала от боли, что поселилась в её сердце.
— Я сделаю всё, что вы прикажите, — сказал индеец, — это мой долг.
— Ты сделаешь это ради своего народа, — похлопал его по плечу Белый дух, — ты сделаешь это ради Лилуай, — не сводя с него глаз твёрдо сказал вождь. И Кваху знал, что поступает правильно.
Он подошёл к девочке и присел, чтобы оказаться с ней на одном уровне, чтобы запомнить её образ, её родные глаза. А она смотрела на него с надеждой и верой, ведь Кваху обещал не исчезать. Никогда.
— Храни его, — индеец протянул Лилуай орлиное перо, что было его в волосах. — Я не смогу летать один. Только когда мы вместе, когда наши крылья соединятся, мы сможем пробудить орла.
Индеец безмолвно прикоснулся губами к её тёплому лбу и почувствовал, как маленькие руки обвились вокруг его шеи. Он подарил ей счастливое детство, а она взамен подарила ему свою преданность.
Выстрелы давно прекратились. Криков людей больше не было слышно. Бело-сизый дым от сгоревшего пороха почти развеялся. Лилуай продолжала сидеть в хогане, боясь пошевелиться. А там снаружи десятки трупов. Десятки умерших душ.
В тот день небо стало красным.