Пауза затягивается. Взгляды, в основном, настороженные, но Макс и Никопол смотрят на меня с неприязнью. Почему?
Молчание нарушает Макс:
— Мои соболезнования, Нико. Твой отряд только что слился.
Он криво улыбается и уходит с некоторой поспешностью.
Паула разочарованно стонет, роняя голову на сложенные руки. Клод успокаивающе поглаживает ее плечо, и девушка поворачивается к нему.
— И что мы теперь будем делать? Клод, ведь мы так хотели к Соларе, так старались, чтобы она взяла нас... Все напрасно? — Паула вздыхает, качая головой.
— Нужно решить, кто скажет остальным, — вновь слышу я глухой голос девушки, сидящей рядом.
— Юн будет в бешенстве, — замечает Клод. — Еще бы, у нас теперь в отряде совершенно бесполезный новичок.
— Это не так. — Как они могут говорить такое, ничего не зная обо мне?
— О, так ты умеешь говорить? — насмешливо усмехается Никопол. — Прибереги свои слова для Юна, — говорит она, поднимаясь.
Остальные тоже встают из-за стола. Я вздыхаю с облегчением: теперь хотя бы можно спокойно поесть. Аппетит возникает в одно мгновение — я за пару минут расправляюсь со всем, что было на подносе, и только потом понимаю, что ничего не ела почти сутки. Покончив с едой, я оглядываюсь. Курсанты за соседним столом шепчутся, показывая на меня, но они умолкают, заметив, что я смотрю на них.
Просто буду это игнорировать.
Поднявшись, я иду к выходу из столовой. Там на стене висит схема всего уровня. Рассматриваю ее, пытаясь запомнить, что где расположено, но от изучения схемы меня отвлекает шум. Макс, выходя из столовой, толкает мальчика, и тот падает, роняя поднос с пустой посудой и планшет, который он держал подмышкой. Макс удаляется, мелодично насвистывая. Собирая посуду на поднос, мальчик поднимает голову — и я его узнаю. Это он помог мне вчера избавиться от отголосков.
Подойдя к нему, я приседаю и поднимаю планшет, отлетевший в сторону. На защитном чехле змеится длинная трещина. Заметив ее, мальчик огорченно вздыхает.
— Вот придурок, — бормочет он.
— Он хотя бы извинился? — интересуюсь я.
Мальчик мрачно смотрит на меня.
— Ага. Сказал: «Ой, я нечаянно». Прямо перед тем, как толкнуть.
— Тогда и правда придурок, — соглашаюсь я с ним, поднимаясь. Мальчик тоже встает, и я замечаю то, на что мне следовало обратить внимание в первую очередь.
На нем форма Корпуса, форма курсанта.
Все становится на свои места, когда вижу имя, выбитое под эмблемой. Оно мне уже знакомо. Берт, мальчик-проблема, о котором все столько говорят.
— Ты... Так ты курсант, — только и удается мне выговорить.
Мальчик забавно поднимает бровь:
— А как я, по-твоему, оказался в казармах Корпуса?
— Я решила, что ты младший брат какого-то курсанта, — признаюсь я. — Думала, тебе просто разрешили жить вместе с родственником.
Мальчик хихикает и качает головой:
— А вот и не угадала. Не брат курсанта, а сын. Сын... двух капралов, если быть точным.
Я опускаюсь на корточки так, что наши глаза оказываются на одном уровне.
— Ты из Второго поколения, — пораженно выдыхаю я. Горло перехватывает.
У него есть намного больше, чем я думала. Намного больше, чем у кого-либо.
Родители, рядом с которыми он смог вырасти.
Второе поколение — дети, которые родились уже здесь. Дети, которые никогда не видели неба. Я встречала как-то детей из Второго поколения. Ускоренные все как один, — как же так получилось, что Берт не подвергся Ускорению? Их было совсем немного — всего лишь четверо, группа последнего Школьного года, которую учитель привел на наш уровень, чтобы познакомить с родственниками среди силентов. Помню, тогда их появление сорвало нам работу... Все Смотрители сошлись, чтобы их увидеть.
Ведь Второе поколение — это чудо.
Мы лишились своего дома, и нам приходится жить здесь, в этом бункере, который постоянно напоминает нам, что мы всего лишь непрошеные гости. И даже здесь есть место для новой жизни. Даже сейчас, когда мы живем ожиданием войны.
Второе поколение для нас — это символ надежды.
Мальчик дергает меня за руку.
— Нужно торопиться, — говорит он, нахмурившись. — А то опоздаем. У нас сейчас лекция в Большом зале, и на нее опаздывать никак нельзя.
Видимо, он хорошо ориентируется на уровне: Берт уверенно ведет меня, совсем не обращая внимания на указатели.
— Я был рекрутом две недели, — говорит он, искоса посматривая на меня. — А ты побила мой рекорд. И это нехорошо.
— Мне следует извиниться? — улыбаюсь я.
— Нехорошо для тебя, а не для меня. — Берт вздыхает. — Теперь такие как Макс не оставят тебя в покое.
— Почему?
Берт останавливается. Его взгляд не по-детски серьезен.
— Я провел среди рекрутов две недели. Ты — ни одного дня. А ему понадобилось четыре года для того, чтобы получить форму курсанта. Наверное, я бы тоже злился. Ведь мы с тобой мало похожи на обычных курсантов.
Сказав это, он снова шагает вперед, и я иду за ним. Мы выходим в широкий коридор.
— Поэтому ты помог мне вчера? — спрашиваю я, продолжая наш разговор.
Берт кивает:
— Отголоски могут быть очень страшными. А ты... даже не знала, что с тобой творится. Про рендер теперь рассказывают в Школе, а ты про него совсем ничего и не знаешь. Я и догадался, что ты не проходила Ускорение. Как и я. Ты большая — но тебе здесь будет еще сложнее, чем мне.
— Это еще почему? — с притворным возмущением интересуюсь я.
— Корпус. Ты ничего о нем не знаешь. Я вырос в семье курсантов — и я про них много знаю.
— Поэтому ты так быстро стал курсантом?
Мальчик смеется:
— Конечно же, нет! Просто... я умный. Поэтому я здесь.
— А... — Я хочу задать еще один вопрос, но Берт жестом останавливает меня.
— Мы уже пришли.
К этому времени мы доходим до высоких дверей, у которых уже скопилось несколько десятков курсантов. Многие из них растерянно озираются: видимо, они здесь впервые. Значит, лекция предназначена только для младшего состава Корпуса, для новичков. И снова эти взгляды в мою сторону, любопытствующие, насмешливые, презрительные... И даже враждебные. Который раз проклинаю свой столь узнаваемый комбинезон Смотрителя. Мой взгляд выхватывает из толпы Никопол — она высокая, ее легко заметить. Рядом с ней стоят курсанты, которых я уже видела в столовой: темнокожая девушка, чье имя мне пока не известно, Паула и Клод. И еще три незнакомых курсанта.
— Это наш отряд, — тихо говорит Берт, заметив, куда я смотрю.
Я наблюдаю, как Никопол говорит что-то высокому темноволосому курсанту, отчего тот мрачнеет. Я вздрагиваю, когда оба поворачивают голову в мою сторону, и поспешно отвожу взгляд.
— Они уже знают про тебя. И они не рады. Особенно Юн. Он стоит рядом с Никопол. Справа от него — Альма, она присматривает за мной. — Голос Берта постепенно превращается в шепот.
— А что насчет тебя и остальных? — Я стараюсь говорить так же тихо.
— Они еще не решили, как ко мне относиться. Пока что... — Мальчик горестно вздыхает и опускает голову. — Пока что я им не очень нравлюсь, — бормочет он себе под нос.
Мне хочется как-то ободрить Берта, но тут курсанты заметно оживляются. Они расступаются, чтобы к двери мог пройти...
Нестор.
Отперев дверь с помощью браслета, он поворачивается к нам. Сразу бросается в глаза, что он одет не по форме. На нем синие брюки и простая белая футболка, но на графитово-сером фоне курсантов в тренировочной форме он смотрится как-то... слишком заметно. Неужели я сейчас столь же сильно выделяюсь среди курсантов?
Нестор молчит, с видимым любопытством рассматривая всех собравшихся. Когда его взгляд приближается к тому месту, где стоим мы с Бертом, я делаю пару шагов в сторону, оказываясь за курсантом, чьи широкие плечи на пару мгновений благополучно скрывают меня от пристального командорского взора. Отчего-то мне сейчас не хочется встречаться с ним глазами. Сегодня и так уже было слишком много взглядов.
Наконец Нестор нарушает всеобщее молчание неожиданным вопросом:
— А вы когда-нибудь задумывались, почему ночью прекращается подача электричества?
Курсанты переглядываются. Они явно удивлены, многие пожимают плечами. Но меня озадачивает другое.
Нестор. Его внешний вид сейчас — это полная противоположность тому, что я видела во время теста. Наверное, он бережет свое командорское обмундирование специально для того, чтобы запугивать кандидатов, приходит мне в голову, и я невольно улыбаюсь своим мыслям. И правда, сняв строгую форму, Нестор словно перевоплотился.
— Чтобы все соблюдали режим? Не бродили по коридорам после отбоя? — слышится чье-то робкое предположение.
Нестор качает головой:
— Мимо. Еще версии?
Нет, дело даже не в том, как он одет. Все иначе — то, как он стоит, как смотрит на нас, как говорит с нами. Я вижу, что Нестор спокоен — но это совершенно другое спокойствие, не то холодное и отстраненное, с каким я столкнулась во время собеседования. Сейчас он явно в приподнятом настроении.
— Чтобы не нагружать генераторы? — слышится откуда-то справа. Краем глаза я вижу, как Берт пытается спрятать широкую улыбку. Маленький проказник знает ответ и молчит.
— Этот бункер способен вместить гораздо большее число жителей. Наш быт не требует больших энергозатрат... но уже ближе. Еще версии? — Нестор смотрит по сторонам, но курсанты лишь качают головой. — Нет? Ну, тогда сегодня для вас станет одной тайной меньше.
Он толчком открывает дверь и, исчезнув за ней на пару мгновений, возвращается с коробкой. Открыв ее, он раздает нам небольшие темные футляры и отступает в сторону, кивком приглашая войти.
— Добро пожаловать в Большой зал, — говорит Нестор, когда дверь с громким щелчком закрывается за последним курсантом.