– Обратно ехал через центр, мимо Вирушника. Это полный капец, скажу я тебе! На улицах пробищи из брошенных и битых тачек. Местами машины горят так, что плавится облицовка домов. Пипл совсем не видно. Наверняка, засел на хатах. В Кадриорге на полянах трупы. У Олимпийского центра паром, что ходит в Финку, упёрся в набережную и пылает таким, гигантским, пионерским костром. Ты не представляешь, что это за картинка! От одного вида очко сжимается до размеров игольного ушка. Верхние палубы в огне. Ниже, на уровне транспортного отсека, на бортах пузырится краска. Внутри ещё то чистилище. По берегу разбредаются обожжённые твари, в траве чернеют обугленные тела. Но нигде не видел «кадиллака» твоего бати. По крайней мере, на пути от центра досюда. Это чертовски хороший знак!
Алексей согласно кивнул и похлопал руками по карманам шорт, ища телефон. Данилу он сказал снять с плиты кастрюлю. Сам же, вспомнив, где оставил аппарат, спустился в гостиную.
Заунывно, растягивая секунды в бесконечность, в трубке зазвучали гудки вызова.
- Ну же, отвечай, - Лёша прошептал в телефон. Сжатой в кулак ладонью свободной руки он водил по подбородку, чуть ли не грызя ногти. – Это же не сложно. Всего лишь провести пальцем по экрану.
И без того напряженную атмосферу дома разорвал заставляющий стынуть в жилах кровь треск. С опозданием под потолком разнёсся звон разбившегося стекла.
Алексей в миг забыл, до кого пытался дозвониться, и почему вообще у него в руках телефон. Он молнией поднялся в фойе и остолбенел. Левую створку прочной входной двери из массива дуба испещрила жирная трещина. Толстое пятисантиметровое полотно от удара прогнулось внутрь, как фанера. Вокруг рваных краёв разлома в разные стороны торчали заусенцы и повисшие на древесных волокнах щепки. Декоративная стеклянная вставка выпала, и в образовавшуюся дыру, периодически заглядывая чёрными глазами и разъярённо рыча, просовывали удлинившиеся лапы голодные твари в неутолимом желании дотянуться до перепуганных, манящих к себе красными пульсациями жертв.
- Грёбаные мутанты! – чертыхнулся Алексей. – Данил! Ханс!
Те в мгновенье ока оказались рядом, потому что и так неслись к источнику шума, собираясь оценить масштаб угрозы.
- А... ну, нормально, - осмотрев повреждения, с полным равнодушием в голосе сказал Данил. – Главное, петли не фуфло.
Лёша не понял, шутит ли его друг или нет.
- Что телаем? – спросил Ханс.
- Всю мебель, особенно тяжёлую, тащим сюда. Надо забаррикадировать дверь так, чтобы эти уроды не смогли залезть в дом.
Алексей сбегал в гараж за инструментами. За десять минут они втроём раскрутили массивный диван. Надежду Викторовну, Аню и Элину пересадили на подушки, сброшенные обратно на пол. И по очереди перетаскали получившиеся секции к входным дверям. На них водрузили два кресла и тяжёлую, длинную тумбу из-под телевизора. В дело пошёл и журнальный столик со стеклянным верхом, и неподъёмный антикварный комод из родительской спальни, когда его выдвижные шкафчики освободили от одежды и постельного белья.
Пока парни ходили за зимней резиной на дисках от «кадиллака», Ханс распихал в разные углы и пустоты барные стулья на внушительных металлических ножках.
Затем наступила очередь кроватей. С двумя – из Лёшиной спальни и гостевой – Данил помог. От третьей, напоминающей ему о ночных приключениях с Ликой, отказался, и Алексею с Хансом пришлось возиться с ней вдвоём.
Из отцовского кабинета приволокли кожаный диван, кресло и письменный стол, также заранее раскрутив на части.
Твари продолжали биться о двери. Осознав, что могут остаться голодными, они стали наносить удары более остервенело. Скрипели петли, с потолка постоянно что-то сыпалось, а дубовые створки ныли, но держались, несмотря на трещину. Своими лапами с костлявыми пальцами морфы пытались зацепить подносивших к баррикадам мебель парней и мужчину. Они жаждали подтащить их к дырке на месте стеклянной вставки, чтобы впиться зубами, чтобы насытиться и пополнить запасы белков, уходящих на слизь в волдырях.
Закинув наверх баррикады последнюю тумбу, уставший Алексей с Данилом и Хансом опустился на пол, чтобы перевести дух. Сопревшими спинами они прислонились к куче из спинок, столешниц, ножек и колёс. У Лёши заурчало в животе.
- Блин! Пельмени уже разварились, наверное.
- Как ты вообще можешь думать о еде? – скосился на друга Данил.
- Меня желудок изнутри скоро сожрёт, - Алексей вытер ладонью вспотевший лоб. – Да и силы... силы откуда брать будешь? Ты так говоришь, будто мне не страшно. Жутко, и ещё как. Но! Бойся и трясись, сколько хочешь, а обед по расписанию. Чтобы потом ноги не заплетались.
- Я бы не откасаался от ета.
- На том и порешили...
Они поднялись и, оценив проделанную работу, прошли на кухню. Алексей показал Данилу и Хансу, где взять тарелки. Загремела посуда. Женщин тоже пригласили к столу. Те замотали головами, отказавшись. Аня сказала, что сейчас и крошка в рот не полезет, но Лёша настоял.
Пока все накладывали пельмени, он опять набрал Диму. И вновь в трубке одни лишь гудки. Алексей задумался, кому ещё можно было бы позвонить, кто рассказал бы, где Дмитрий, и что с девушками, уехавшими с ним. Девушки! Он нажал кнопку быстрого вызова. Через полминуты на другом конце послышался вялый голос Иры.
- Да.
- Привет! Ир, как ты? Что с голосом?
- Я... я только проснулась. Потеряла... много крови.
- Почему? – обеспокоенно спросил Алексей.
- Была, - девушка сглотнула, чтобы смочить горло, - ранена в ногу.
- Где?
- Я не помню... у меня нет сил... говорить. Оля! – Ира позвала подругу, но у неё это вышло столь тихо, что Лёша подумал, никто не отзовётся.
В трубке зашуршало.
- Слушаю, - раздался бодрый на фоне Ирины, но частично потерявший бархатистость, голос Ольги.
- Это Лёша.
- О! Привет! Столько всего произошло, потому кажется, что прошла целая вечность, хоть мы и расстались несколько часов назад. Рада слышать, что с тобой всё в порядке.
- Симметрично, - стараясь сохранить прежнюю беззаботность, чтобы не подавать вида, что ему страшно, ответил Алексей. - Как Ира? Говорит, ранена в ногу.
- Да. Шальная пуля. В Кадриорге солдаты отбивались от инфицированных, и в машину прилетело три... Одна попала Иришке в ногу.
- Батя меня убьёт, - прошептал Лёша. – Если... инфицированные... зомби... или как их там, не съедят меня раньше.
- Ира у меня. Мы её перевязали, накормили. Теперь набирается сил.
- А что с Димоном? Он не отвечает на телефон.
- Не знаю, - с грустью ответила Ольга. – Я тоже недавно пару раз пыталась дозвониться. Волнуюсь. Он обещал приехать за нами и отвезти к тебе. Город затягивает едким дымом пожарищ. Скоро дышать нечем будет, а Дима не едет. Без оружия из дома не выйти...
- Это точно, - Лёша посмотрел на бесновавшихся за окном морфов. – И нас тут окружили. Даже если приедете, в дом вряд ли попадёте.
- Родители не звонили?
- Нет, - глухо ответил Алексей. – Но солнце пока не село. У нас с Испанией разница в пару-тройку часов. К ночи вернутся в отель с пляжа или экскурсии, позвонят. Жду этот момент как никогда раньше. Хочется знать, что не один, что они помнят обо мне.
- Позвонят...
- Угу, - буркнул Лёша. – Дай Иру ещё разок.
Снова шуршание в трубке.
- Да, - вяло отозвалась девушка.
- Ир, держись. Набирайся сил. Если Дима не объявится в ближайшее время, я сам приеду за тобой... за вами. Не прощаюсь.
- Ладно.
Алексей закончил разговор и со словами «Бог любит троицу» в третий раз набрал номер друга, а в ответ тишина, прерываемая гудками.