С надрывом завизжала резина, и чёрный «кадиллак», войдя в занос, вырулил на проспект Сыпрузе. Машина пару раз невысоко подпрыгнула, когда колёса перестали скользить. Под аккомпанемент из вопросов «Ты куда? Дача не там» и «Что мы там забыли?» внедорожник помчался в сторону Таллинского Технического Университета, напротив которого, в белых панельных высотках, жила с родителями Ира.
Меня колотило, словно резко подскочила температура, и одолел сильный озноб. Вцепившиеся в руль руки тряслись. Первых убитых мной тварей я не знал лично, потому не принимал их за людей. Не ёкнуло сердце, когда рукояткой бил по голове наотмашь, мол, что делаю, это же Каупо, мой однокурсник. Они угрожали девушкам, и я убил каннибалов, а отец Ольги познакомил с ними уже постфактум. Евгеша же... Женя... маленькая девочка, ещё минут двадцать назад смотревшая мультфильмы, не заслужила участи быть застреленной в День защиты детей. Хороша защита! Испугался маленького мутанта, с которым, возможно, справился бы в два счёта. Связал бы, закрыл бы в доме до тех пор, пока не изобретут вакцину. Нет же, решил присоединиться к игре в апокалипсис, и теперь размахиваю пушкой при малейшем шорохе.
Одной рукой держась за руль, другой взял с колен отца сумки и передал назад. Их приняла Марика, сидевшая по центру, и, не понимая, что ей делать дальше, уставилась на поклажу.
- Перекиньте в багажник, - подсказал я, посмотрев на женщину через зеркало заднего вида.
За спиной заскрипела кожаная обивка кресел. Прозвучали просьбы не задевать лицо и быть осторожнее с локтями. Марика вежливо отсылала претензии на мой адрес, а лабрадор метался по багажнику, шарахаясь от сумок и опасливо их обнюхивая.
- Вас не затруднит осмотреть раны моего отца? – максимально извиняющимся тоном я обратился к соседке, когда она закончила с вещами.
- Зачем? – вяло воспротивился папа.
- Юра, пусть врач посмотрит, - одёрнула его мама, с излишней осторожностью шлёпнув по плечу. – Вдруг та тварь занесла какую-нибудь заразу. Я... я не хочу тебя... никого из вас потерять, - дрогнул её голос, и по щеке скатилась слеза.
- Хорошо, - отец закатил глаза.
- Марика, посмотрите? – повторил я вопрос.
Женщина, выдохнув, протиснулась между кресел и задрала отцовскую, заправленную в брюки рубашку.
- Осмотров в столь стеснённых условиях в моей практике ещё не было.
У Марики не получалось найти удобную позу, чтобы и работать руками, и одновременно видеть, что она пальпирует. Боковая поддержка кресел внедорожника частично перекрывала обзор. И машину пару раз, когда Марика приноравливалась, бросало из стороны в сторону, сбивая положение, заставляя искать опору, хвататься за подголовники, чтобы не удариться. Один раз, когда я пропустил полицейский патруль, с воем нагнавший нас и помигавший фарами. Второй, когда внедорожник объехал упёршийся в бордюр хэтчбек с подвернувшимися от удара под днище колёсами справа.
- Небольшие гематомы, кожа местами приобрела красно-лиловый оттенок. Инфицированный крепко вцепился в твоего отца, - оборачиваться Марика не стала. – Когти твари проткнули его до самого мяса. Слабое кровотечение.
- Тут должны быть пластыри и медицинский скотч. Натырили с Алексеем из скорой...
Марика оторвала взгляд от ран отца и пристально посмотрела на меня.
- ... помощи, - закончил я, быстро осознав, что скрывать подобное смысла не имеет. Отчаянные времена требуют отчаянных мер. – Алексею рассекли кулаком скулу. Надо было остановить кровь, а на обочине стояла разбитая карета скорой помощи, и ни одного человека рядом. – Я открыл бардачок и извлёк на белый свет пластыри. – Позаимствовали самую малость, на наши нужды.
- Если заражённый ничего не отхаркивал, или на нём не лопались никакие шаровидные образования...
- Нет, ничего такого не было, - придерживая рубашку, прокряхтел отец, когда врач нажала рядом с одной из ран.
- Юра, точно? Ты от врача ничего не утаивай! – запричитала мама, зная, что отец лишний раз не спешит к специалистам, приговаривая «само пройдёт». – Она может, в случае чего, подсказать лечение.
- Точно, - отрезал папа. – Я не утаиваю. Сейчас всё серьезно. Гораздо серьёзнее обычного кашля.
- ... то заражение вам не грозит, - договорила Марика. – Лечение подсказать не могу. Никто не знает, с каким штаммом, какого вируса мы столкнулись. Это известно лишь тем, кто его выпустил.
- Кошмар! – воскликнула мама.
Марика взяла протянутые мной пластыри и, повертевшись между кресел, стала их клеить.
Через пару минут я остановил «Эскалейд» около въезда на кольцо, за которым слева, за рядком сосенок, высились корпуса ТТУ, моей альма-матер, а справа стояли две жилых девятиэтажных башни.
Я похлопал по карманам штанов и потерял дар речи. Внутри всё опустилось, дыхание спёрло. Пусто! Руки не нащупали ничего, кроме трёх оставшихся патронов.
- Телефон дома оставил, - севшим голосом произнёс я. – В шортах.
Выполнение обещания привезти Ире её родителей был на грани провала, если уже не провалилось.
- Лошара, - как-то вяло и без прежнего вызова в каждом слове прокомментировал Артём. Скорее инстинктивно. Условный рефлекс обязательно противостоять мне везде и во всём. Только в свете последних событий, когда надо сплотиться и плечом к плечу защищать себя и своих близких, он постепенно терял смысл.
- И бумажка с номерами и точным адресом там же! Зашибись, я гений! – сокрушённо воскликнул я. – В кой-то веки девушка сама написала номер... Во дебил!
Артём промолчал. Он оглядывался по сторонам, насколько это позволяла теснота на заднем диване. Лесопарк с двух сторон от дороги, видимо, не внушал ему доверия. За частоколом сосновых стволов и разлапистых молодых елей, можно было не заметить приближение каннибалов, пока те не подберутся к машине вплотную. Подобное кого угодно напряжёт.
- Ты номер кого-нибудь из друзей помнишь? – спросил отец, морщась при каждом касании Марики, наклеивавшей пластыри. – Алексея, там...
- Откуда? Сейчас никто не запоминает цифры. Всё хранится в телефоне, только на имя нажимай и звони.
- Как вы выживете без нас, - вздохнул отец. – Мозги атрофируются с невероятной скоростью.
- Уж как-нибудь продержимся.
«Кадиллак» медленно выкатил на кольцо.
- А теперь куда? – спросила мама.
Её лицо было бледнее мела. Она никак не могла прийти в себя после боя с тварями около дома. Возможная потеря мужа вывела маму из душевного равновесия.
- Стоять на одном месте опасно. Сделаю круг по микрорайону, пока вспоминаю, что написала на листке Ольга. Хотя бы одну зацепку, символ или букву.
На Вильде теэ, напротив центра культуры «Кайя», путь преграждал брошенный с открытыми дверьми «Ниссан Пасфайндер». Из выхлопной трубы японского внедорожника вырывался сизый дымок. Его правый бок, обращённый к жилым домам, был вмят и одно из стёкол разбито. Наверное, машину атаковали морфы, проникнув через окошко в салон и заставив владельца с семьёй в спешке бросить транспорт. Других причин – пробки или перекрытие военными и полицией улиц – я не находил. Мигала аварийка, срабатывающая автоматически при ударе. Я замедлился, подъехав ближе к серому «ниссану». Салон был покрыт тонким слоем белого порошка от сработавших боковых подушек безопасности. На креслах он стёрся и размазался: кто-то боролся или спешно покидал внедорожник.
- Нам понадобится ещё одна машина, - тихо, разглядывая «Пасфайндер», произнёс я.
- Ты, что, предлагаешь угнать его? – у отца брови полезли на лоб.
- Да, - спокойно, как само собой разумеющееся, словно угон для меня привычное, каждодневное занятие, ответил я.
- А если вернётся владелец? Из сыновей автоугонщиков я не воспитывал, - он чуть повысил голос.
- Машина посреди дороги. Двери нараспашку. Когда в городе творится чёрт знает что, ни один нормальный человек не покинет транспорт, единственный шанс сбежать подальше от хаоса и беспредела. Особенно, внедорожник. Так что, не вернётся. А нам машина нужна, «кадиллак» не резиновый. Двигатель вроде работает. Берём.
Будто в мою поддержку, в багажнике гавкнул Снежок.